— Мэйр, — прошептал он.

— Она ушла в Запределье. И ты уйдешь.

Кельсер посмотрел на точку, к которой тянуло всех умерших, и ощутил, что его тоже едва уловимо к ней тянет.

«Нет. Пока нет».

— Нам нужен план, — сказал Кельсер.

— План? — переспросил Бог.

— Чтобы выбраться отсюда. Мне может понадобиться твоя помощь.

— Отсюда не выбраться.

— Что за упаднический настрой. Так у нас ничего не выйдет.

Кельсер в замешательстве глянул на руку: та начала расплываться, как не успевшие высохнуть чернила, которые нечаянно смазали. Его куда-то потянуло.

Он принялся энергично расхаживать. Нельзя же просто стоять и ждать, пока его засосет в вечность.

— Неуверенность — это естественно, — изрек Бог, пристроившись рядом. — Многим тревожно. Успокойся. Оставшиеся в живых отыщут свой собственный путь, а ты…

— Да, отлично, — перебил Кельсер. — Но на нравоучения времени нет. Скажи-ка, хоть раз кого-нибудь не затянуло в Запределье?

— Нет. — Фигура Бога вновь расползлась и соединилась в одно целое. — Я ведь уже говорил тебе.

«Проклятье! — подумал Кельсер. — Похоже, он и сам вот-вот распадется».

Что ж, придется работать с тем, что есть.

— У тебя ведь наверняка есть на уме идея, которую я мог бы попробовать, Мутный.

— Как ты меня назвал?

— Мутный. Мне же надо тебя как-то называть.

— Мог бы попробовать «Господь мой», — оскорбился Мутный.

— Ужасное прозвище для члена команды.

— Команды…

— Мне нужна команда. — Кельсер по-прежнему вышагивал по туманной версии Лютадели. — И, как видишь, выбор невелик. Я бы предпочел Докса, но он должен разобраться с человеком, который возомнил себя тобой. Кроме того, посвящение в той моей команде совершенно убойное.

— Но…

Кельсер развернулся и схватил Мутного за плечи. Руки Кельсера расплывались все больше, их тянуло прочь, словно увлекало невидимым течением.

— Послушай, — тихо и настойчиво произнес он. — Ты сказал, что должен меня подбодрить. Так давай, подбадривай. Если ты прав, что бы я ни сделал, все бессмысленно. Давай позабавимся. Пусть это будет мое последнее приключение.

Мутный вздохнул.

— Лучше бы ты смирился.

Кельсер поймал его взгляд. Время истекало, он чувствовал, как скользит к забвению, к далекой точке небытия, темной и неизведанной. И все равно не отводил глаза. Если в поведении этого существа, так похожего на человека, есть хоть что-то человеческое, то такой взгляд — уверенный и подкрепленный улыбкой — сработает. Мутный сдастся.

— Итак, — сказал Мутный. — Ты не только первый, кто меня ударил, но и первый, кто попытался меня завербовать. Ты исключительно странный человек.

— Просто ты не знаком с моими друзьями. По сравнению с ними я нормальный. Идеи, пожалуйста.

Кельсер зашагал по улице, лишь бы не стоять на месте. По обе стороны нависали дома из текучего тумана. Они казались призраками домов. Время от времени по земле и домам прокатывалась волна мерцающего света, заставляя туман клубиться.

— Не знаю, чего ты от меня ждешь. — Мутный поспешил догнать Кельсера. — Приходящих сюда духов затягивает в Запределье.

— Кроме тебя.

— Я из богов.

«Не просто Бог, а из богов. Учтем».

— Ладно, и в чем причина, что ты как бог невосприимчив?

— Во всем.

— Сдается мне, в нашей команде ты отлыниваешь, Мутный. Ну-ка, включайся. Ты сказал, что алломанты держатся дольше. Ферухимики тоже?

— Да.

— Люди с силой, — заключил Кельсер, махнув в сторону далеких шпилей Кредикской Рощи.

Этой дорогой Вседержитель поехал к своему дворцу. Его экипаж был уже далеко, но Кельсер все еще различал, как сияет его душа — гораздо ярче остальных.

— А как же он? Ты сказал, что все склоняются перед смертью, но ясно, что это неправда. Он бессмертный.

— Он — особый случай, — оживился Мутный. — Он добился того, чтобы не умирать.

— А если все-таки умрет? — надавил Кельсер. — То продержится еще дольше меня?

— Разумеется. Он вознесся, пусть и ненадолго. У него было достаточно силы, чтобы расширить душу.

«Вот оно что! Расширить душу».

— Я… — Фигура бога исказилась. — Я… — Он склонил голову набок. — О чем я говорил?

— О том, как Вседержитель расширил душу.

— Это было восхитительно. Захватывающее зрелище! И теперь он охранен. Я рад, что ты не нашел способа его уничтожить. Все умирают, но не он. Это чудесно.

— Чудесно? — Кельсер едва не сплюнул. — Он тиран.

— Он неизменен, — произнес бог, защищаясь. — Блистательный экземпляр, уникальный. Я не согласен с тем, что он делает, но ведь можно восхищаться львом, сопереживая ягненку.

— Почему ты его не остановишь? Если ты не согласен с тем, что он делает, разберись с ним!

— Ну-ну, это опрометчиво. Чего мы добьемся, убрав его? Просто появится другой лидер, продержится недолго, отчего воцарится хаос и погибнет еще больше людей, чем при Вседержителе. Уж лучше стабильность. Да, постоянный лидер.

Кельсер чувствовал, как его тянет все сильнее. Скоро его черед. Похоже, его новое тело не потеет, иначе лоб уже давно покрылся бы испариной.

