Глава 25 Поражение

Райкер приземлился на Угольке на сухой равнине сразу за городскими стенами. Слегка натянув поводья, я велела Стреле следовать за мной, мои руки болели от того, что я держала бессознательное тело Кэсси на протяжении всего полета домой. Чувство вины грызло меня за то, что я жалела, что не летела с Райкером, а его руки на прижимали меня к себе.

Стрела коснулась земли, трава затрещала под ногами, когда она рысью остановилась, прижав крылья к моим ногам. Ветерок развевал мои волосы и одежду, неся аромат спелых фруктов и осени, приветствуя меня дома. Я вдыхала знакомый запах, набираясь храбрости, пока Райкер вел Уголька, чтобы поравняться со мной, его нога коснулась моей.

Ветер взъерошил его челку, наполовину скрыв золотистые глаза, когда он изучал мое лицо. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но снова закрыл его, сжав губы.

Я улыбнулась, глядя вниз, так как боролась с той же дилеммой. Что вообще можно было сказать? Мы оба были тверды в своих решениях, и ничто из сказанного не могло этого изменить, да я и не хотела этого. Даже если я медленно умирала при мысли о прощании, и как бы мне ни хотелось, чтобы он остался рядом со мной, ему не было смысла оставаться рядом. Не тогда, когда я умру меньше чем через неделю. Нет. Так будет лучше. Лучше, чтобы он остался свободным.

— Куда ты отправишься? — Выдохнула я, ненавидя слабость собственного голоса. — Домой?

Глаза Райкера стали отрешенными, и он покачал головой.

— Я стоял в стороне и ничего не делал, пока несколько моих людей пытали и убивали. Я боюсь, что никогда не смогу вернуться в место, которое когда-то называл домом. Даже если никто никогда не узнает об этом.

— Мне жаль, что им пришлось умереть. — Я опустила голову.

— Мне тоже. — Райкер вздрогнул. — Месяц назад я был таким же, как они. Я думал так же, как они, и без колебаний убил бы тебя или твою сестру. — Он поднял голову, встретившись с моим взглядом. — Кое-что изменилось, Калеа. Теперь я знаю больше и знаю правду, что кровь, текущая в жилах человека, не делает его злым. Но другие вещи остались прежними. Мой народ все еще страдает, они все еще рабы твоей императрицы и ее народа. Все еще есть те, кому нужна помощь, в том числе моя сестра, и я не прекращу попыток освободить их.

Не в силах говорить из-за комка в горле, я подняла руки, говоря ему «спасибо».

Он грустно улыбнулся. «Не за что», — показал он, а затем продолжил словами, которые я не знала и никогда не узнаю. Его руки замедлились, прежде чем полностью остановиться. Он наклонился вперед, прижавшись лбом к моему лбу — жест, с которым я только начала знакомиться. Жест, которого мне будет не хватать.

— Прощай, Калеа, — пробормотал он, его голос стал хриплым, когда он отстранился. — Я никогда не забуду тебя.

Я тяжело сглотнула и попыталась не заплакать. На его губах заиграла маленькая улыбка — его последний подарок мне — прежде чем он щелкнул языком и ударил пятками в бок Уголька. Грифон рванул вперед, жалобно взвизгнув, его массивные черные крылья сильно закачались, поднимая их в воздух.

Стрела беспокойно запищала подо мной, щелкала клювом, натягивая поводья, пытаясь последовать за ними. Я сдерживала ее и, полыхала внутри, смотря, как небо поглощает Райкера.

С болью в сердце я прижала к себе неподвижную фигуру сестры и сосредоточилась на том, чтобы удержать ее в седле. «Не думай о нем. Он ушел; ты больше никогда его не увидишь».

К счастью, у меня не было времени вспоминать о недавнем прощании с Райкером, когда Стрела снова взмыла в небо, и мы достигли каменной стены города. Крики наполнили воздух, и мне не нужно было направлять Стрелу, пока она направлялась к внутренней стене и дому. Черные мантии, серые туники и доспехи смешались в сплошное пятно, во дворе дворца все засуетились.

— Потерпи еще немного, Кэсси, — пробормотала я.

— Одинокий всадник! — крикнул один из стражников, прижимая ладони ко рту, и его слова становились все отчетливее, чем ближе мы подлетали. Стрела пронзительно закричала, узнав свой дом, и последним взмахом крыльев опустилась посреди мостовой.

— Молодец, девочка, — промурлыкала я, поглаживая перья на ее шее и стараясь успокоить свое сердцебиение. Группа големов кружила вокруг нас, их мечи были обнажены и направлены на нас. Стрела зашипела, предупреждающе подняв крылья. — Все в порядке, — пробормотала я, надеясь, что так и будет. Големы ведь узнают нас, верно? Через мгновение одержимые каменные тела сдвинулись с места. Сложив мечи в ножны, они низко поклонились.

— Принцесса Калеа? — Голова Маршала появилась между двумя големами, и он протиснулся в круг. — Ты жива?

Стрела оскалилась, но он показал ей что-то руками, и она медленно опустила голову и крылья в знак покорности.

— Ты ранена? — спросил Маршал, сдерживая страх, который изображали его расширенные глаза и пот на бровях, когда он приблизился ко мне.

— Я в порядке, но Кэсси — нет. Ей нужна императрица, чтобы исцелить ее. — Я поспешила, развязывая кожаные путы на ее ногах. Он бросился вперед, чтобы помочь, и мы вдвоем быстро ее освободили.

