— Я видел тебя по телевизору. Видел... — Он проводит рукой вверх и вниз по ее животу. — Я приехал в Лос-Анджелес, чтобы поговорить с тобой, и столкнулся с Эш. А потом...

— Hola. Могу я предложить вам что-нибудь из бара, señor?

Сервер ждет, готовый принять их заказ.

— Пиво, — говорит Соломон, и их взгляды встречаются.

— Жидкая храбрость?

— Не помешает.

— Может быть, у вас есть один из этих коктейлей с ананасом? — с надеждой спрашивает Тесси у подавальщицы, замечая, что темные глаза Соломона осматривают ее.

— Извините, сеньорита, — отвечает он. — Не в этом баре. Они есть в тики-баре на пляже.

— Тогда содовую.

Боже, как ей хочется выпить рюмку текилы, бокал розе, что угодно, лишь бы отвлечься от этого разговора. Сидя за столом, она держится за живот, чувствуя, как маленькие ножки нетерпеливо переступают с ноги на ногу.

— Итак... ...ты здесь, — говорит она, рассматривая свои неоново-розовые пляжные ногти. — Что тебе нужно?

— Ты беременна. — Внимание Соломона переключается на ее живот. Его горло пытается выговорить слова. — Он... мой?

Было бы так легко солгать. Сказать ему "нет", чтобы он отстал от нее. Но она не чудовище.

Она поднимает подбородок. Посмотрела ему в глаза и сказала:

— Да.

Он вцепился в подлокотники своего кресла.

Его реакция на отклонение от оси мира очевидна. Она на мгновение замолкает, давая ему понять это.

Соломон откинулся в кресле, челюсть отвисла, тело напряглось. Выдохнув, он проводит рукой по темной бороде.

— Черт.

Он сидит так одну, может быть, две минуты, пока не приносят напитки, а затем одним глотком проглатывает половину своего пива. Тесси на секунду задерживается, чтобы оценить его. Она видит его впервые за полгода. Совсем близко. Слишком близко.

Слишком опасен.

Слишком красив.

У нее пересохло во рту. Ее сердце трепещет. Внизу ощущается явная дрожь, которая возникает после долгой засухи. От желания.

Его глаза все те же глубокие синие, которые она помнит. Цвет Pantone 19-4045 TCX Lapis Blue. Такой темный оттенок, что его можно было бы достать из морских глубин. Под рукавами его толстой рубашки выпирают бицепсы, похожие на кирпичи. Черная борода аккуратно подстрижена. Его плечи имеют свой почтовый индекс. Массивные. Все в нем массивное. Она могла бы кататься на его ключицах. Его руки - широкие, мозолистые - могли бы поглотить ее.

О Боже. Она держится за живот, морщась от этой мысли. Ребенок будет взрывным. Он разорвет ее пополам.

— Господи, мать твою. — От этого проклятия она перевела взгляд на его лицо. Он недовольно нахмурился. — Как это произошло? Мы использовали презерватив, — настаивает он, хриплым голосом проводя рукой по своим густым черным волосам.

— Он не сработал. Не все надежно. Гинденбург, Титаник, MySpace. — Ее телефон мелодично пикает, но она игнорирует его, поднимая свой стакан и впитывая прохладный конденсат. — Мы можем сделать тест ДНК, если ты мне не веришь.

Вот оно. Он уйдет. Он здесь только для того, чтобы убедиться, что я не подам на него в суд за алименты.

Он смотрит на нее как на дуру.

— Я тебе верю.

Она моргает. Ее сердце стучит о ребра.

— Веришь? Я имею в виду, хорошо. Так и должно быть. Потому что я не занимаюсь сексом.

Он вскидывает бровь.

— Постоянно, я имею в виду, — заикается она, спеша уточнить. — Я имею в виду, не с незнакомцами. Не с кем попало. В ту ночь это было...

— Ошибкой? — спросил Соломон низким голосом.

Сглотнув, Тесси смотрит вниз на свой вздувшийся живот.

— Нет. — Она снова обращает свой взор на него. — Я бы не назвала это так. Больше нет.

Кивнув, он подносит пиво к губам и допивает его. Выражение его лица задумчивое, глаза смотрят на ее лицо в своей задумчивой хмурой манере.

Она поджимает губы.

— Если это имеет какое-то значение, я действительно пыталась найти тебя. Я звонила в бар. Я даже попросила их вывесить плакаты.

