Глава 24

Николас

— Спасибо, что позволила мне заехать за тобой домой.

София переводит взгляд с затылка водителя на мое лицо. Мы сидим на заднем сиденье седана, принадлежащего автопарку автосервиса, которым я иногда пользуюсь. Я не против передвигаться по городу с помощью «Убера» или общественного транспорта, но сегодняшний вечер особенный. Я знал, что София наденет что-нибудь запоминающееся; что-нибудь, заслуживающее подогревающихся сидений и удобных подголовников.

Она выглядит потрясающе. На ней платье темно-синего королевского цвета, туфли на каблуке с открытой пяткой. София оставила волосы распущенными, и весь ее образ завораживает.

Если бы этот ужин не был так важен для нее, как мне известно, я бы просто отвел ее в спальню, как только приехал к ней домой.

— Мы можем вернуться туда после ужина, — она приподнимает брови. — Я хочу тебе кое-что показать.

Я провожу рукой вверх по ее бедру, поднимая и ткань платья.

— Это что-то прячется под платьем?

Ее взгляд падает на мою руку.

— Ты хочешь прикоснуться ко мне сейчас?

Я хочу трахнуть ее прямо сейчас. У меня есть презерватив во внутреннем кармане пиджака. Все, что мне нужно сделать, это сказать водителю объехать парк. А я, посадив Софию к себе на колени, трахал бы ее сладкое тело до тех пор, пока пот не выступит над ее верхней темно-красной губой. Единственным разделением между водителем и нами была бы тонкая пластиковая перегородка.

— Я бы трахнул тебя прямо сейчас, если бы ты согласилась на это.

Она приподнимает свою задницу на сиденье.

— Ты делал это раньше? Ты когда-нибудь трахал женщину на заднем сиденье такой машины?

Она была моей фанаткой, опьяненной вниманием, которое я уделил ей на автограф-сессии. Это было ранним летним вечером в машине, которая везла меня в аэропорт Далласа. Я пригласил ее прокатиться и трахал, пока ее лицо было прижато к липкой искусственной коже сиденья. Я так и не узнал ее имени.

— Не спрашивай меня об этом.

— Я расцениваю это как «да», — София с вызовом приподнимает уголок рта. — Где еще у тебя был секс?

— София, — мой тон низкий, предупреждающий. — Мы договорились, что не будем обсуждать прошлых любовников.

Я жду, когда она заговорит о том факте, что теперь я знаю все подробности о жизни одного из ее бывших бойфрендов, Франко Абано.

— Мы взрослые люди, — она смотрит на часы. — Нам ехать к Габриэлю по крайней мере еще десять минут, так что давай поговорим о том, что нам нравилось и что не нравилось с нашими прошлыми любовниками.

Я не хочу. Я не могу представить себе сценарий, при котором обсуждение интимных подробностей секса с другой женщиной закончится хорошо. У Софии есть склонность к ревности, согласна она с этим или нет. Именно это заманило ее взглянуть вниз с балкона в Вейл Ист. Она увидела, как я разговариваю с Пенни. Она представила, как мы трахаемся, и решила положить этому конец. Все очень просто.

— Я не буду обсуждать с тобой женщин, с которыми спал, София. Это все в моем прошлом.

Она фыркает.

— Тебе не обязательно называть мне их имена или то, как ты их оценивал. Я спрашиваю, что тебе нравилось с ними делать.

Все, что она может себе представить, и даже больше.

— Откуда это взялось?

София скользит взглядом по передней части моих брюк, прежде чем остановиться на моем лице.

— Тебе нравится заниматься сексом в местах, где тебя могут застукать.

— Разве? — я издаю лающий смешок. — Я теперь эксгибиционист?

— Ты сказал, что хотел трахнуть меня на пароме, а только что предложил заняться этим в этой машине. У тебя в кармане есть презерватив, не так ли?

Я не буду ей лгать.

— Да, есть.

— Я никогда такого не делала, — она понижает голос до шепота. — Не знаю, смогу ли когда-нибудь.

Встревоженный, я потягиваюсь, чтобы коснуться ее руки, но она отдергивает ее.

— София, не выдумывай ничего обо мне.

— Если тебе в жизни нужна женщина, которая будет трахаться с тобой посреди дня на Бруклинском мосту, то я не такая.

— Мне нужна именно ты, — я наклоняюсь вперед на сиденье, чтобы смотреть ей прямо в глаза. — Если у меня и есть непреодолимая потребность трахаться на публике, то это только, потому что я постоянно жажду тебя. Я хочу тебя каждую секунду дня.

Единственный ответ, который я получаю – это молчание.

— Между прочим, все, что я когда-либо делал с женщиной в своей жизни, на данный момент даже не является воспоминанием, за которое стоит держаться. Я хочу тебя. Хочу, чтобы мы были вместе, наедине, когда будем заниматься любовью, — я заправляю ее волосы за ухо, чтобы лучше видеть ее профиль. — Я дорожу тобой, София. Этот презерватив оставим на потом. Ты сказала мне, что не впускала много людей в свою квартиру, поэтому я предположил, что там у тебя не будет защиты.

