— Ты сказал, что это твоя сила. — Кельсер снова указал на Источник, возвращая разговор к нужной теме. — Что она собирается здесь.

— Да, как и везде. Но и здесь тоже. В этом месте моя сила собирается подобно росе. Это естественно, как в круговороте: облака, дождь, река, испарения. Нельзя вложить в систему столько своей сущности без того, чтобы она не сгущалась то здесь, то там.

Прекрасно. И бесполезно. Кельсер попытался развить тему, но Мутный погрузился в молчание, и пришлось действовать по-другому. Нужно было, чтобы Охранитель продолжал говорить и не впадал в очередной безмолвный ступор.

— Ты боишься? — спросил Кельсер. — Боишься, что Разрушитель убьет тебя, если освободится?

— Ха, — ответил Охранитель. — Я же тебе сказал, он убил меня давным-давно.

— Как-то с трудом верится.

— Отчего же?

— Потому что я сижу здесь и разговариваю с тобой.

— Я тоже разговариваю с тобой. И что, ты жив?

Хороший аргумент.

— Смерть такого, как я, не похожа на смерть таких, как ты. — Охранитель снова уставился в никуда. — Меня убили давно, когда я решил нарушить наш договор. Но сила, которая во мне… она сохраняется и помнит. Она хочет жить сама по себе. Я умер, но часть меня осталась. И этой части достаточно, чтобы знать, что… был план…

Выведывать этот план было бесполезно. Что бы там ни придумал Охранитель, он все позабыл.

— Значит, это не пробка, — сказал Кельсер. — Что тогда?

Охранитель не ответил. Казалось, он даже не услышал.

— Ты мне как-то сказал, что сила существует, чтобы ее использовали, — продолжал Кельсер, повысив голос. — Ей нужно, чтобы ее использовали. Почему?

И снова нет ответа. Нужно попробовать другую тактику.

— Я снова взглянул на него — твою противоположность.

Охранитель выпрямился, обратив на Кельсера свой неизбывный половинчатый взор. Упоминание о Разрушителе часто выводило его из ступора.

— Он опасен, — сказал Охранитель. — Держись от него подальше. Моя сила защищает тебя. Не дразни его.

— Почему? Он заперт.

— Ничто не вечно, даже само время. Я не столько запер его, сколько задержал.

— А сила?

— Да… — кивнул Охранитель.

— Что «да»?

— Да, он воспользуется ею. Я понял. — Охранитель будто осознал, а может, просто вспомнил нечто важное. — Моя сила создала его тюрьму. Моя сила может ее отпереть. Но как ему найти того, кто это сделает? Кто, обретя силы созидания, откажется от них…

— И… нам такого не надо, — закончил Кельсер.

— Не надо. Это его освободит!

— А как было в прошлый раз?

— В прошлый раз… — Охранитель моргнул, его разум словно прояснился. — Да, в прошлый раз — Вседержитель. В прошлый раз я справился. Я поставил ее в такое положение, чтобы все получилось, но я слышу ее мысли… Он поработал над ней… Так ее запутал…

— Мутный? — с сомнением позвал Кельсер.

— Я должен ее остановить. Кто-нибудь… — Его взгляд расфокусировался.

— Что ты делаешь?

— Тихо. — В голосе Мутного вдруг прорезались властные нотки. — Я пытаюсь остановить это.

Кельсер огляделся по сторонам, но кроме них больше никого не было.

— Кого?

— Ты же не думаешь, что тот я, которого ты здесь видишь, это весь я? Я везде.

— Но…

— Тихо!

Кельсер закрыл рот, отчасти потому, что обрадовался такой силе в боге после столь долгого бездействия. Однако спустя некоторое время тот сник.

— Бесполезно, — пробормотал Мутный. — Его инструменты сильнее.

— Так насчет прошлого раза… — Кельсер решил проверить, не заткнут ли его снова. — Рашек воспользовался силой, вместо того чтобы?.. Отказаться от нее?

Мутный кивнул.

— Аленди поступил бы правильно, как он это понимал. Откажись от силы — и это освободит Разрушителя. Отказаться от силы — все равно что вручить ее ему. Силы истолкуют это так, что я его освободил. Особенно моя сила, принимая его возвращение в мир.

— Отлично, — подытожил Кельсер. — Значит, нам нужна жертва. Кто-то должен вобрать в себя силы вечности и воспользоваться ими по собственному желанию вместо того, чтобы отказаться от них. Что ж, я идеальный кандидат. Как мне это сделать?

Охранитель оглядел его. От прежней мощи не осталось и следа. Он угасал, терял человеческие качества. Например, больше не моргал и не притворялся, что делает вдох перед тем, как что-то сказать. Мог совсем не двигаться, напоминая безжизненный железный прут.

— Ты, — наконец произнес Охранитель. — Воспользуешься моей силой. Ты.

— Против Вседержителя ты ничего не имел.

— Он пытался спасти мир.

— Как и я.

— Ты пытался спасти людей с горящего судна, решив его потопить, и заявлял, что они хотя бы не сгорят заживо. — Бог помедлил. — Снова хочешь меня ударить?

— Мне до тебя не дотянуться, Мутный. Сила. Как мне ей воспользоваться?

— Никак. Эта сила — часть тюрьмы. Ты слил свою душу с Источником, Кельсер. У тебя все равно не получится ее удержать. Твоя связь со мной недостаточно сильная.

Кельсер присел, чтобы обо всем поразмыслить, но не успел погрузиться в раздумья, как заметил нечто странное. Какие-то фигуры снаружи тюрьмы? Да, так и есть. Живые люди, судя по сиянию душ. Снова явились инквизиторы выбросить труп? Давненько он их не видел.

