Глава 8

София

— Единственное, что я ненавижу больше всего на свете, это... — я наклоняю голову, пристально наблюдая за ним. — Я ни о чем не могу думать. Я ненавижу это больше всего на свете.

Он выпрямляется, черная футболка, которая на нем, туго обтягивает его мускулистую грудь. Взглядом я сканирую его руки и красочные татуировки, покрывающие его кожу. Я заглянула на его сайт, когда узнала, что сегодня встречаюсь с ним. Ной Фостер, возможно, один из самых востребованных фотографов в стране, но он также и один из самых пугающих. Дело не только в том, что он высокий и широкоплечий. Неровный шрам, покрывающий его лицо, рассказывает историю, которую он не хочет открывать. В какой-то момент ему было больно, но это не заметно по тону его голоса или по тому, как мягко он направлял меня.

— Ты сможешь, София, — он одаривает меня улыбкой, стоя в трех метрах передо мной. — Постарайся расслабиться. Подумай о чем-нибудь, что делает тебя счастливой.

Единственное, о чем я была в состоянии думать с тех пор, как вошла в его студию – это Николас. Не только потому, что я не могу выбросить из головы этого мужчину. У Николаса есть оригинальная фотография от Ноя Фостера. Я увидела ее висящей в прихожей его квартиры, когда была там в первый раз. Это снятый со вкусом снимок женщины. Ее лица не видно, но видны изгибы и контуры ее обнаженного тела. От него захватывает дух.

— Раньше я следила за твоей работой, — говорю я, прежде чем понимаю, что это двусмысленный комплимент. — Я хотела сказать, что мне всегда казались захватывающими фотографии, которые ты делал несколько лет назад.

Уголок его рта подергивается, когда он слегка улыбается.

— Фотографии, которые я делаю сейчас, тоже захватывают дух. Просто уже совсем по-другому.

Я знаю, что он прав. На его сайте представлены работы с галереями, которые он недавно завершил. В дополнение к великолепной подборке портретов известных жителей Нью-Йорка, у него есть целое онлайн-портфолио, посвященное жителям города, у которых нет собственного дома. Эти фотографии, в частности, наполнены бурными эмоциями. Радость, смешанная с печалью на лицах этих людей, завораживает.

— Габриэль сказал мне, что ты раньше работала на него, — он заполняет тишину в этой студии своими словами. — Какой босс мой двоюродный брат?

— Он лучший, — тихо говорю я. — Я многому научилась у него, и теперь он дал мне шанс, который выпадает раз в жизни.

— Когда он позвонил и попросил меня поработать над твоим портретом, я был польщен, — Ной направляет камеру, которую держит в руках, на меня, прежде чем посмотреть в видоискатель. — Обычно он сам не занимается подобными вещами.

Он прав. Моей работой всегда было заказывать фотосессии для дизайнеров, которые приходят на работу. Я не раз разговаривала с ассистентом Ноя, когда искала свободное время в его расписании, чтобы он мог провести портретную съемку. И никогда не думала, что сама окажусь перед его камерой.

— Он всегда очень хорошо отзывался о тебе, Ной.

— Габриэль из хорошеньких, — он делает снимок. — Это пробный снимок, так что не срывайся.

Я громко смеюсь. Я не пыталась скрыть своего нервного возбуждения. Мне не нравится, когда меня фотографируют. Никогда не нравилось. Я была той девочкой в начальной школе, которая прекрасно рассчитывала время, когда у нее заболит живот, чтобы остаться дома в постели в день фотосессии. Этой сьемки я избежать не могла. Портрет, который Ной сделает сегодня, будет включен во все промо-материалы, которые «Фостер Энтерпрайзис» распространит в период подготовки к выпуску коллекции «Элла Кара».

— Я не такая, как другие люди, которых ты фотографируешь, — на мгновение колеблюсь я. — Я видела все известные лица на твоем сайте.

