— Мы?

— Моя жена ждет снаружи.

— Тогда мне лучше не задерживать тебя, брат. Что я могу для тебя сделать?

— Мне нужно разметить землю, которую я получил, и зарегистрировать ее в колонии. Это может подождать до утра. А пока мне нужно где-то остановиться, пока мы не построим что-нибудь.

Рамирий потер затылок.

— В задней части двора есть несколько комнат, отведенных для официальных посетителей. Вы можете пока занять одну из них, если хотите.

— Этого будет нам достаточно. — Макрон кивнул в знак благодарности, затем жестом указал на других ветеранов, которые вернулись к выпивке и шуткам.

— Не смею больше задерживать, вам еще нужно вернуться к вашему совещанию. Похоже, на повестке дня еще много вопросов. Как часто вы встречаетесь?

— Почти каждый день. Мы занятые люди — выпивка — это серьезно дело. Я добавлю тебя в совет, как только ты освоишься. Нам всегда пригодится еще одна мудрая голова, чтобы помочь управлять советом.

— Я всегда рад немного жидкой политике.

Они рассмеялись, и Рамирий похлопал его по плечу, прежде чем Макрон отвернулся и пошел обратно к повозке. Петронелла сидела на корточках на скамье погонщика. Она натянула поверх плаща покрывало и сидела, сгорбившись и дрожа, подняв голову, когда увидела его.

— Ну?

Макрон широко улыбнулся.

— Я думаю, нам здесь будет хорошо. Нет, все будет просто замечательно.

На следующее утро Макрон проснулся и обнаружил, что яркий луч солнца светил ему в лицо. Он прищурился, застонал и сел, защищая глаза от бликов открытого окна недалеко от двери. Из угла комнаты донеслось слабое шипение, и, повернувшись, он увидел Петронеллу, помешивающую содержимое котла, подвешенного на железном треножнике над пламенем жаровни. Аромат готового мяса сразу же возбудил его аппетит, и он откинул одеяло из шкуры, под которыми они с женой спали предыдущей ночью. Пол был холодным, и он сунул ноги в калиги, прежде чем подойти к ней.

Она подняла взгляд и улыбнулась.

— Колбаса. Я первым делом пошла на рынок и купила немного еды. Он только открывался, так что у меня была возможность выбрать из того, что мне предлагали.

Макрон опустил голову, чтобы принюхаться, и моргнул, когда дым ужалил его глаза.

Петронелла продолжила помешивать кусочки колбасы на сковороде.

— Мы надолго останемся в этом месте?

— Столько, сколько потребуется, чтобы построить собственный дом. До нашего возвращения в Лондиниум это вряд ли произойдет, но, по крайней мере, мы сможем начать работу и заплатить кому-нибудь за ее завершение до нашего возвращения сюда. А заодно я смогу заняться фермой.

— Хорошо. — Она счастливо улыбнулась. Перспектива поселиться с Макроном на вилле в центре небольшого фермерского хозяйства была ее давней мечтой с тех пор, как они поженились и задумались о выходе Макрона на пенсию.

Он прочитал выражение на ее лице и усмехнулся, скользнув рукой по ее бедру. — У нас будет все, о чем мы говорили, когда-нибудь уже очень скоро. Я повешу свой меч на стену, и мы будем наслаждаться миром и покоем.

Он знал, что она хочет, чтобы он сказал именно это, и если это означало отбросить любые комментарии о его увлечении армейскими днями, он был готов сделать это ради любимой женщины.

— Я бы не была так в этом уверена, — ответила она, ее улыбка померкла.

— Почему, моя дорогая?

— Просто мясник мне сказал. Похоже, у местного племени какие-то проблемы. Тринованты. Одно из их поселений отказалось платить налоги и изрядно поиздевалось над сборщиком и его сопровождающими, после чего отправило их обратно в путь.

— Такие вещи время от времени случаются в приграничных провинциях. Местным просто нужно твердое напоминание, чтобы поставить их на место.

— И чья это будет работа?

Макрон понял, к чему это приведет, и настороженно сдвинулся с места.

— Камулодунум — колония ветеранов. Те, кто еще достаточно здоров, обязаны откликнуться на призыв, если возникнет потребность в солдатах. Это касается и меня.

— Я так и думала. — Она перестала помешивать и разложила куски колбасы по двум мискам, разделив жир поровну, а затем разорвала небольшой батон пополам и передала Макрону его кусок. В маленькой комнате не было другой мебели, и они сидели на кровати и ели в тишине. Макрон мог сказать, что ее возмущает перспектива того, что он снова возьмет в руки оружие. Со своей стороны, он надеялся, что его призовут. Это была бы возможность познакомиться с другими ветеранами и лучше узнать ландшафт, окружавший колонию.

