И они правы, готовясь к обороне. Осведомленность Эмбер – это ответственность перед стаей.

– Остынь. – Я не могу сдержать рычание в своем голосе. – Она одна из нас.

– Что? – Джаред наклоняет голову.

– Ты рассказал ей? – спрашивает Трей, как будто не слышал меня, теребя пирсинг в губе. Он мыслитель стаи. Мне следовало заставить его поступить в колледж, потому что он парень, который до хрена исследует все, что его интересует. Он отличный советник и стратег. – Люди не могут знать о нас, Гаррет, правило...

– Заткнись, Трей, – обрывает его Джаред. Ни для кого из них неуместно подвергать сомнению любое принятое мной решение.

Я выпиваю пиво. – Нет, я ей не говорил. И я в курсе правил стаи. Этот конкретный закон не применялся в течение семидесяти лет.

– Да, потому что твой отец вывернул бы кишки любому оборотню, если бы он когда-нибудь рассказал человеку, – бормочет Джаред. Его глаза тоже серебристые.

– Я не мой отец. – Парни замирают от моего рычания, поэтому заставляю себя расслабиться. – Возможно, именно так мой отец ведет дела, но не думаю, что в этом есть необходимость. Как я уже сказал, она одна из нас.

– Оборотень? – спрашивает Джаред, хотя наверняка уже знает по ее запаху, что это не так.

Я качаю головой. – Экстрасенс. Я ей не говорил. Она догадалась. Или знала. – Я встаю и скрещиваю руки на груди. – Но мы поговорили, и она не собирается рассказывать никому ни слова.

Трей прикусывает губу.

Джаред наблюдает за мной. – Ты собираешься рассказывать Танку?

Мои пальцы сжимаются в кулаки. Танк теперь их гребаный лидер? – Нет необходимости. Она будет молчать.

– Всякий раз, когда ты говоришь о ней, в твоих глазах твой волк, – замечает Джаред. – Мы принимали ставки на то, как скоро ты заявишь на нее права.

Они принимали ставки. Что, вероятно, означает, что вся стая в курсе, что я неравнодушен к человеку. Придурки.

– Я хочу защитить ее, – признаюсь я. И трахать ее до бесчувствия. – Она хороший человек и не искала этих видений. – И мой волк хочет, чтобы она была в безопасности. Сначала я собирался отрицать правду, но по какой-то причине не желал ей лгать.

Я не сумасшедшая, настаивала она, и этим всё сказано. Я не мог позволить ей продолжать так думать. Не мог причинить ей боль. Я альфа. И защищаю слабых. Кем бы ни была Эмбер Дрейк, она одна из моих.

– Она одна из нас, – повторяю я. – Она поклялась никому не говорить, и я ей верю. И мой волк доверяет ей, так что... – Я пожимаю плечами, внимательно наблюдая за языком телодвижений парней. Большая часть моей стаи лояльна, но я нарушаю правила. Один намек на то, что они представляют угрозу для Эмбер, и я сделаю все, что должен, чтобы быть уверенным, что она в безопасности.

– Как скажешь, босс. – Трей опускается на сиденье рядом с Джаредом.

Я рычу в знак одобрения, но втайне рад, что они так хорошо к этому относятся.

– Да. – Джаред тоже откидывается на спинку стула, расслабленный и улыбающийся. – Самое время тебе завести себе пару.

Мои глаза чуть не вылезают из орбит. – Что?

– Мы последовали за тобой в Тусон, потому что влияние твоего отца было слишком жестким. Волку нет места разгуляться. Но вся эта холостяцкая жизнь давит на нас. Я готов догнать маленькую волчицу, укусить ее. Думаю, что многие парни тоже, но мы ждали тебя.

– Чушь собачья. – Эти парни – тусовщики. Мысль о том, что кто-то из нас в ближайшее время остепенится, смехотворна.

Джаред только усмехается. Почти уверен, что он подначивает меня, только чтобы выяснить, насколько серьезно я отношусь к Эмбер.

– Я не ищу себе пару, – твердо говорю. – Вы оба знаете, что я не могу спариться с человеком, даже если она экстрасенс. – Но мой волк не согласен. Многие волки спариваются с людьми – это возможно. Мне просто нужно быть осторожным, чтобы не укусить ее во время спаривания, иначе это может ее убить. Но спаривание с человеком означало бы, что я потеряю свое положение альфы. Это воспримут как признак слабости. У наших щенков была бы слабая кровь.

– Ну, я готов остепениться. – Трей зевает.

– Ты просто хочешь, чтобы твой член сосали регулярно, – бормочет Джаред.

– Да, и что? А кто не хочет? – Трей хватает подушку, на которой сидит, и бросает ее в своего брата по стае.

– Парни, – рассеянно предупреждаю я их. У меня голова идет кругом от идеи спаривания с Эмбер. Это смешно, но теперь, когда это обсуждается, мой волк не перестанет пускать слюни при мысли о том, что чопорный маленький адвокат станет моим собственным. Я хочу завалить ее, привязать к кровати и раздвинуть ей ноги. Долго-долго лизать ее киску, чтобы она кричала до хрипоты. Каждую ночь. Всю оставшуюся жизнь.

Этого не случится, приятель.

– Не волнуйся, – успокаивает Джаред. – Мы найдем другое место для жилья после того, как ты приведешь человека к повиновению. – Они с Треем обмениваются ухмылками, и мне хочется врезать им обоим. Им это слишком нравится.

– А пока мы купим затычки для ушей, – добавляет Трей.

– Мне уже нужны затычки для ушей. – Джаред бросает подушку в Трея. – Ты не даешь мне уснуть, воешь, пока дрочишь.

– Я не вою. – Трей откидывает подушку назад и бросается на своего товарища по стае.

– Парни, – предупреждаю я, и они останавливаются. – Сделайте мне одолжение. Сидите смирно. Эмбер под моей защитой, но это не значит, что она моя гребаная пара.

– Но она может стать твоей любовницей. – Джаред ухмыляется, как будто знает, что я пытаюсь придумать, как это сделать. – Мы позволим тебе сначала разогреть ее для нас. Когда придет время, мы заставим Трея надеть мешок на голову.

Удары начинаются снова. Я хватаю свою пивную бутылку, пока она не разлетелась, и смотрю, как они мутузят друг друга, надеясь, что грохот не разбудит Эмбер.

Я знаю, что Трей и Джаред надежны, но не хочу, чтобы они говорили Танку, который побежит к моему отцу. Если мой отец решит, что Эмбер представляет угрозу, он без колебаний отдаст смертный приказ. Для него правила есть правила. Жизнь состоит из черного и белого. Я просто слышу, как он читает нотации мне и Седоне, вот как мы выживаем.

Никто не посмеет унижать Эмбер. Я бы убил любого, кто приблизился бы к ней. Рычание вырывается у меня из груди при этой мысли.

Но это не значит, что я могу заполучить ее.