— Не уверена в этом, — бормочет она, прикусывая нижнюю губу.
Я рычу, звук настолько животный, что зажигает страх в ее глазах. Ей следует бояться, потому что она не знает, какие садистские, греховные вещи я хочу с ней сделать.
— Ты слишком наслаждалась своим наказанием, не так ли, Камилла?
Ее ноздри раздуваются, но страх остается, когда она проводит языком по нижней губе.
— Я не понимаю, о чем Вы.
Я хватаю ее за бедро, заставляя напрячься.
— Ты точно знаешь, что я имею в виду, — трение бедер друг о друга от изысканной боли. Не думай, что я не видел. — Я остро осознаю, что она полуобнажена, и желание сжать ее грудь и ущипнуть за соски очень соблазнительно, но я сопротивляюсь. — Я видел всё, — бормочу, давая понять, что прекрасно понимаю, что она кончила от боли.
Камилла вздрагивает, ее щеки становятся темно-красными, когда она отводит от меня взгляд.
— Со мной что-то не так.
Мои пальцы двигаются вверх и вниз по порезу на ее коже, размазывая кровь по прекрасному холсту. Я подношу испачканные кровью пальцы к губам и со стоном облизываю их.
— Восхитительно, Камилла.
Она оглядывается на меня, глаза расширяются, когда она видит, что я слизываю ее кровь.
— С тобой абсолютно всё так.
Ее ноздри раздуваются, и, кажется, что страх и желание вступают в войну в ее глазах. Каждая эмоция борется с другой за доминирование, но именно этот страх возвращает меня к реальности. Эта девушка — студентка, черт возьми.
Я убираю руку с ее кожи и делаю шаг назад, поднимая лифчик и рубашку.
— Твое наказание окончено, Камилла. — Я сую вещи ей в руку и отворачиваюсь. — Надеюсь, ты сможешь найти выход.
— Да, сэр, — говорит она, её голос звучит тонко и надрывно из-за моей спины.
Я, не оглядываясь, выхожу из подвала и возвращаюсь в свой кабинет, понимая, что позволил этой встрече выйти из-под контроля. Если она снова придет ко мне, я не смогу наказать ее, только не так. В противном случае, боюсь, что не смогу удержаться от того, чтобы поступить с ней по-своему.