Будет насилие. Воздух был пропитан им.

— Тебе придется пройти через меня, — сказала я ей.

— Да будет так.

— Уходи, — сказала я ей. — Мой отец не стоит твоей жизни.

— Если ты убьешь меня, я буду убита Шаррим в битве. Если я убью тебя, я буду убита Шаррумом в его горе. Вся моя жизнь достигает кульминации здесь. Мой переход в загробную жизнь обеспечен. Я спокойна.

— Как насчет двери номер три? Разворачивайся и живи хорошей жизнью где-нибудь в другом месте.

— Ты оказываешь мне большую честь, Шаррим. Защищайся.

Она открыла рот. Поток магии обрушился на меня. Мои уши осознали тот факт, что, должно быть, был звук, но я не слышала его, я его почувствовала. Он врезалась в меня, мгновенно заморозив каждый мускул в моем теле. Казалось, что сами мои клетки затвердели. Мир замедлился до ползания. Я не могла пошевелиться.

Она использовала слово силы против меня.

Я видела ее выпад с ледяной скоростью, ее катана медленно описала сверкающую красивую дугу, но ее невозможно было остановить. Классическая атака двумя руками, разрушительная по мощи, рожденная из силы, скорости и точных движений, отточенных бесчисленными поколениями.

Меч приближался ко мне, а я стояла там как идиотка.

Я проникла глубоко внутрь себя и потянулась за своей магией. Напряжение было агонией. Призвать силу было все равно, что схватить мои собственные вены и вытянуть их из моего тела.

Меч достиг высшей точки и начал свое неизбежное падение.

Я потянула. Двигайся или умри. Третьего выбора не было.

Меч прорезал свой путь в воздухе.

Я заставила свои губы чуть приоткрыться. Слово силы было шепотом, слабым вздохом, который вырвался у меня изо рта почти сам по себе.

— Дайр. — Освобождение.

Власть магии ослабла. Я отшатнулась. Острие катаны полоснуло по моему лицу справа налево, прочертив тонкую, как волос, линию боли. Она ударила снова, над головой, слева направо, слишком быстро, чтобы разглядеть. Я отбила клинок в сторону. Зазвенела сталь. Она ударила меня в третий раз, и я поймала ее меч «Сарратом». Наши клинки скрестились. Она навалилась на меня всем своим весом, толкая.

Мои руки дрожали от напряжения. Лезвия вибрировали от силы.

Она зарычала, усилив давление. Сильнее.

Недостаточно сильно.

Я взмахнула руками, отбрасывая ее клинок и руки вверх. Она опустила его, целясь нанести еще один сокрушительный удар, но я полоснула по ее туловищу слева направо. «Саррат» прошелся глубоко, рассекая живот и высвобождаясь, с его лезвия текла кровь.

Она упала на колени и осела, скорчившись на земле. Столько мастерства. Столько тренировок впустую. Годы практики и изучения ради трех секунд битвы и ради чего? Потому что мой отец сказал ей принести голову любой ценой. Она не сомневалась в этом. Она подчинилась.

— Оно того стоило?

Она глотала воздух неглубокими вдохами.

Я присела рядом с ней.

— Стоила ли твоя жизнь этого? Ты можешь видеть загробную жизнь? Все ли так, как говорил тебе мой отец? Или это тьма и ничто?

Она смотрела на меня широко раскрытыми от страха глазами.

Я должна убить ее и отправить ее голову моему отцу на гребаной пике. Ее присутствие на моей земле было оскорблением.

Капли крови скатились с моего израненного лица, попадая в глубокую рану на ее животе. Они упали в лужу ее крови, капли чистого огня упали в охлаждающую воду, и затем что-то внутри ее крови ответило. Ее тело впитало мою кровь, восприимчивое и нетерпеливое. Ее магия узнала мою. Мой отец что-то с ней сделал. Отпечаток его силы горел в ней. Она принадлежала ему, и он запечатал свое владение магией. Я чувствовала нечто подобное раньше на людях, которые были прокляты. Она была рабыней.

Нет. Она в моих владениях. Я не могу оставить все как есть. Она теперь моя.

Я провела рукой по своей ране и позволила крови попасть в нее. Приказав ей освободиться, у меня бы не получилось. Мне пришлось просто заменить ей хозяина.

— Хесаад. — Моя.

Ее тело сотрясалось. Печать моего отца выдержала. Я стиснула зубы, вливая в нее магию. Это оторвало ее от края смерти, но она все еще принадлежала ему.

— Я дала клятву, Шаррим… — прошептала она. — Он Шаррум…

— Его здесь нет. Это мои владения. Здесь я Шарратум. Здесь я правлю. Мое слово — единственное слово, которое имеет значение.

Давление моей силы практически стерло печать в порошок, но не смогло пробить ее. Ее нужно было сломать изнутри. Мне нужно было движение или слова, какой-то знак, какое-то конкретное действие, которое я могла бы заставить ее совершить. Если бы она признала и подчинилась, это разрушило бы печать подобно удару кинжала.

— Встань.

Она закричала.

— Встань.

Ее охватили конвульсии. Ей нужна была помощь. Она потеряла слишком много крови.

Я положила руку ей на грудь, поверхность моей ладони была призмой, через которую я сфокусировалась на крови внутри нее. Это было… правильно. Я чувствовала, как бьется ее сердце, и моя кровь растекается в ней подобно огню. Она пульсировала, и каждый импульс заставлял замысловатую сеть ее капилляров вспыхивать.

Магия забурлила где-то глубоко внутри меня и потекла в нее. Ее тело выпрямилось, притянутое моей силой.

— Встань.

Печать разрушилась от взрыва силы. Она перекатилась на ноги и встала.