После того как они поели, Макрон надел свою лучшую тунику, плащ и калиги и отправился в административное помещение в задней части главного здания. В те времена, когда здание штаб-квартиры был сердцем легионерского каструма, служащие в канцелярии были заняты многочисленными обязанностями по ведению документации, составлению приказов, оформлению заявок на поставки и замену снаряжения и оборудования, а также ведению списков личного состава. Теперь же, в связи с меньшими потребностями управления гражданским поселением с населением, составляющим едва ли половину численности легиона, в канцелярии было всего четыре писаря, сидевших за столами в одном конце комнаты. Макрон передал восковые таблички с указанием прав на землю в колонии, и служащий достал со стеллажа, стоявшего вдоль одной стены, большой рулон пергамента. Когда он развернул его на одном из пустых столов, Макрон увидел, что на нем изображена схема колонии с множеством имен и подробностей. Служащий наклонился и ткнул пальцем, указывая на район неподалеку от скромного по размерам рынка.

— Это зона, предназначенная для центурионов, господин. На небольшой возвышенности, так что дренаж хороший. Еще есть пять свободных участков, выбирайте.

Макрон на мгновение уставился на карту.

— Я возьму ту, что ближе всего к зданию сената.

Служащий кивнул и записал местоположение на восковых табличках Макрона, затем передал их ему обратно.

— Я внесу это в реестр и вывешу доску на вашем участке, господин.

Макрон улыбнулся. Петронелла была бы рада иметь хорошо расположенный в городе дом. Он снова взглянул на служащего.

— А как насчет фермерских угодий?

— Не все так просто, господин. Камулодунум окружен богатейшими землями Триноватов, а также небольшими поместьями, принадлежащими знати из катувеллаунов, которые поселились здесь до вторжения. Они совсем не рады тому, что в этом районе выделены земельные наделы для ветеранов.

— Могу себе представить.

— Открытого сопротивления ветеранскому расширению не было. Они знают цену. Когда Каратак потерпел поражение, имущество катувеллаунов стало военным трофеем. Сначала с этим ничего не делали, поскольку на западе продолжались боевые действия, но как только колония была основана, Рим начал выделять земли для ветеранов.

— И довольно неплохие хочу заметить. Тем более что так и должно быть. А они привыкнут к новому порядку. У них нет особого выбора. — Макрон положил руки на бедра и размял плечевые суставы. — Так на какой участок земли я могу претендовать? Я хочу хорошую землю, имей в виду.

— Конечно, господин. — Служащий провел пальцем по списку участков, к большинству из которых уже были приписаны имена. Он остановился на одном из свободных участков. — Думаю, этот участок вам подойдет, господин. В восьми километрах к востоку от колонии. Он граничит с рекой. Там есть лес, и он включает в себя четыре усадьбы триновантов. Очень прибыльные, судя по записям. Их рента должна приносить неплохой доход. Землемеры уже нанесли границы, так что найти их будет легко.

Макрон, который мало что знал о сельском хозяйстве, почувствовал облегчение от перспективы оставить это дело местным на своей земле.

— Очень хорошо, я возьму этот участок.

— Да, господин. Я внесу его в реестр колонии, вместе с участком в городе. Будет ли что-нибудь еще?

— Не сейчас. Этого пока вполне хватит.

Служащий свернул пергамент и вернул его на полку. Макрон повернулся, чтобы выйти из помещения, его сердце согревалось от того, что документ, дарующий ему землю, превратился в материальные активы, которые он мог развивать, и которыми он мог наслаждаться вместе с женой. «Сегодня утром жизнь была хороша», — размышлял он, направляясь через главный зал к выходу. Теперь он был землевладельцем, счастливым женатым человеком, а его желудок был наполнен прекрасным завтраком.

Голоса из дальнего конца зала прервали его счастливые размышления. Он взглянул в их сторону и увидел Рамирия, серьезно беседующего с невысокой фигурой в заляпанном грязью плаще. Четверо вооруженных людей ждали на небольшом расстоянии. Рядом стоял варвар, лицо которого было покрыто татуировками под узорчатым плащом. При звуке топота калиг по камням Рамирий посмотрел в сторону Макрона.

— Центурион! На пару слов, если можно.

Макрон изменил направление, и когда он приблизился, человек, с которым разговаривал Рамирий, обернулся. Это был прокуратор Каций Дециан.

— У нас проблема, брат, — объявил Рамирий. — Дециану нужна наша помощь.

— О как? — Макрон повернулся к прокуратору, который выглядел усталым и озабоченным.

— Недалеко от колонии произошло нападение на одного из сборщиков налогов и его сопровождение.

— Да, я слышал. И что?

— Сам сборщик налогов и один из его людей умерли от ран. Курьер прибыл в Лондиниум с этой новостью два дня назад. Наместник послал меня разобраться с этим. Мне нужно собрать вооруженный отряд, чтобы преподать варварам урок. Ты и Рамирий — самые опытные и старшие по старшинству резерва в колонии. Найдите мне еще пятьдесят хороших людей. Потом мы выследим виновных и заставим их поплатиться жизнью за это грязное предательство.