Глава 24

Натан не противился.

Джорджи прижалась к нему губами, скользнула в рот языком, забралась на него, дабы быть еще ближе. После нападения она открыла Натану свое осторожное сердце; она знала, что он тоже что-то испытывал, помнила влажные глаза, помнила, как он ощупывал ее шею.

Этим вечером Джорджи изменилась навсегда, и теперь, когда она целовала Натана, ею двигало не только плотское желание. Когда Джорджи взяла его лицо в ладони, ею двигали вожделение и любовь, безупречное слияние сердца и тела, превосходящее все остальное. Она хотела отдаться Натану, доставить ему удовольствие и радость. На сей раз она разделит с ним ложе не для того, чтобы утолить похоть, испытываемую с первой встречи. Речь шла о самоотдаче, о том, чтобы подарить Натану себя.

Ну и в ответ немного получить самой.

Натан привлек ее ближе, целовал, ласкал. Возникло ощущение, что она вот-вот умрет от услады.

— Помоги снять, — пробормотал он, пытаясь стащить жилет.

Они разделись, небрежно бросая вещи на пол. Без одежды он великолепен. Высокий, широкоплечий, дюжий, бледный, член бесстыдно покачивался. Джорджи могла бы взирать на Натана весь день.

— Мне нравится, когда ты так на меня смотришь, — рыкнул он.

Натан впился ей в губы глубоким жарким поцелуем. На сей раз господствовал он. Его губы заставили позабыть про усталость и боль. Какое блаженство — снова оказаться в его объятиях. Она считала, что этого больше не повторится, и была рада, что ошибалась. Джорджи радушно впустила его язык, кой поглаживала своим языком, обвила руками его шею.

Натан снова усадил Джорджи к себе на колени; тогда как он поглаживал ее по коленям, она извивалась от наслаждения, упивалась тем, как щетина царапала кожу. Джорджи беспрерывно гладила его то по сильному подбородку, то по густым шелковистым волосам.

— Хочу к тебе прикоснуться, — выдохнула она ему в губы.

Он с улыбкой поднял голову. Джорджи радостно улыбнулась в ответ, ибо его счастливый вид отражал то, что творилось у нее в душе.

Длинный, стройный, прекрасный в своей наготе, Натан лег на матрас. Она встала на колени, пожирая его глазами.

— Прикоснись, — хрипло предложил он.

Джорджи села на него, обхватила ногами его бедра, головка теплого члена уперлась в мягкую влажную плоть.

Натан закрыл глаза с блаженным и вместе с тем страдальческим лицом. Джорджи провела ладонями по груди, наслаждаясь контрастом между шелковистой кожей и жесткими волосками, обхватила плечи, потом скользнула ладонями по мускулистым рукам. Когда она добралась до запястий, она переместила руки на талию и повела ладонями к груди. Оттого что между ног пульсировало, Джорджи ерзала, чуть задевая толстый член.

— Поцелуй меня, — пробормотал он.

— Да.

Джорджи наклонилась так, что сосками дотронулась до его груди, одарила Натана легчайшим поцелуем, затем по пути к шее провела губами по щеке, по подбородку. Теплая кожа пахла восхитительно, с намеком на корицу, коя была в масле для бритья. С закрытыми глазами Джорджи потерлась о его шею щекой, потом губами. Она прижалась к нему теснее; Натан со стоном вскинул бедра и схватил ее за ягодицы.

— Джорджи, — застонал он, — я очень тебя хочу.

Осыпая его поцелуями, Джорджи сползла ниже, зажала между зубами маленький сосок, услаждалась быстрым вдохом и стоном, раздавшимся, когда языком она смягчала укус.

По пути вниз Джорджи проложила дорожку поцелуев, замерла над плоским животом и полоской волосков, ведшей к паху и топорщившемуся достоинству.

— Джорджи…

Ласково и в то же время умоляюще Натан запустил пальцы ей в волосы. Джорджи взглянула на него. Лицо напряжено, в темных глазах светилась страсть. Она чувствовала себя могущественной и распутной. Она хотела познать его тело. Любопытство и жажда затмевали остатки скромности. Нет ничего плохого в том, что она сделает. Нет ничего плохого в том, к чему ее подталкивала любовь. Джорджи с улыбкой наклонила голову и сползла в пространство между его бедрами.