Ее голос звучал напряженно, с мучительными вздохами.

— Моя жизнь… твоя, Шарратум.

Она покачнулась, но удержалась на ногах. Кровь пропитала всю переднюю часть ее пальто. Я могла бы запечатать ее, и она была бы полностью моей. Основа для этого уже была заложена.

Нет. Кэррану это не понравится.

— Твоя жизнь принадлежит тебе. Мне она не нужна. Ты больше не рабыня.

Я отпустила, и она рухнула на мост.

Я обернулась. В четырех футах от меня совершенно неподвижно стоял Дерек. Я была так сосредоточена на ней, что не услышала, как он подошел. Позади него Асканио уставился на меня, его лицо выглядело потрясенным даже в полуформе. Холланд сжал свой меч, наблюдая за мной, как за бешеной.

Черт возьми. Я сделала это снова. Я позволила магии затянуть меня на дно. Как, черт возьми, это вообще произошло…?

— Шаррим, — прошептала женщина на земле. — Позволь мне служить тебе, Шаррим. Моя жизнь принадлежит тебе. Моя воля принадлежит тебе. Убей меня.

Вот дерьмо. Дерьмо.

— Все, чем я являюсь, принадлежит тебе. Все, чего я прошу — это хорошей смерти.

— Почему ты продолжаешь это делать? — зарычал Дерек.

— Я ничего такого не делала.

Его глаза засветились ярко-желтым. Он оскалил зубы, его морда сморщилась в уродливом рычании. Шерсть у него на спине встала дыбом.

— Ты думаешь, Джули чертовски легко переносить это? Она никогда не забывает, что ты можешь подавить ее волю одним словом. Она чувствует тебя. Всегда! Каждую гребаную секунду каждого дня.

Джули знала. Она знала.

— Она любит тебя так сильно, как только может. Я бы умер, сражаясь за тебя. — Он ткнул когтистой рукой в сторону Асканио. — Он бы умер за тебя. Разве этого, на хрен, недостаточно, Кейт? Сколько тебе нужно любви и преданности, чтобы прекратить делать рабов?

Мне показалось, что он ударил меня ножом.

— Я не превращала ее в рабыню.

— Она истекает кровью, и все, чего она хочет, это чтобы ты любила ее и убила. Как, черт возьми, ты это называешь?

— Я не порабощала ее! Это сделал мой отец. Я разорвала их связь. Теперь она свободна.

— Мне так жаль, Шаррим, — прошептала женщина на земле. — Я не хотела все усложнять.

— Ты будешь подчиняться любому ее приказу? — зарычал Дерек.

— Да.

Дерек указал на нее.

— Не лги мне, Кейт. Я сделаю почти все для тебя, но не лги мне!

Он мне не поверил. Он был рядом, когда это случилось, и он мне не поверил. Кэрран бы мне тоже не поверил. Джули знала, что не может отказаться от моих приказов. Все, что я построила, рушилось вокруг меня.

Магия вырвалась из меня, и я закричала. Земля кричала вместе со мной. Вода взметнулась из реки, деревья дернулись вверх, будто их вытянула невидимая рука, и каждый сорняк встал идеально ровно. Дерек вцепился руками в перила моста. Холланд отлетел назад. Асканио поймал его и развернул, схватившись за поручень и заслонив помощника шерифа своей спиной.

Я кричала, разочарование кипело во мне, пока, наконец, не прошло.

Вода обрушилась обратно в реку, обдавая нас брызгами.

Я должна была все исправить. Я понятия не имела, как, и внезапно почувствовал такую усталость.

Я выдохнула и повернулась к Дереку.

— Я когда-нибудь лгала тебе?

Он не ответил.

— Я когда-нибудь лгала тебе, Дерек?

— Нет.

— Я говорю тебе правду прямо сейчас, что я не превращала ее в рабыню. Я могла, но не сделала этого. Я не знаю, кто она. Я не понимаю, почему она так себя ведет. Но мы собираемся это выяснить. Забери ее. Мы отведем ее в медпункт, и когда ей станет лучше, мы сможем задать ей вопросы.

Он уставился на меня.

— Если ты не хочешь нести ее, тогда это сделаю я, — сказала я ему. — Но с тобой ей было бы комфортнее, потому что ты сильнее. Или ты можешь уйти. Это тоже будет прекрасно.

Дерек стащил женщину с моста. Асканио поднял голову пожилой женщины.

Мы начали обратный путь к цивилизации.

Я облажалась. Я не переступила черту, но подошла достаточно близко, чтобы увидеть бездну на дне. Объяснить это Кэррану будет действительно сложно. Дерек был прав, и он мне не поверил.

— Как тебя зовут? — спросила я женщину.

— Адора.

— Мы собираемся отвести тебя в отделение неотложной помощи, где с тобой поработает медик. Пожалуйста, не рассказывай медику ничего о моем отце или обо мне. Если он спросит, как ты получила рану, скажи ему, чтобы спросил меня.

— Да, Шаррим.

Глаза Дерека засияли.

— И еще, пожалуйста, не называй меня Шаррим. Зови меня Кейт.

— Да, Кейт.

Мне нужно было точно выяснить, кто она такая прежде, чем я увижу Кэррана, потому что я не хотела, чтобы возникло какое-либо недопонимание. Я знала, что делала и чего не делала. Если бы я превратила это в аргумент типа — верь мне, потому что я — это я, и ты меня знаешь — он бы дал мне презумпцию невиновности, но я этого не хотела. Мне хотелось со стопроцентной уверенностью доказать ему, что я не порабощала эту женщину. Я не переступала черту. Я подъехала на слоне и бегала взад-вперед вдоль его края, пока на заднем плане играла группа мариачи, но я не пересекала ее.