Один "Коммунар" был вполне исправен, а другой - этот. Бригадир-механик рассудил: вдруг парню все-таки удастся намолотить сколько-нисколько на инвалиде, а девушку поставил на хорошую машину. Она косит, Студент возится с грохотом. Исхитрился - выгнул шарниры, стихла канонада. Раз десять разобрал-собрал транспортеры на хедере.

Дни идут. Она косит, ссыпает зерно на ток. Да еще сочувствует ему. Студенту.

Вот тогда он начал пинать свой комбайн. Пошла между ними вражда. Выехали наконец на делянку. Можно косить, так нет, захлебывается барабан. Чуть поменьше захват, барабан взвывает как на холостых оборотах. Студентка же косит уже на дальних делянках, ссыпает зерно. Бункер за бункером. Идет ее зерно на оборону.

А когда Студент заставил барабан не захлебываться, пнул молотилку еще раз, влез на мостик, махнул трактористу: двигай, комбайн словно бы передернуло, и он сбросил конец оси мотовила с одного кронштейна, мотовило рухнуло на стерню, с треском ломая лопасть. Получилось - виноват Студент: не проверил крепления.

Даже бригадир словно бы забыл свой давний расчет, поставил в пример девушку, которая косила себе и косила, ссыпая зерно в конные бестарки дощатые короба на колесах.

И решил бригадир, что, пока закажут в мастерских МТС новую лопасть, изготовят ее и привезут в бригаду, пусть Студент поработает у студентки на ее комбайне... штурвальным. Была, теплилась еще слабая надежда, что она будет доверять ему иногда штурвал, как более опытному, он все еще искренне продолжал считать себя опытнее ее. Но она-то косила, намолачивала ежедневно центнеры зерна.

Конечно, она не уступила ему штурвал, даже тогда, когда он явно показал свое желание, не уступила и как будто намекнула, что просто не имеет права доверить ему машину.

Студент сидел на ступеньке, дергал за веревку, опорожняя копнитель, и проклинал себя за то, что прикладывал усилия, ловчил, стараясь не расстаться с ней, что согласился доводить сломанный комбайн, проклинал сам комбайн.

Студенту давно уже пересказали, как давали ума этому несчастному "Коммунару": опрокинули набок сразу же, когда сгрузили на станции с платформы, потом еще два раза по дороге в МТС. За три года перебывало на нем шесть комбайнеров, но ни одного опытного, и никто уж не надеялся, что скосят на нем хоть бы один гектар и намолотят хоть бы один бункер. Студент все же намолотил два бункера, хотя и не скосил полного гектара. Значит, есть у него опыт, а она...

- Эй, штурвальный! - завопила она.

Студент поспешил освободить переполненный копнитель. Больше он с ней не разговаривал с тех пор, она же продолжала его окликать, когда он зазевывался снова. Одно дело - опыт теоретический, другое - практический.

Лопасть привезли на следующий день к обеду, и Студент не стал ждать похлебку, схватил ломоть хлеба с большим огурцом, поволок лопасть к повидавшему горя "умному" комбайну. Теперь Студент уже не злился на него. "Буду лучше брать лаской, чем сидеть у нее на ступеньках и дергать за веревку, - решил он, - докошу хотя бы последнюю делянку".

Бригадир категорически заявил, что, если Студент не управится сам завтра к обеду, она докосит оставшийся клин в Далеких Кустах, приедет сюда, на Ближние, и смахнет его последнюю делянку. Какая уж там намечавшаяся любовь! Студент был готов забыть и то, что учился с ней в одной группе целых три года.

- Сначала поставлю лопасть, а поем потом, как полагаешь, друг? Студент погладил железный бок "Коммунара".

Комбайн вроде одобрил такой порядок и даже начал содействовать ремонту. Болты точно влезали в гнезда, гайки накручивались как по маслу, ключ не сорвался ни разу.

Перекусить Студент устроился на ступеньках так, чтобы видеть новую лопасть. Хрустел огурцом, откусывал большие шматы серого пшеничного хлеба и подталкивал локтем железную стенку, словно бы приглашая разделить удовольствие от еды и проделанной только что работы. Стенка отвечала теплом, возможно, ее нагрело осеннее солнце. "Не подведешь, друг?" спросил Студент и снова подтолкнул локтем. Стенка погрустнела. Конечно, скажете, как это, стенка ведь. А Студент встревожился, понял, что жалуется машина. Завел мотор, осторожно включил сцепление. Застучали решета грохота, завертелось мотовило, поползли холщовые транспортеры, застрекотали ножи косилки. Нормально. Прибавил газ. Снял. Порядок! Выключил мотор.

- Не робей, друг. Здоров ты на все сто!

Комбайн не согласился и на этот раз.

Тогда-то Студент не отдал себе в том отчета, что машина жалуется, потом дошел, когда сопоставлял, рассказывая нам, а тогда - уж очень он был рад, что начнет наконец работать, - побежал за трактором. Бригадир-механик не поверил, что комбайн в порядке, и велел проверить при нем. Оба по очереди добавляли, сбрасывали газ, глушили. Ничего. Хотя до Студента по-прежнему доходило тоскливое беспокойство машины.

- Ладно, - сказал бригадир, - сейчас пригоню тебе трактор.

Но как только комбайн двинулся по делянке и на транспортер упали подрезанные колосья, мотор комбайна чихнул и зашипел, окутываясь паром, из корпуса мотора била струя горячей воды. Студент даже не понял сразу отчего.

- Пробило прокладку блока, - определил тракторист. - А их и на складе нет.

"А ведь он предупреждал же меня, - подумал Студент, положил руку на горячий мотор, - нету прокладки, друг. Не докосить нам делянки-то".

Представил Студент, как завтра она смахнет его делянку, лишит последней возможности, а на руке, которая лежала на моторе, вдруг ощутил прокладку, как будто прокладка одной своей дырой, которая огибает цилиндр, висит у него на запястье. Но на запястье у него ничего не висело, хотя чувство, что висит, оставалось еще несколько мгновений.

- Если найду прокладку, поможешь поставить? - крикнул Студент трактористу.

- Давай тащи! - согласился тракторист.

Студент побежал на стан, в вагончике залез под угловые нары, и там, в самом углу, под ворохом концов лежала, как ему и привиделось, новая прокладка. Он надел ее на руку дырой, которая охватывает один из цилиндров, и сдвинул на запястье.

- ...Утром возможен дождь со снегом... - сказал репродуктор, когда Студент выскакивал из вагончика.