— Если у нас никогда не будет секса в общественном месте, тебя это устроит?

Да. Те несколько раз, когда я делал это, были захватывающими, но они были ничем по сравнению с тем, когда я с ней.

— Полностью.

Она откидывает плечи на спинку сиденья.

— Это последний раз, когда мы говорим о прошлом.

Нет. В какой-то момент нам придется обсудить этого долбанного мудака Франко Абано. Просто это будет не сегодня.

***

Жестокая ирония – это часть жизни, к которой никто не может подготовиться. Когда я входил в фойе роскошного пентхауса Габриэля Фостера, мои мысли были сосредоточены на одном человеке. Мужчине из прошлого Софии. Я читал сообщение от Крю о Франко Абано, когда услышал знакомый голос с другого конца комнаты.

Мое прошлое стояло в центре большой гостиной с бокалом вина в руке и высоким бородатым мужчиной рядом с ней. Ее длинные рыжие волосы выглядели точно так же, как в тот день восемь лет назад, когда я пробежал мимо нее на верхней лестничной площадке ее дома в поисках ее сестры.

Лилли Паркер, сестра Бриэллы, здесь.

Мы не разговаривали с момента совместных похорон, на которых она была вынуждена попрощаться со своей сестрой, двумя братьями и матерью. Мы никогда не упоминали ее отца в наших разговорах, но я знал, что она оплакивала также и его потерю. Это была потеря не его жизни, а доверия, которое она питала к нему.

— Лилли, — шепчу я ее имя, зная, что она меня не услышит. Но слышит София.

— Это сестра Бриэллы, — говорит она как ни в чем не бывало, как будто боли, которая связывает нас с Лилли, не существует. Это причина, по которой мы никогда не искали встречи друг с другом.

Я не могу смотреть на нее и не видеть Бриэллу в очертаниях ее подбородка или цвете ее глаз. Она не может смотреть на меня и не видеть надежды на будущее, которое потеряла ее сестра.

— София, — к нам подходит миниатюрная, явно беременная женщина. — А это, должно быть, Николас.

Я бросаю взгляд в другой конец комнаты, на Лилли. Она все еще так поглощена своим разговором, что не замечает нашего присутствия.

София тянется, чтобы обнять женщину.

— Исла, это Николас Вульф.

Лицо Ислы Фостер тут же заливается краской.

— Я ваша самая большая поклонница. Понимаю, что люди говорят вам это каждый божий день, но все они лжецы. Я прочитала все написанные вами книги, по меньшей мере девять раз.

— Я польщен, — говорю я, глядя ей в лицо. Она хорошенькая, молодая, ее глаза такого же оттенка голубого цвета, как у Софии.

— Я принесу вам выпить, — она хватает меня за руку. — Я купила марку шотландского виски, который Дьякон пьет в «Доказательство Бердена». Подумала, что это, должно быть, дань уважения вашему любимому напитку.

Это была тонко размещенная спонсорская реклама, предназначенная для того, чтобы наладить бизнес обанкротившейся ликеро-водочной компании. Это была идея Шайенн. Понятия не имею, увеличились ли их продажи. Я сомневаюсь в этом, поскольку они не связывались с нами по поводу новой сделки.

— Это будет прекрасно.

София бросает на меня взгляд.

— Ты можешь оставить нас на минутку, Исла? Я должна кое-что спросить у Николаса.

Разочарование борется с замешательством на ее лице.

— Я схожу на кухню за скотчем и бокалом красного вина для тебя, София.

Когда она, наконец, оказывается вне пределов слышимости, София дергает меня за лацканы пиджака, и я поворачиваюсь к Лилли спиной.

— Мы можем уйти, Николас. Если ты не хочешь с ней разговаривать, мы можем уйти.

Я убегал от своего прошлого в течение восьми лет. Я избегал Лилли на светских встречах. В годовщину смерти Бриэллы я всегда оставался офлайн. Есть слишком много статей, дани уважения и воспоминаний семье, которая погибла в тот день.

Лицо Лилли всегда в центре всего этого. Разработанное ею приложение для донорства органов посвящено семье, которую она потеряла. Она превратила свою трагедию в триумф. Она помогла тысячам людей найти подходящий орган. Кроме того, сыграла важную роль в знакомстве реципиентов органов с их семьями-донорами. Репортажи об этих встречах появлялись на телевидении в течение последних двух лет.

Я чувствую слабое прикосновение к своему плечу и понимаю. Я, черт возьми, знаю, что не могу убежать прямо сейчас.

София отодвигается на пару сантиметров в сторону, чтобы заглянуть мне за спину. Я не позволю ей принять на себя всю тяжесть этого из-за меня. Я должен встретиться с Лилли лицом к лицу, что я и делаю.

Я поворачиваюсь и смотрю прямо на нее. Ее глаза наполнены слезами.

— Ник. Это ты.

— Лилли, — я протягиваю руки, молясь, чтобы она обняла меня.

Она быстро шагает вперед, обхватывая руками меня.

— Я думала, что больше никогда тебя не увижу.