- Ты уверен, что ваша личность остаётся неоспоримой? Никто не подозревает?

- На днях мне пришлось убить нескольких молодых глупцов, которые замышляли снять с меня маску, - ответил Воин. - Всегда найдётся кто-нибудь… Мне даже не предъявили претензий в связи с убийствами. Все в Редхарте отнеслись к этому с пониманием. Они не были плохими парнями, просто импульсивные молодые люди, решившиеся на дерзкий поступок. Но я должен был убить их, чтобы предостеречь остальных. Не знаю, почему это меня беспокоит. В течение многих лет я совершал гораздо худшие поступки во имя вас.

- Я спас тебя от виселицы, чтобы ты стал моим человеком, - категорично заявил Перегрин. - Ты проклял свою душу задолго до встречи со мной. Ты принадлежишь мне. Я знаю твоё прошлое, твои тайны, и твоя жизнь в моих руках. Никогда не забывай об этом. Ты будешь делать то, что я тебе скажу, предавать тех, кого я тебе скажу, и убивать тех, кого я тебе скажу. И не забывай, что тебе очень хорошо заплатили за твои тайные услуги.

- Конечно, - сказал Воин в Маске. - Может быть, я наконец-то смогу потратить часть этих денег, раз уж я снова дома.

- Ты пошёл на это добровольно!

- Да, это так. Тогда я гораздо больше боялся смерти. Сколько ещё мне придётся носить эту маску? Как скоро я смогу сбросить её, оставить позади Воина в Маске и снова стать самим собой?

- Ты мой до тех пор, пока ты мне нужен. Я не для того дергал за все эти ниточки, чтобы пристроить тебя к Принцессе Екатерине в качестве её телохранителя, только для того, чтобы ты вернулся домой. Ты ещё можешь быть мне полезен.

- Конечно, - ответил Воин в Маске. - Ваши приказы, Первый Министр?

- Ты должен любой ценой сохранить жизнь и здоровье Принцессы. По крайней мере, до свадьбы. Церемония бракосочетания нужна нам только для того, чтобы подписать мирный договор. Сама Екатерина может оказаться помехой.

- У Принцессы есть враги здесь, в Замке?

- Конечно. И из Леса, и из Редхарта. Держи глаза открытыми. Никому не верь.

- Я не знаю, как это делается, - ответил Воин.

Первый Министр резко посмотрел на него и отвернулся, его лицо исчезло из зеркала. На его месте почти сразу же появилось второе, другое лицо, второго хозяина шпиона. Король Вильгельм Редхартский мрачно смотрел на него из зеркала, резко кивнув в сторону открытого лица Воина в Маске. И, как и Первый Министр до него, Король Вильгельм не выказал никакого удивления увиденным.

- Я буду краток, - сказал Король. - Мой колдун Ван Флит не знает, как долго он сможет поддерживать этот канал связи. Вы установили контакт с Первым Министром?

- Да, - ответил Воин. - Он попрежнему считает меня своим человеком. Он не подозревает, что я служу вам, мой Король, и что он знает только те секреты, которые вы хотите, чтобы он знал. Ему следовало бы понять: прожив в стране достаточно долго, вы научитесь её любить. А вы были очень щедрым хозяином, Сир.

- У меня есть и другие агенты в Лесном Замке, - сказал Король Вильгельм. - Некоторые из них гораздо ближе, чем вы думаете. Я поговорил с некоторыми из них, чтобы они сообщили вам о себе. Они будут обозначать себя фразой “Красное мясо - хорошее мясо”.

- Хоть раз мне хотелось бы услышать кодовую фразу, которая действительно может встретиться в реальном разговоре, - сказал Воин. - Разве вы не хотите спросить, благополучно ли ваша дочь добралась до Замка?

- Ты бы сказал, если бы были какие-то реальные проблемы, - ответил Король. И его лицо исчезло из зеркала.

Воин в Маске некоторое время стоял, изучая собственное лицо, а затем медленно улыбнулся. - Я вернулся сюда не для того, чтобы служить тебе, Уильям. Или Перегрину де Вудвилю. Я здесь только для того, чтобы разобраться с собственными незаконченными делами. Он снова надел белую как мел маску и затянул кожаные ремешки, а затем снова посмотрел на себя. - Чей я человек? Я сам себе хозяин, сейчас и всегда.

*

Призрак Сэра Джаспера отправился бродить по широким каменным коридорам Лесного Замка. Кэтрин и Гертруда были заняты подготовкой к появлению на приветственном банкете. Никто не говорил ему об этом, но он уже знал.

Он мог бы пойти с ними, если бы захотел, но такие вещи его больше не занимали.

Он не ел и не пил, хотя, казалось, помнил, что это такое. Он не чувствовал ни дыма от горящих факелов, мимо которых проходил, ни холода камней под ногами. Он чувствовал себя более материальным, более реальным, чем когда-либо в течение долгого времени, но его физическое присутствие обычно проявлялось и исчезало в зависимости от того, насколько он был сосредоточен. И насколько ему было не всё равно.

Он был памятью о человеке, а не самим человеком, и забывать об этом было опасно.

