— Очень хорошо, — я беру со стола блокнот и ручку и бросаю ему. — И напиши разборчиво. — Мужчина нацарапывает адрес на бумаге, его рука заметно дрожит. Я беру у него блокнот и перечитываю адрес, нацарапанный синими чернилами. — Когда? — я спрашиваю.

— В четыре часа дня. Каждую пятницу.

Завтра, пятница, какая удача, а это значит, что я должен терпеть этот город всего двадцать четыре часа. Я печатаю сообщение, в котором приказываю своим людям взять одного из его детей в качестве залога.

— Ты сделаешь всё как обычно, — я выгибаю бровь. — Мы только что забрали одного из твоих детей. Если ты скажешь кому-нибудь хоть слово о том, что видел меня, что я ищу Всадника — твоя семья будет убита.

— Если я скажу ему, что рассказал вам об этом, я покойник, — говорит он дрожащим голосом. — Пожалуйста, не причиняйте вреда моим детям. Они невиновны.

— Ах, — улыбаюсь я, складывая листок и надёжно засовывая его в карман. — Мольбы о пощаде невинных — это музыка для моих ушей.

— Что ж, это не оправдало надежд, — говорит Камилла, подходя ко мне и засовывая зажигалку в лифчик. Я приподнимаю бровь, глядя на неё, но она игнорирует меня, поправляя мой галстук.

Я киваю Борису, когда мы входим в холл. Он и оба охранника идут на шаг позади нас. Свист метро внизу и толпы мужчин в костюмах подхватывают нас, когда мы выходим на тротуар. Густой воздух почти душит меня, и я тянусь к руке Камиллы.

— Куда идём теперь? — спрашивает она.

— В мой пентхаус.

Толпы людей окружают лимузин, припаркованный на обочине улицы. Я отгоняю толпу, когда Борис открывает дверь.

Камилла криво улыбается мне, когда мы забираемся внутрь.

— У тебя пентхаус в городе, который ты ненавидишь?

— Я никогда не говорил, что ненавижу его.

Она приподнимает брови.

— Тебе и не нужно было этого делать. Здесь всё, что ты ненавидишь, собранное в одном месте, Ронан.

Моя маленькая кошечка такая наблюдательная.