Она с нежностью и любопытством коснулась члена, потерлась о него щекой, мазнула губами по головке.

— Джорджи…

«Член у него такой же восхитительный, как и все остальное», — решила она. Кожа мягкая, как у ребенка, однако под шелковистой оболочкой чувствовалась невероятная твердость, достоинство упругое и интригующее. Покуда она покрывала его поцелуями, Натан извивался, член дергался, в поисках губ яростно и требовательно тыкался в щеку.

— Не могла бы ты, — с трудом произнес Натан, — взять его в рот?

Вежливость настолько насмешила, что Джорджи не сдержалась и захохотала, взглянула в его изможденное лицо.

— Извини, я слишком долго вожусь? Я никогда этого не делала.

С мукой на лице Натан оторвал голову от матраса.

— Нет, все… все… — он уронил голову, едва она обхватила головку губами, — чудесно. Джорджи… очень хорошо.

Ибо она не знала, как правильно, Джорджи делала то, что ей по душе. К счастью, то, что нравилось ей, вроде бы нравилось и Натану. Она вобрала член в рот, насколько смогла, облизывала сверху донизу, целовала повсюду, ласкала мошонку нежными пальцами, снова с жадностью на него набросилась. Но стоило слегка задеть его зубами, она с извинениями отпрянула.

— Нет-нет… это… прекрасно, — настоял он сдавленным голосом.

Джорджи еще раз осторожно его царапнула. Натан снова застонал.

Оттого что он держал ее за голову, ритмично двигал бедрами, она чувствовала себя прекрасной, совершенной. Она ерзала, между ног пульсировало и было влажно. Она хотела его, хотела почувствовать, как он толкается.

— Иди сюда, — протянул он руку.

Натан усадил ее на себя, в предвкушении пристроил член к входу. Они не сводили друг с друга глаз. Натан взял ее за бедра, помогая опуститься. Ощущение наполненности приводило в восхищение. Он то медленно приподнимал ее, то медленно опускал, стискивал ягодицы. Сия близость мнилась недозволенной.

— Господи, Джорджи, как хорошо! — процедил он.

— Да.

Член казался огромным. Вход пульсировал, втягивая его глубже. Она начала двигаться быстрее, крепко поцеловала Натана, засим выпрямилась и положила руки ему на плечи. Натан обхватил ее грудь, водил большими пальцами по соскам.

— Ты очаровательна, — прошептал он.

Натан приподнялся, дабы лизнуть сосок. Великолепные ощущения. Когда он повалился на матрас, она опустилась следом, подставив грудь для поцелуев.

— Еще.

Джорджи принялась двигаться иначе, дабы приспособиться к новой позе. Натан смял грудь, прошелся по соскам языком, царапал грубой щетиной нежные бугорки.

— Я больше не могу терпеть, — простонал он между поцелуями. — Ты скоро?

— Да, — пыхтела она. — Думаю, да.

Джорджи закрыла глаза, дабы инстинкты взяли верх, гналась за удовольствием, сосредоточенно мчалась вперед. Натан вновь схватил ее за бедра, дабы остановить, сменил ритм, толкался снова и снова; набухавший член входил все глубже.

— Джорджи, — пробормотал он, — как же я люблю тебя трахать.

Она распахнула глаза при звуке слетевшей с его губ брани, шокирующей, пошлой, безупречной, идеально подходившей для того, что он с ней творил.

— Тогда трахни меня, — прошептала она.

Глаза у него заблестели. Натан приподнялся и толкнулся, пальцами вцепился в ее бедра, стиснул зубы. Джорджи сомкнула веки и последовала за наслаждением в укромный уголок души. Она отдалась удовольствию и выкрикнула его имя.

Услада долго изнуряла, а когда начала утихать, Натан стиснул ее крепче и выкрикнул ее имя. Хлынула теплая жидкость, но Джорджи до того расслабилась, что ей было не до тревог.