Проходя по коридорам, он спускался и поднимался, с интересом изучая всё вокруг. Что-то радовало его, что-то тревожило; то и дело какая-нибудь мелочь, казалось, будоражила давно похороненные воспоминания… Но всё это не имело никакого реального значения. Так он перемещался по коридорам и апартаментам, по пустым каменным галереям, с неопределённым интересом рассматривая портреты на стенах. В тех редких случаях, когда ему казалось, что он вот-вот столкнётся с реальными людьми, он становился невидимым, чтобы не разговаривать с ними. Отчасти потому, что был занят своими делами, но в основном потому, что стеснялся. Он так давно не общался с людьми… Он не знал, что им сказать. И тут он резко остановился перед одним старым портретом, висевшим в алькове. Очень старый, выцветший, с потрескавшейся краской, но лицо было попрежнему чётким и ясным. Сэр Джаспер долго смотрел на него.

- Я вас знаю, - сказал он наконец. - Король Эдуард, который любил страшную Ночную Ведьму. Но почему я вас знаю? Служил ли я вам, пока был жив? И если да, то почему я не помню этого сейчас, когда вернулся? Я сделал что-то… плохое? Настолько плохое, что мне пришлось заставить себя забыть обо всём?

Лицо на портрете молча смотрело в ответ. Сэр Джаспер медленно кивнул и пошёл дальше, маленький и одинокий призрак в большом и пустом Замке.

*

В Большом зале состоялся грандиозный банкет. Все, кто хоть что-то из себя представлял или думал, что представляет, конфликтовали и выкладывали немалые деньги, чтобы получить на него приглашения.

Ведь это было то светское мероприятие, о котором все будут говорить годами. Первое появление представительницы Королевской семьи Редхарт для заключения брака по расчёту! И, вполне возможно, последнее - хотя никто не говорил об этом вслух. Хотя многие уже делали крупные ставки на то, как долго продлится брак и состоится ли он вообще.

Большой зал был заполнен длинными рядами столов по всей длине помещения, от стены до стены, от входных дверей до возвышения в дальнем конце, где должны были сидеть Король, его семья и гости. Однако тем, кто стоял в дверях, пришлось бы встать на свои стулья и посмотреть в подзорную трубу, чтобы просто увидеть, кто сидит за Королевским столом. Каждый стол был покрыт скатертью из сверкающего белого самита, уставлен лучшими столовыми приборами, отполированными до блеска.

Всё должно было быть именно так, по такому случаю, как этот. (Правда, при таком количестве народа у Сенешаля закончились хорошие сервизы и лучшие столовые приборы, и ему пришлось восполнять недостачу тем, что удалось раздобыть в заброшенных комнатах Замка. Менее богатые предметы он сваливал на столы у дверей и надеялся, что никто не заметит - по крайней мере, никто из тех, кому это было важно). Свечи с люстр были сняты, чтобы воск не капал на почётных гостей. Теперь люстры были набиты лисьим мхом, который давал более приглушённый свет, но это было гораздо надёжнее.

На то, чтобы рассадить всех по местам, ушло больше часа, пока целая армия слуг сновала туда-сюда, неся огромные блюда с едой, бесконечные бокалы с вином и всё остальное, что только могли попросить гости. И поскольку всё это было бесплатно, некоторые гости этим пользовались. (В очередной раз у Сенешаля закончились настоящие слуги, и он приставил к этому солдат, поваров, конюхов и всех остальных, кто не успел быстро скрыться. ( Это означало, что манеры некоторых слуг были несколько грубоваты, но пока у них были две ноги и они дышали, Сенешалю этого было достаточно). Небольшой оркестр, расположившийся в дальнем углу, играл зажигательные патриотические мелодии, отдавая предпочтение струнным, а не духовым, чтобы гости могли продолжать беседу. Флаги и знамёна развевались по всей длине зала, свисая с потолков, люстр и всего остального, что могло выдержать их вес.

Вдоль стен стояли вооружённые гвардейцы в парадных доспехах и с совсем не парадным оружием наготове. Ничего не говоря, но холодным профессиональным взглядом наблюдая за всем и всеми, готовые в любой момент начать действовать. После нападения на карету Принцессы Екатерины никто не хотел рисковать.

Один гость решил, что было бы забавно заставить охранников подпрыгнуть, запустив в них пробкой от шампанского. После того, что с ним случилось, все оставили стражников в покое.

Король Руфус, одетый в свои лучшие одежды, с короной на голове, занял центральное место за длинным столом. Он выглядел величественно, мудро и благородно, пока сохранял молчание. Он знал, насколько важен был этот банкет, и вёл себя наилучшим образом, но его внимание, как правило, блуждало. Сенешаль неотлучно находился при Короле, стоя наготове в своих лучших церемониальных регалиях и следя за тем, чтобы Руфус ел в надлежащем порядке и пользовался соответствующими столовыми приборами. В основном Король соглашался, но иногда его упрямство давало о себе знать, и он отталкивал руку помощи Сенешаля.

- Я не буду есть свой вкусный варёный картофель! Ненавижу варёный картофель! Проклятье, кто решил, что он подходит для банкета? Уберите его, сделайте пюре и полейте хорошей подливкой. А это что такое? Я не притронусь к этому, пока кто-нибудь не скажет мне, что это такое!