— Как тебе идея полюбоваться на то, как другой человек сделает то же, что и Вседержитель, — расширит душу? — спросил Кельсер.

— Невозможно. Сила Источника Вознесения соберется не раньше, чем через год.

— Что? — переспросил Кельсер. — Источник Вознесения?

Он перебрал в памяти истории Сэйзеда о вере и религии. Их настоящее значение его ошеломило. Кельсер занимался бунтами и свержением власти, обращаясь к религии, только если она могла сыграть на руку его планам, и все это время она была основой всего, забытая и оставленная без внимания.

Он почувствовал себя несмышленым ребенком.

Мутный продолжал говорить, не замечая состояние Кельсера:

— Но нет, Источник тебе использовать не получится. Мне не удалось его заточить. Я так и знал — он сильнее. Его сущность просачивается в естественных формах: твердых, жидких, газообразных. Таким мы сотворили мир. У него есть планы. Но изощреннее ли они моих или я все-таки его переиграл?..

Мутный снова исказился. Кельсер мало что понял из его речи. Наверняка это важно, но пока просто не до того.

— Сила возвращается в Источник Вознесения.

Мутный замялся.

— Гм, да. Но он очень-очень далеко. Да, слишком далеко для тебя. Увы.

Оказывается, бог совсем не умел лгать.

Кельсер схватил его, и тот съежился.

— Скажи мне, — произнес Кельсер. — Пожалуйста. Я чувствую, как меня растягивает, уносит. Пожалуйста.

Мутный вырвался из его хватки. Пальцы Кельсера… вернее, пальцы его души… больше не действовали как следует.

— Нет, — сказал Мутный. — Нет, это неправильно. Если ты к нему прикоснешься, то просто добавишь ему силы. Ты уйдешь, как все остальные.

«Что ж, значит, будем жульничать», — подумал Кельсер.

Он привалился спиной к призрачному дому и со вздохом съехал вниз по стене.

— Ладно.

— Ну вот! — обрадовался Мутный. — Лучше, гораздо лучше, правда?

— Правда, — согласился Кельсер.

Бог, казалось, расслабился. Кельсер с беспокойством отметил, что тот по-прежнему истекает туманом. Туман ускользал из его тела в нескольких точках-проколах. Это существо напоминало раненого зверя, который продолжает безмятежно вести повседневную жизнь, не обращая внимания на раны от укусов.

Сохранять неподвижность было трудно. Труднее, чем стоять лицом к лицу со Вседержителем. Хотелось бежать, кричать, сражаться. Ужасное ощущение, когда тебя куда-то затягивает.

Однако ему удалось притвориться расслабленным.

— Ты меня о чем-то спрашивал. — Кельсер сделал вид, что устал и еле выговаривает слова. — Когда только что появился.

— О, верно! Ты позволил ему убить себя. Такого я не ожидал.

— Ты же бог. Разве ты не видишь будущее?

— До известного предела, — оживился Мутный. — Но оно такое смутное. Слишком много вероятностей. Того, что случилось, я не видел, хотя, наверное, этот вариант тоже был среди множества других. Ты должен объяснить. Почему ты позволил ему убить себя? В конце ты просто стоял столбом.

— Мне было не уйти, — пояснил Кельсер. — Когда прибыл Вседержитель, бежать было поздно. Пришлось с ним столкнуться.

— Ты даже не сражался.

— Я использовал одиннадцатый металл.

— Что за безрассудство. — Бог принялся расхаживать взад-вперед. — Это Разрушитель так повлиял на тебя. Но в чем смысл? Не понимаю, почему он захотел, чтобы у тебя оказался этот бесполезный металл. — Вдруг он оживился. — А твой бой с инквизитором! Я много чего повидал, но это ни на что не похоже. Впечатляет, хотя жаль, что из-за тебя случилось столько смертей, Кельсер.

Он снова начал расхаживать, но уже бодрее. Кельсер не ожидал, что бог окажется таким… человечным. Он так легко приходил в волнение, даже испытывал бурные эмоции.

— Когда меня убил Вседержитель, я кое-что увидел. Человека, которым он, возможно, был раньше. Это его прошлое? Одна из версий его прошлого? Он стоял у Источника Вознесения.

— Правда? Гм-м. Да, ты воспламенил металл во время перехода. Значит, мельком увидел духовную реальность, его связь и прошлое. К несчастью, ты использовал сущность Ати. Не стоит доверять ей, даже в разбавленной форме. Разве что…

Нахмурившись, Мутный склонил голову набок, словно пытался что-то вспомнить.

— Еще один бог, — прошептал Кельсер, закрыв глаза. — Ты говорил, что… заточил его?

— В конце концов он вырвется. Это неизбежно. Но тюрьма не последняя моя уловка. Далеко не последняя.

«Может, пусть все идет своим чередом», — подумал Кельсер. Мысли путались.

— Ну, полно. Прощай, Кельсер. Ему ты служил чаще, чем мне, но я уважаю твои намерения и твою поразительную способность к охранению себя.

— Я его видел, — прошептал Кельсер. — Пещера высоко в горах. Источник Вознесения…

— Да, — подтвердил Мутный. — Именно туда я его и поместил.

— Но… — добавил Кельсер, растягиваясь, — он его перенес…

— Естественно.

Что бы сделал Вседержитель с таким источником силы? Упрятал подальше?

Или держал поближе, прямо под рукой? Кельсер ведь видел меха, похожие на те, что носил Вседержитель в видении. Он видел их в комнате за инквизитором. Здание в здании, сокрытое в глубине дворца.