— Ты знаешь кого-нибудь из них? — Ной делает серию снимков, пока я наклоняюсь вперед на табурете, на который он усадил меня, когда я пришла. Он не позволил мне ни причесаться, ни накраситься. Его ассистентка смахнула ворсинку спереди с красного платья, которое на мне надето, прежде чем сесть за маленький письменный стол, ее взгляд был прикован к ноутбуку, на котором мгновенно отображались все сделанные им снимки.

— Николас Вульф, — спокойно произношу я. — Я встречала его.

— Ты больше, чем просто встречала его, — он делает еще один снимок. Я бросаю взгляд на экран ноутбука его помощницы, чтобы убедиться, что мой рот приоткрыт так, как я ожидаю этого.

Нет.

— Что ты хочешь этим сказать? — я сужаю глаза. Точно знаю, что в моем тоне не было никакой интонации, когда я произносила имя человека, который в одиночку пытался испортить всю мою жизнь. Ной ничего не может знать, если только Габриэль не сказал что-то, что крайне маловероятно, поскольку мистер Фостер не очень часто обсуждает личные вещи. В последнее время он вообще не упоминал при мне Николаса, за исключением того случая, когда сказал мне, что уволил Джо, потому что именно он украл и слил книгу.

— Габриэль рассказал мне о тебе и Нике, — Ной подходит ближе, слабый звук затвора его фотоаппарата наполняет воздух, когда он быстро делает один снимок моего лица за другим. — Он сказал, что вы двое встречались до недавнего времени. Брат помешан на книгах Ника. Когда он узнал, что в прошлом году я сфотографировал Ника для обложки его книги, Габриэль разозлился, что я не попросил копию «Доказательство Бердена» с автографом.

— Теперь у него есть одна, — я убираю волосы со лба. — Мне кажется, что мои волосы в беспорядке. Я думаю, мой снимок лица нужно будет хорошенько переделать в фотошопе.

Он протягивает руку вперед, чтобы вернуть мои волосы на прежнее место.

— Твой снимок лица должен отражать то, кем ты являешься, София. Я бы сказал, что с волосами у тебя все идеально.

Я воспринимаю это как комплимент, потому что просто хочу, чтобы эта фотосессия поскорее закончилась.

— Ник – хороший парень, — он делает полшага назад. — Когда я впервые встретил его, он спросил о моей жене. Он хотел знать, как я нашел кого-то в этом городе, кому было наплевать на то, что я тот самый Ной Фостер.

— Правда? — я слегка удивлена этим. Я знаю, что у Николаса была определенная репутация до того, как мы встретились. Также знаю, что с тех пор, как мы перестали видеться, весьма вероятно, что по Манхэттену бродят еще несколько его книг с приглашениями на обед, написанными на внутренней стороне обложки. Он похож на человека, который может забыть женщину ровно за десять секунд.

— Так и было, — подтверждает Ной. — Тебе насрать, что он Николас Вульф, не так ли?

— Да.

— Он тот, кто испортил то, что между вами двумя было. Я знаю, что я прав.

Я улыбаюсь и медленно киваю.

— Ты прав.

— Он идиот, — Ной снова поднимает камеру на уровень глаз. — Ты очень напоминаешь мне мою жену. Ты искренняя. У тебя честная душа.

— Это настоящий комплимент.

Я мало что знаю о его жене Алексе, кроме того, что Габриэль упомянул вскользь. Я знаю, что она учительница и так же предана своим детям, как и своему мужу.

— В один прекрасный день он поймет, что это ты ушла. Однажды я облажался с Алексой. Божьей милостью я вернул ее обратно и могу сказать тебе, что съел бы стекло ради этой женщины. Ник тоже придет в себя.

Я хочу сказать ему, что он делает предположения, которых не должен делать, но останавливаю себя. Я здесь по одной-единственной причине. Мне нужен новый портрет. Мне не нужен разговор про Николаса. Он – мое прошлое, а портрет и то, что он будет представлять – мое будущее.