— Я держу ее. — Маршал поднял мою сестру с седла и взял на руки. Я потянулась к своим путам, но остановилась на середине.

— Калеа?

Я резко подняла голову. Императрица стояла на вершине мраморных ступеней, ведущих во дворец, в царственном сиреневом платье. Золотые волосы обрамляли ее бледное лицо, ее льдисто-голубые глаза были наполнены яростью, а губы кривились от отвращения, заставляя мою кровь холодеть. Ариадна вышла из открытых двойных дверей вслед за моей матерью, ее карие глаза бешено метались по двору. Они метались с Кэсси на меня и Стрелы, затем снова на меня, как будто она что-то искала… кого-то.

— Нет, — простонала она, качая головой, когда ее глаза расширились. — Нет! — Ее болезненный крик пронзил воздух, разрывая мое сердце. Ариадна упала на колени на вершине ступеней, ее обычно спокойное лицо исказилось от муки и ярости, когда ее глаза встретились с моими. — Ты! — закричала она, тыча в меня пальцем. — Это ты должна была умереть. Не он!

Слезы потекли по моему лицу. Я не хотела верить Райкеру, но больше не могла опровергать правду. Предполагала ли Ари, что Алекс умрет?

— Что все это значит? — рявкнула императрица. Ее сузившиеся глаза переместились с Кэсси, когда Маршал прошел мимо нее во дворец, на Ари, рыдающую рядом с ней, а затем снова на меня.

— Мама, я могу…

— Я не мать тебе больше, — фыркнула Лилит. — Ты потеряла эту привилегию, когда удрала Люцифер знает куда, и теперь, как видно, расплачиваешься за свои грехи.

— Пожалуйста, — взмолилась я, пытаясь развязать последние узлы. Я наполовину упала, наполовину вывалилась из седла. — Ты должна спасти Кэсси. Появился убийца; он убил Алекса и отравил ее…

— Хватит! — огрызнулась Лилит. Рыдания Ари усилились, разрывая мне сердце, но императрица ничуть не выглядела тронутой, ярость исказила ее прекрасные черты в нечто суровое и уродливое. — Если ты думаешь, что можешь просто встать и уйти, не сказав ни слова, а потом вернуться сюда, умоляя меня о помощи, как только что-то пошло не так, ты жестоко ошибаешься.

— П-пожалуйста, — заикаясь, пролепетала я, спотыкаясь о булыжник. Я не могла винить ее, я заслужила гнев Лилит, но, если она поймет, возможно, она простит меня.

— Я больше ничего не хочу слышать. — Императрица хлопнула в ладоши, и несколько стражников бросились вперед. — Сопроводите леди Ариадну в ее покои. Я разберусь с ней позже. Что касается принцессы, то заприте ее в покоях. Я не хочу больше видеть ее красивое лицо, пока не посмотрюсь в зеркало.

— Подожди! — Я рванула вперед, пытаясь прорваться сквозь строй стражников, окружавших меня, когда двое схватили меня за руки, а несколько других повели подавленную Ариадну обратно во дворец. — Она умрет!

— И кто в этом виноват?

Я замерла. Райкер был прав: ей на нас наплевать. Я прикусила губу, чтобы она не дрожала, мои плечи опустились, и только хватка стражников удерживала меня на ногах.

— В ней течет твоя кровь.

Императрица ухмыльнулась.

— Кровью я готова пожертвовать, чтобы показать, что становится с теми, кто бросает мне вызов, и преподать тебе урок…

— В чем смысл? Я умру меньше чем через неделю. Тебе этого недостаточно?

— Нет. Это предупреждение для всех и каждого, кто думает, что может противостоять моей воле.

Мои глаза горели, когда я смотрела на женщину, которую уважала и боготворила большую часть своей жизни. Которую почитала как свою мать и которой я согласилась отдать свою жизнь, чтобы позволить ей продолжить свое правление на земле.

— У тебя правда нет сердца?

На мгновение во дворе повисла тишина, все слуги, служанки и стражники смотрели на меня.

— Как ты смеешь, — прорычала императрица, поднимая край юбки и спускаясь ко мне с пылающими глазами.

Мое сердце замерло, но тут в воздухе раздался громкий крик, и я сорвалась с места. Стрела мчалась по двору, задевая когтями руки одного из моих стражников и отправляя в полет его меч. Теплая кровь забрызгала мое лицо и одежду, и я захрипела.

Крича, он отпустил меня, и грифон повернулась к другому стражнику, который отпустил мою руку и выхватил свой меч. Я упала на мостовую, камень впился мне в руки, когда я нащупала упавший меч.

— Кто-нибудь, остановите это существо! Я хочу, чтобы его голова была подана на ужин, — прокричала императрица, остановившись с выражением отвращения на лице, когда Стрела зашипела на нее.

— Нет! — Я вскочила на ноги, прихватив с собой тяжелый широкий меч. — Стрела, улетай!

Грифон нервно переминалась с ноги на ногу, ее хищные глаза перебегали с меня на орду стражников и големов, направлявшихся в нашу сторону. Во мне поднялось тепло от преданности грифона. Она не уйдет без меня.

— Остановите ее, — потребовала императрица, когда я ринулась вперед.

Держась за край седла, я колебалась Я могу улететь. Я могу найти Райкера и остаться живой… может быть, даже жизнь с ним.