2

Я даже не понял, что заснул, пока спустя несколько часов не зазвонил телефон. Было 19:30, и Коннер звонил, чтобы узнать, какого черта я не явился на работу. Я пробормотал извинения, затем бросил телефон обратно на тумбочку, только перевернулся и понял, что кровать пуста.

Какого хрена?

Я оглядел темную комнату. Заходящее солнце давало лишь мягкий отблеск сквозь тени, но я не увидел никаких следов Пиппы. Ни записки, ни разбросанной одежды. Она могла ждать меня в другой комнате, но что-то подсказывало мне, что она ушла. Твою мать.

Я перевернулся на спину после лучшего секса в моей жизни, мой сытый котенок прижался ко мне и отключился. Два часа сна, которые я спал этой ночью, настигли меня. Последним, что я помнил, было ощущение мягкого тела Пиппы, прижатого к моему. Черт. Пыталась ли она разбудить меня? Как долго она лежала рядом, гадая, проснусь ли я?

Поговорим о первом. Не думаю, что от меня когда-либо уходили. Обычно все происходило наоборот — я выскальзывал из квартиры какой-нибудь девчонки, надеясь избежать неловкого утреннего разговора. Тогда я должен был быть счастлив. Верно? Она избавила меня от необходимости отправлять ее домой. Вот только то, что мы сделали, не было обычным трахом. Черт, слова Пиппа и обычный даже не укладывались в одно предложение.

Вместо облегчения я почувствовал странное когтистое ощущение под кожей. Раздражение. Мне не нравилось, что она ушла. Что, черт возьми, со мной было не так?

Я соскочил с кровати и быстро обошел всю квартиру. Мои инстинкты были правы — никаких следов ее присутствия. Мне не нравилось не знать, добралась ли она до дома в целости и сохранности, хотя когда она уходила, было еще светло. Я решил, что должен проверить ее и убедиться, что с ней все в порядке, пытаясь убедить себя, что меня беспокоит ее безопасность, а не выяснение причины ее исчезновения.

Или, что еще хуже, просто хотелось увидеть ее снова.

Черт, это было плохо.

Я вернулся в спальню и быстро принял душ. Мне нужно было привести себя в порядок так же, как и очистить голову. Мне не нужны были такие осложнения в моей жизни. Чертова девственница.

Господи Иисусе.

Она подавала все признаки того, что она невинна, но я почувствовал, как ее тело сдалось, как только я вошел в нее. Тело, которое было воплощением искусства - женственные изгибы и кожа, мягкая, как спелый персик. Она была чертовски невероятной, и я был у нее первым.

Что в этом факте заставляло меня чувствовать себя полным дикарем? Как будто я должен был ударить себя в грудь и утащить ее обратно в свою пещеру, где ни один мужчина не мог даже взглянуть на нее.

Когда я впервые встретил ее перед свадьбой Коннера, я не мог отрицать ее привлекательности. Теплые карие глаза, песочно-светлые волосы и кожа, покрытая солнечным загаром, словно она всю жизнь прожила на пляже, а не на Манхэттене. Потом были часы, которые мы провели вместе в день свадьбы. Она была так полна энергии и жизни. Просто находиться рядом с ней было опьяняюще. Именно поэтому я согласился отвезти ее к себе домой, хотя знал, что это была плохая идея. Она была итальянкой. Ее дядя был боссом чертовой семьи Моретти, и я уничтожил ее Д-карту, как просроченные водительские права — совершенно ничтожные.

Вспышка гнева стиснула мою челюсть так сильно, что я боялся сломать чертов зуб.

Я мог злиться сколько угодно, но это ничего не меняло. Это был мост, по который уже никогда нельзя было перейти. Единственное, что могло помочь, это хотя бы уверить себя в том, что эта чертова женщина добралась до дома живой.

Я оделся на работу, затем заставил себя перезвонить Коннеру. Моему боссу и давнему лучшему другу не понравится, если я узнаю, что трахнул кузину его жены.

Надо было думать об этом до того, как ты прижал ее к стенке, придурок.

Я покачал головой, когда он ответил.

— Ты наконец-то поднял свою ленивую задницу? — Коннер отчитал меня вместо приветствия.

— Я бы не проспал, если бы ты не оставил меня вчера вечером с таким беспорядком. Знаешь, как трудно отмыть кровь от бетона? — Я убирал останки мертвого албанца после того, как Коннер вышел на тропу войны. Я был рад, что он поймал этого ублюдка, но уборка была сущей мукой.

— Этому засранцу повезло, что мне нужно было попасть домой. Надо было растянуть это на несколько дней, — пробормотал он.

Я хмыкнул в знак понимания. Эти безжалостные албанские ублюдки преследовали нас несколько недель и даже убили дядю Коннера. Я не мог отрицать его право на злость. Мне просто хотелось, чтобы он выпустил свой гнев в камере с пластиковой обшивкой, где мне не пришлось бы проводить всю чертову ночь, вытирая кровь на бетоне.

— Ты хочешь спорить со мной или что? — Спросил Коннер. Его краткость не беспокоила меня. Я знал его с детства. Я был ближе к нему, чем к собственному брату, что означало, что мы регулярно устраивали друг другу разнос.

— Если хочешь. Мне нужен номер телефона Пиппы.

Тишина заполнила пространство.

— Зачем? — Односложный ответ был наполнен настороженностью.

