Ни для кого не секрет, что я пустое воплощение анархии и разрушения. Вместилище нехарактерно жестоких тенденций и художественного гения.

На самом деле, когда эти черты личности исчезают, я становлюсь ничем иным, как воздухом без запаха. Это одна из причин, по которой я сделал хаос целью своего существования. Без этого я – бесконечная пустота.

Я не обманываю себя по поводу этих фактов. Некоторые девушки – включая взрослую Сесили, обманываются. Им нравится думать, что они могут исправить меня, а я позволяю им сохранять иллюзию, пока разбиваю их на непоправимые кусочки.

Что? Я не привязан к каким-либо условиям, мне нравятся приключения по новым дырочкам. Не моя вина, что они придумывают детские имена после того, как я трахаю их до беспамятства.

Однако я не трахал Сесили. Однажды я подумывал об этом, но потом подумал о ее сверхстрогом отце, дяде Ксандре, который расчленил бы меня и выпил бы мою кровь в качестве основного блюда, если бы я когда-нибудь приблизился к его драгоценной принцессе.

И хотя у меня моральный компас акулы, мне не нравится мутить воду слишком близко к дому. Мои родители дружили с родителями Авы, Сесили и Реми задолго до того, как мы родились, и я предположил, что было бы непрактично, если бы их родители гонялись за моими с клюшкой для гольфа во время семейных ужинов.

Однако это не значит, что я не могу с ними связываться.

Держа Брэна и Глин в поле моего периферийного зрения, пока они рассказывают о своих жалких отношениях, я прислоняюсь к колонне и ухмыляюсь Аве. Она прерывает свои детские разговоры с Реми и, прищурившись, смотрит на меня.

— И чего ты хочешь? — она фыркает. — Тоже собираешься жаловаться на рыбу с жареной картошкой?

— Не-а. Меня меньше всего волнует, какую пищу я потребляю, — в конце концов, ее единственная цель – поддерживать работу организма и помогать трахаться.

То есть до тех пор, пока я неизбежно не упаду в обморок.

— Тогда почему ты ухмыляешься, как подражатель Сатаны? — спрашивает Ава, совершенно не обращая внимания на Реми, который уже набрасывается на еду несмотря на то, что две секунды назад устроил драму по этому поводу.

— Ты ранишь меня. Я думал, Сатана хотел быть мной.

Она закатывает глаза и скрещивает руки на груди, длинные русалочьи рукава ее розовой кофточки сами по себе показывают ее характер.

— Ты пришла, потому что думала, что Илая здесь нет, так ведь?

Злорадное выражение ее лица меняется.

— Да кто он такой? Меня меньше всего волнует его присутствие или отсутствие.

— В таком случае, тебе было бы все равно знай ты, что он вернется домой примерно через… — я замолкаю и смотрю на свои часы, которые стоят больше, чем дюжина ее Лабутенов. — Пятнадцать минут.

Ее лицо бледнеет, и она прочищает горло.

— Ты блефуешь, просто чтобы поиздеваться надо мной.

— Это я блефую? — я беру свой телефон и отправляю короткое сообщение своему двоюродному брату.

Лэндон: Ава здесь с вкусной едой. Пальчики оближешь.

Он не разочаровывает, и его ответ приходит в считанные секунды.

Илай: Буду там через пятнадцать минут. Тебе лучше заставить землю поглотить твою гедонистическую форму до того, как я приеду.

Я нажимаю на последнее сообщение, чтобы оно размыло фон, затем показываю его Аве.

Она сглатывает и прищуривает глаза.

— Ты сказал ему, что я здесь?

— Что заставляет тебя так думать?

— Может быть то, что ты ведешь себя как придурок?

— Ты нашла другое слово для обозначения Купидона?

Она рычит, как загнанный в угол зверь, и я ухмыляюсь, обдумывая, как поиграть с ними дальше, прежде чем он действительно приедет.

То есть, если Ава не убежит или не исчезнет как призрак, поскольку она, оказывается, трусиха.

Говоря о трусах, я перепроверяю некоторые сообщения, которые отправил Мии за последнюю неделю, которые она имела наглость не прочитать.

Если бы ты так не спешила, я бы подвез тебя, как только закончил бы слизывать твой вкус со своих пальцев. Никогда не думал о киске как о пятизвездочном ужине, но я быстро меняю свое мнение.

Напиши мне ответ, когда закончишь прятать голову в песок. На твоем месте я бы избавил себя от лишних хлопот. Это не сработает.

Если ты прекратишь убегать, мы, возможно, повторим, и я позволю тебе отсосать у меня.

Мне любопытно. У тебя обычно такое выражение лица, когда ты кончаешь? Если ты не ответишь, я могу разыскать твоих бывших любовников и подтвердить теорию. Тебе интересно знать, что это за теория?

Очевидно, нет, потому что ты увлекаешься этой странной, труднодоступной прелюдией. Я уверен, ты уже поняла, что я не совсем нормальный и эта тактика на мне не работает.

Терпение – не моя сильная сторона, маленькая муза. Не заставляй меня преследовать тебя.

Это было мое последнее сообщение, и его постигла та же участь, что и предыдущие. Мия еще не знает об этом, но она играет в опасную игру. Чем больше я искушен, тем более резкая реакция.

Не обращая внимания на царящий вокруг меня хаос, я открываю свое приложение Instagram. Ее профиль появляется на моем главном экране еще до того, как я пытаюсь найти ее имя.

Обычно в первую очередь меня радуют выходки Реми. Похоже, мой алгоритм нашел для меня новый источник развлечений. Возможно, это также связано с тем фактом, что я проверял ее социальные сети, как опытный преследователь.

Фотография, которая появляется в ленте, представляет собой карусель с подписью «Они называют меня Малышкой Сатаной».

На первом изображена она, смотрящая вниз, в желтой маске ее брата. Образ дополнен черным платиновым платьем, ботинками с цепями, скользящими, как змеи, и платиновыми светлыми волосами, собранными в косички и завязанные лентами.

На втором снимке она без маски, но опирается локтем на покрытое татуировками обнаженное плечо Николая, в то время как они оба пристально смотрят в камеру.

Третья включает ее и ее яркую сестру-близнеца, которая, кажется, соблазняет камеру, в то время как Мия показывает знаки мира.

Четвертая – обе девушки висят на руках Николая.

На пятой она сталкивается лицом к лицу с Николаем и Киллианом и смеется. Гарет на заднем плане, запрокинул голову от смеха. Изображение размыто и, похоже, было сделано по прихоти, вероятно, Майей.

Я увеличиваю изображение так называемой Малышки Сатаны, изучая ее свободное выражение. Я никогда не видел, чтобы она смеялась, даже во время моих, по общему признанию, ограниченных сеансов преследования. Интересно, как звучит ее смех.

Она задыхается и стонет, когда переполнена удовольствием. Мои пальцы подергиваются при воспоминании о том, как ее гостеприимная киска поглощает меня целиком.

Полагаю, она может издавать и другие звуки, и я вытащу их один за другим.

Похоже, что Илай и Ава на сегодня в безопасности, потому что я предпочитаю гораздо лучшую цель для своей дозы хаоса.