Два человека прокрались в коридор и направились к Источнику мимо рядов колонн, представавших для Кельсера иллюзорным туманом.

— А вот и они, — сказал Охранитель.

— Кто? — Кельсер прищурился: из-за сияния было трудно рассмотреть черты лиц. — Неужели это…

Вин.

— Что такое? — спросил Охранитель, заметив потрясение Кельсера. — Ты думал, я ждал здесь просто так? Это случится сегодня. Источник Вознесения наполнен. Время пришло.

Вин пришла вместе с мальчишкой, Элендом Венчером. К собственному удивлению, Кельсер даже не разозлился. Да, команде стоило поступить осмотрительнее и не ставить у власти аристократа, но Эленд тут ни при чем. Он всегда был слишком несведущим, чтобы представлять опасность.

К тому же, несмотря на свое сомнительное аристократическое происхождение, мальчишка остался с Вин.

Кельсер скрестил руки на груди, наблюдая, как Венчер опустился на колени у бассейна.

— Если он хоть пальцем до него дотронется, я ему врежу.

— Не дотронется, — сказал Охранитель. — Источник для нее. Он это знает. Я ее готовил. По крайней мере, пытался.

Вин повернулась. Казалось, она смотрит на бога. Да, она его видела. Можно это использовать?

— Пытался? — переспросил Кельсер. — Ты объяснил, что ей нужно сделать? Разрушитель наблюдал за ней, воздействовал на нее. Я видел, как он это делает. Он пытался убить Эленда.

— Нет, — обеспокоенно ответил Мутный. — Он изображал меня. Принял мой облик и попытался убить мальчика. Не потому, что хотел его смерти, а чтобы она мне не доверяла, думала, что я ее враг. Но неужели она не видит разницы? Между его ненавистью и разрушением и моим миролюбием. Я не умею убивать. И никогда не умел…

— Поговори с ней! — воскликнул Кельсер. — Объясни, что ей нужно сделать, Мутный!

— Я… — Охранитель потряс головой. — Я не могу до нее достучаться, не могу с ней поговорить. Я слышу ее мысли, Кельсер. Там его ложь. Она не верит мне, думает, что должна отказаться от силы. Я пытался это остановить. Оставил ей подсказки, потом попробовал остановить ее при помощи другого человека. Но… у меня… ничего не вышло.

«О, проклятье, — подумал Кельсер. — Нужен план. Немедленно».

Вин собиралась отказаться от силы. Освободить Разрушителя. Даже без разъяснений Охранителя понятно, как она поступит. Она всегда была лучше Кельсера и никогда не считала, что заслуживает полученных наград. Она вберет в себя силу и решит, что должна отказаться от нее во имя высшего блага.

Но как это изменить? Если Охранитель не может с ней говорить, что тогда?

Эленд поднялся и шагнул к Охранителю. Да, мальчишка тоже его видел.

— Ей нужна мотивация. — В голове Кельсера вспыхнула идея. Разрушитель пытался заколоть Эленда, напугать ее.

Идея была верной, просто он зашел недостаточно далеко.

— Заколи его, — сказал Кельсер.

— Что? — изумился Охранитель.

Натянув свои оковы до предела, Кельсер вырвался на несколько шагов из тюрьмы к стоящему снаружи Мутному.

— Заколи его, — повторил Кельсер. — У тебя на поясе нож. Они тебя видят, и ты можешь воздействовать на их мир. Заколи Эленда Венчера. Дай ей повод воспользоваться силой. Она захочет его спасти.

— Я — Охранитель. Нож… я не обнажал его тысячелетиями. Ты предлагаешь мне поступить так же, как он, когда притворился мной! Это ужасно!

— Ты должен! — воскликнул Кельсер.

— Я не могу… я… — Дрожащей рукой Мутный потянулся к поясу, вытащил нож. Глянул на блестящее лезвие, прошептал: — Старый друг…

Посмотрел на Эленда, тот кивнул. Охранитель занес нож.

И замер.

Уцелевшая половина его лица исказилась гримасой боли.

— Нет… — прошептал он. — Я Охранитель…

«Он не решится, — понял Кельсер, пока Эленд подбадривал Вин. — Не сможет».

Оставалось только одно.

— Прости, дитя, — сказал Кельсер.

Он схватил дрожащую руку Охранителя и направил ее в живот мальчишки Венчера.

Чувство было такое, будто он заколол сам себя, — не из-за Венчера, а потому что знал, как это отразится на Вин. У него упало сердце, когда она, разрыдавшись, бросилась к возлюбленному.

Что ж, однажды Кельсер спас ему жизнь, так что теперь они в расчете. К тому же она вытащит его из лап смерти. Она спасет Эленда. Она его любит.

Сделав шаг назад, Кельсер вернулся в свою тюрьму. Отшатнувшись от павшего, Охранитель потрясенно пялился на собственную руку.

— Рана в живот, — прошептал Кельсер. — Он умрет не сразу, Вин. Бери силу. Вот же она. Используй ее.

Вин баюкала Венчера. Кельсер с тревогой выжидал. Если она ступит в бассейн, увидит ли Кельсера? Она станет такой же богоподобной, как Охранитель. Или сначала ей нужно воспользоваться силой?

Освободится ли тогда Кельсер? У него не было ответов, только уверенность: ни в коем случае нельзя позволить существу из Запределья сбежать. Он повернулся.

И поразился, обнаружив его рядом. Чувствовалось, как бесконечная тьма давит на мир. Это была не малоубедительная имитация Охранителя, как раньше, а вся безграничная сила целиком. Она не сосредоточилась в определенном месте, но нависла над реальностью и наблюдала с неподдельным интересом.