Я устраиваюсь на своем месте, на самом деле не слушая свою невестку, которая проповедует о ценности терпения, так как лишком занят, любуясь видом Пенни в баре. По правде говоря, несмотря на мой инстинкт древнего человека надеть ей на палец кольцо, чтобы весь мир знал, что она моя, логическая часть меня может уважать ее нежелание пока связывать себя узами брака.

Она потратила так много времени, пытаясь понять, чего она хочет в жизни, теперь она нашла это и хочет какое-то время наслаждаться этим как Пенни Прайс.

И это нормально. Мне тоже нравится, когда она — Пенни Прайс.

Ночь темна и неприветлива. Над парковкой навис туман, превратив фигуры, выходящие из бара, в искаженные тени. Я завожу машину, включаю подогрев сиденья Пенни, затем прислоняюсь к багажнику, ожидая, когда она выйдет.

Как всегда, ее громкий смех предупреждает меня о ее присутствии. Она, пошатываясь, выходит в свет уличного фонаря, держась за руки с Рори и Рэн, а Тейси по другую сторону от Рэн.

Первой меня замечает Рори.

— Раф! — кричит она. — У нас все в силе на воскресенье?

Кивнув, я показываю ей большой палец вверх.

— Хорошо. Я купила еще этих арбузных штучек, и... ой!

Ее каблук подворачивается под ней, но мой брат выскакивает из тени и хватает ее за талию.

— Боже, Сорока. Тебе нужна вода и бургер. Пойдем, — он подхватывает ее на руки и несет к ожидающей машине.

Рори машет друзьям через плечо.

— Позвоните мне завтра!

Я изумленно наблюдаю, как Пенни прощается с Тейси и Рэн, а затем подходит ко мне. Она сосредоточена на земле, явно решив не разделять участь моей невестки.

— Привет, красавчик, — мило говорит она, усаживаясь на пассажирское сиденье. Я захлопываю за ней дверь и обхожу машину. Оказавшись за рулем, я сдвигаюсь в сторону, чтобы получше разглядеть ее.

— Хорошая ночь?

Она прикусывает нижнюю губу и смотрит на меня сквозь густые ресницы.

— Самая лучшая. Смотри!

Она кладет сумку себе на колени, и все ее украденные вещи вываливаются наружу. Деньги, которые она выиграла, кошельки, которые она украла, часы, которые она стащила. Затем поднимает Ролекс к лунному свету и щурится на них.

— Хотя я не уверена, что эти настоящие.

Качая головой, я обхватываю ее подбородок и украдкой быстро целую.

— Ты маленькая грязная воришка, ты знаешь это?

Ее ухмылка становится шире.

— Несомненно.

Она смотрит на меня слишком долго. Когда ее взгляд начинает нагревать воздух внутри машины, мои глаза сужаются.

— Что?

— Ничего.

— Не надо мне «ничего», Куинни. Я думал, ты усвоила этот урок на прошлой неделе, — в прошлый раз, когда она сказала мне «ничего», я перекинул ее через колено, чтобы отшлепать, пока не сказала мне, что это за «ничего».

Пенни сосредотачивается на своем улове, медленно складывая вещи обратно в сумочку.

— Хорошо. У меня есть для тебя подарок.

— Лучше бы это были не подержанные часы.

Я удивлен, что ее смех звучит так нервно.

— Это не так. Вот, — она опускает руку в карман на пассажирской двери и достает маленькую коробочку из-под украшений, затем кладет ее на консоль между нами, и я смотрю на нее, раздражаясь до боли в груди.

— Мне не нравится всё это современное дерьмо, Пенн. Если ты делаешь мне предложение, я выброшу это чертово кольцо в окно, и, может быть, тебя вместе с ним...

— Боже, заткнись и открой.

Я сжимаю челюсть, бросаю на нее последний предупреждающий взгляд, затем открываю коробочку.

Мгновенно, моя кровь стынет. Что-то образовывается у меня в горле, и я не могу выдавить ни слова, не говоря уже о правильно построенном предложение.

В конце концов, мне удается выдавить из себя сдавленное: — Ты его не надела.

Не могу поверить, что я не заметил, что на ней его нет.

Ее рука поднимается к груди.

— Я везучая с кулоном или без него, — тихо говорит она. — У меня есть ты, у меня есть друзья, у меня лучшая работа. Я самая везучая девушка на свете.

Ее пальцы скользят по моим, и она забирает у меня коробку.

— Мои носки тебе не помогли, и ты не последовал совету своей мамы верить, что ты везучий. Так что, может быть, это поможет.

Кулон в виде четырехлистного клевера мерцает, когда она поднимает его с подушечки и подвешивает в пространстве между нами.

— Я повесила его на новую цепочку, она немного длиннее. И более мужественная, — Пенни подавляет неловкий смешок. — Вот, позволь мне надеть это на тебя.

Я ничего не говорю, когда ее мягкие руки тянутся к моей шее. Не могу. Кажется, блять, не могу думать ни о чем, кроме того, что тупо одержим этой женщиной.

— Вот, — она просовывает цепочку под воротник моей рубашки и поглаживает мою грудь, затем смотрит мне в глаза.

Мгновение я смотрю на нее в ответ, в то время как мое сердце разрывается на части.

Моя рука находит ее волосы, а губы — ее рот.

Моё сердце горит, и я влюблен в королеву, которая зажгла спичку.