Улыбка, почти скрытая за темной бородой, дрогнула на его губах.

— Как плакаты о розыске?

Она покраснела, ее лицо стало горячим.

— Как о пропавших без вести. — Она прочистила горло. — В общем, я хочу сказать, что ты должен знать о Мишке.

Ворчание.

— Мишке?

— Малыш. Я его так называю.

— Его? — На этот раз пальцы Соломона крепко сжимают его пустой пивной бокал.

Она закрывает рот рукой.

— Черт. Прости меня. Я не...

Он поднимает руку в перчатке.

— Все в порядке.

Мышца дергается на его бородатой челюсти. Улыбка? Гримаса? Все вместе?

Ссутулив брови, он спрашивает:

— Ты узнала?

— Конечно, узнала. У меня было достаточно сюрпризов, чтобы хватило на все тридцать лет. — Она отбрасывает волосы, готовая покончить со своими заявлениями и убрать Соломона Уайлдера со своего острова. — Послушай. Ты ничем не обязан этой беременности, хорошо? Мне ничего от тебя не нужно. Мне не нужны деньги или алименты. Я готова сделать это одна. Я могу сделать это одна.

Он глубокомысленно хмурит брови, в его радужных глазах вспыхивают голубые огоньки.

Она оглядывается через плечо, чтобы убедиться, что именно она является источником этого гневного оскала.

— Давай проясним одну вещь, — говорит Соломон суровым тоном, не терпящим возражений. — Я хочу быть в жизни своего сына.

— О. — Тесси выпрямляется, и от его решительных слов у нее внутри что-то закручивается и теплеет. — Хорошо. Тогда хорошо. — Она твердо кивнула, ее взгляд переместился на него. — Несмотря на то, что люди могут подумать, я не такая уж ужасная. Я бы никогда не стала скрывать его от тебя.

— Ужасная? — Он нахмурился. — Кто так говорит о тебе?

— Никто. Все. — Уведомление. На этот раз она бросается к телефону. — О, слава Богу, — вздохнула она. — Номер готов.

Он все еще изучает ее. Все еще хмурится.

Видя, что разговор не окончен, она вздрагивает.

— Чего ты хочешь, Соломон?

Она знает, чего хочет. Постель. Подушку, в которую можно кричать. Чулок для беременных, чтобы задушить Соломона Уайлдера.

— Послушай, я ничего не знаю, кроме того, что этот ребенок мой, и я поступлю правильно. — Он пригвоздил ее взглядом. — Ты ведь приехала на неделю?

У нее в животе образовалась яма от ужаса.

— Да.

— Тогда давай договоримся. Давай возьмем три дня, чтобы узнать друг друга получше. — Он держит ее в своем непоколебимом взгляде. — Мы поговорим. Разберемся во всем. Придумаем, как спокойно растить нашего ребенка вместе.

Застигнутая врасплох его предложением, Тесси застывает на лице Соломона. Его серьезные голубые глаза со слабыми морщинками в уголках. Его торжественное выражение. Действительно ли он такой хороший человек, как утверждает? И действительно ли он останется? Попытается ли наладить отношения с сыном? Это кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой. Но ведь он здесь, не так ли? Он ехал за ней в Мексику, чтобы поговорить. Может быть, он хороший парень.

Может быть.

Но ей это не нужно. Она не хочет ничего знать о нем. Он - случайный донор спермы, подаривший ей одну из лучших ночей в жизни. У них нет ничего общего, кроме договоренности о том, как воспитывать сына.

— Тебя это устроит? Три дня? — Соломон разложил свои большие руки на столешнице. — Тогда я оставлю тебя до конца отпуска.

Нет, ее это очень не устраивает.

Как бы эгоистично это ни было, она не хочет оставаться с Соломоном Уайлдером. Или делить.

Ее отпуск.

Ее ребенка.

Последние полгода она занималась беременностью в одиночку, и то, что этот незнакомец, этот мужчина локтями впивается в ее идеально продуманные планы, - заноза в ее заднице.

Но чем быстрее она согласится, тем быстрее покончит с этим. Вернет отпуск. Вычеркнет из своей жизни этого задумчивого горца в клетчатой одежде из Буффало.

Три дня.

Она может потерпеть три дня.

Тесси пожала плечами и отбросила свои длинные светлые волосы.

— Ладно.

Ворчание.

— Хорошо.

Они пожимают друг другу руки.