Каждый день Лао Ли мог видеться со своей «поэзией», и это было единственной радостью, ради которой стоило жить. Он не мог не признать, что очарован, хотя и не утратил рассудка. Раз уж он не решается, вернее сказать, не может дать волю чувствам, приходится ждать господина Ма, - ведь неизвестно, как она поведет себя с ним. На этот раз он, кажется, не обманывает себя, он и в самом деле ждет господина Ма и надеется, что тот устроит скандал. Тогда Лао Ли сможет с ней убежать, скрыться от постылой семьи, от чудовища - управления, уехать на благоухающий юг, и там, раздевшись донага, отдаться сладким снам в каких-нибудь тропических зарослях. Он возьмет с собой Дина. Дин просто создан для того, чтобы предаваться безделью на экваторе. Надо же найти какой-то выход для Дина. Кто поручится, что как-нибудь, выпив рюмку-другую, он сам не отдаст себя в руки правосудия? Он дрожит при мысли о расстреле. Его непременно надо увезти. И лучше всего в Страны Южных морей [68] . Он, она и Дин под пальмой, как романтично!

- Птички, ну почирикайте! Подайте голос - тогда меня не расстреляют! ' - шептал Дин, загадывая свою судьбу и глядя на клетку.

Бежать, бежать, бежать - выстукивало сердце Лао Ли. Бежать и выпустить птичек: пусть они тоже летят, перелетят зеленые моря, долетят до рощ, где живут разноцветные попугаи, попьют из ручейков, в которых плавают разноцветные рыбки.

Нынешнее общество достойно лишь насмешки. Разве не забавно, что гибель Сяо Чжао спасла стольких людей от голода?