Я тщательно подбирал слова, зная, что мой ответ не будет принят, какие бы слова я не использовал. — Мы не совсем удачно добрались до дома ее родителей.

— Какого хрена? — Прорычал он.

Я отвел телефон от уха и скорчил гримасу. — Она уже взрослая, чувак. Практически умоляла поехать ко мне.

— Но это не значит, что ты должен соглашаться. Что, блядь, ты натворил?

Если бы он только знал, как все плохо, мне, наверное, понадобится хирург после того, как он доберется до меня.

— Все в порядке, — попытался заверить я его, — но я вроде как отключился и должен убедиться, что она благополучно добралась до дома.

— Господи Иисусе, становится только лучше.

— Да, да. Если бы мне нужна была лекция, я бы позвонил своему чертову отцу. Просто дай мне этот гребаный номер.

Каждая секунда тишины сквозила его неодобрением.

— Я напишу тебе сообщение, — выдохнул он, прежде чем связь оборвалась. Секунды спустя мой телефон высветил номер.

Сделав глубокий вдох, я набрал номер Пиппы и стал ждать.

— Алло? — Звук ее сексуального, энергичного голоса ослабил тиски, которые сжали мою грудь, как только я понял, что она исчезла. Так было до тех пор, пока я не услышал мужской голос на заднем плане.

— Давай вернемся в спальню. У меня есть кое-что особенное для тебя.

Каждый мускул в моем чертовом теле грозил лопнуть от напряжения. Кто, блядь, был с ней?

— Это я, — выдавил я сквозь стиснутые зубы.

— О! — сказала она с искренним удивлением. — Я не знала, что у тебя есть мой номер.

— Я не помешал? — Мой голос был острым, как лезвие. Это было слишком, но я ничего не мог с собой поделать. Мысль о том, что она уже с кем-то другим, вызывала у меня желание драться. — Прошло всего несколько часов с тех пор, как ты заглядывала в мою спальню. Кажется, ты слишком торопишься провести больше исследований.

— Прости? — Ее голос упал до хриплого шепота. — Ты серьезно на меня обиделся?

— Я не в восторге от того, что ты сбежала после всего, что случилось. — Я слышал, как безумно прозвучали мои слова, но остановить их было невозможно. Эмоции взяли верх.

Пиппа вздохнула. — Послушай, в этом нет ничего такого, хорошо? Мне жаль, что я ввела тебя в заблуждение, но тебе не о чем беспокоиться. Я ничего от тебя не жду.

Я не думал, что она могла сказать что-то, что разозлило бы меня еще больше. Как будто она думала, что я почувствую облегчение, если отпущу ее и уйду.

Я сделал медленный, глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Нам с тобой нужно поговорить, — сумел сказать я вежливым тоном, как вдруг мужской голос на заднем плане заговорил снова, нарушив мой вновь обретенный контроль. — Кто это, блядь, такой? — Потребовал я.

— Не то чтобы это было твоим делом, но это мой агент по недвижимости. Не надо напрягаться. Я ищу квартиру, и одна неожиданно появилась на рынке. Я не хочу тратить его время, поэтому мне нужно идти.

— Мне нужно его имя, — потребовал я.

— Что? Зачем?

— Потому что ты одна с этим парнем, и я хочу знать, где тебя искать, если с тобой что-то случится.

Еще один вздох. — Ты говоришь глупости, но я не хочу спорить. Его зовут Клинт МакАлистер. Доволен?

— Вряд ли, — сухо ответил я.

— Пока, Бишоп, — пропела она, прежде чем связь оборвалась.

— Я Том Прюитт. В банке First National работаю кредитным агентом. Мы пытаемся закрыть сделку по недвижимости в Центральном парке на юге и столкнулись с большими проблемами. Я пытался дозвониться до Клинта МакАлистера, который указан как агент покупателя, но он не берет трубку. — Я вложил в свой голос как можно больше авторитарной настойчивости. Людям свойственно подчиняться. Преподнесите себя достаточно уверенно, и вы сможете заставить людей сделать практически все.

— О! Мне очень жаль, сэр. Он сейчас с клиентом на объекте. — Голос секретарши был встревожен. Как я и планировал, у нее не было желания взваливать на себя ответственность за срыв сделки.

— Эта сделка на двадцать миллионов долларов может не состояться, если я не смогу связаться с ним. Вы знаете адрес, где он находится? Я мог бы послать кого-нибудь передать ему сообщение лично.

— Да, конечно. Позвольте мне узнать это для вас. — Не потрудившись проверить мое имя или полномочия, женщина зачитала адрес, расположенный в пяти минутах езды от моего дома.

Отлично. Я должен успеть туда вовремя.

— Спасибо за помощь. — Я повесил трубку и поспешил из своей квартиры.

Через десять минут я стоял в холле шикарного многоквартирного дома, когда Пиппа и ее агент по недвижимости вышли из лифта. Она переоделась в голубое платье-футляр, которое подчеркивало золотистый цвет ее кожи. Образ был ярким, но профессиональным, и я ненавидел то, что она, возможно, хотела выглядеть хорошо для этого засранца, который был рядом с ней. Клинт МакАлистер был близок к моему возрасту, может быть, на пару лет старше. Он был подтянут, достаточно привлекателен и стоял на десять дюймов ближе к моей женщине.