Глава 41. Философ

Когда разбираешь заряженную спорами ракетницу, лучше не отвлекаться, но Прядка, надо признать, вовсе и не думала отвлекаться. Все произошло само по себе, как приступ икоты или неизбежный и неумолимый энтропийный распад вселенной.

Сняв с ракетницы жесткий колпачок из вощеной бумаги, она вспомнила, как искренне радовался Форт, когда торговался. Сама Прядка нервничала всякий раз, как приходилось спорить на рынке из-за цены, поскольку не хотела, чтобы торговцы думали, будто их товары ничего не стоят, а услуги не ценятся. Но Форт любил именно торговаться.

А Энн — стрелять из пушки. О ней Прядка вспомнила, пока осторожно высыпала споры из ракетницы. Встречала ли она вообще людей, которые приходили в такой же восторг, как Энн? Настолько довольным не выглядел даже Чарли, когда ему доставался свеженький пирожок.

Прядка осторожно постучала по ракетнице и глянула на Ака. Тот настоял на том, чтобы присоединиться к ней за верстаком, но спрятался под большой суповой миской и выглядывал из-под нее, приподняв край примерно на дюйм. В тот момент крысеныш больше всего боялся спор, хотя в последнее время Прядка часто замечала, как он прячется, даже когда рядом нет кота.

— Что это? — спросил Ак, когда из глубины ракетницы выкатился розовый шарик.

— Водяной заряд.

Прядка посмотрела шарик на свет и потрясла. Внутри заколыхалась тень от воды.

— Когда он разбивается, вода выплескивается и активирует споры, в данном случае солнечные. Они вспыхивают ярким обжигающим светом.

— Значит, эти споры не взрываются? — Ак приподнял миску выше.

— Нет. Но могут обжечь. — Прядка с глухим стуком положила на стол пушечное ядро. — А вот это ядро заряжено зефирными спорами. И взорвется будь здоров.

Ак демонстративно опустил свой щит. Прядка покатала наполненный водой розеитовый шарик по верстаку. Вспомнились проповеди, которые читали по разным лунодням на самой вершине ее острова. По Зеленым лунодням можно было наблюдать парад солнца и луны. Ей всегда казалось, будто она что-то упускает в этих проповедях, ведь с ее точки зрения астрономический парад ничем не отличался от любой лунотени, которая и так случалась каждый день. Однако, судя по всему, солнце располагалось точно по центру за луной лишь дважды в год.

Во время такого затмения проповедники вещали об уважении к лунам и смысле жизни. Вот только у всех посещавших остров проповедников было собственное мнение насчет того, в чем заключается этот самый смысл. Даже два проповедника из одной луношколы расходились во взглядах.

Это успокаивало. Если уж религия не способна разобраться с главным вопросом, то можно простить и Прядку за кавардак в голове.

Впрочем, роясь в останках ракетницы в поисках таймера, она снова задумалась. Все проповедники вели себя так, будто знали правильный ответ, будто у жизни всего один смысл. У всей жизни разом. Прядка понимала, откуда проистекает этот соблазн. Единственный ответ определенно все упрощает. Два плюс два равно четыре. Вода закипает при определенной температуре. А смысл жизни в том, чтобы научиться подражать воплю мартышки. Вперед!

Для Форта смысл жизни заключается в поиске удачных сделок. Для Энн — в том, чтобы научиться стрелять из пушки и при этом случайно не оторвать руки-ноги друзьям. Получается, ответов на этот вопрос много? Или это один и тот же ответ для разных сфер применения?

Надо заметить, что из Прядки вышел бы отменный философ. Она уже поняла, что философия далеко не так ценна, как ей казалось раньше, а ведь даже у величайших философов на осознание этой мысли уходит не меньше трех десятков лет.

Наконец она извлекла таймер. По принципу действия ракетница довольно сильно напоминала обычный пистолет.

— Так… чем именно мы занимаемся? — спросил Ак.

— Взгляни сюда. — Прядка подцепила серебряную деталь таймера — конической формы, заостренную с одной стороны, как кончик карандаша. — Вот из-за этого срабатывает ракетница. Серебро пробивает розеитовое ядро, внутри которого заключена вода. Я собираюсь построить обратный механизм. Помещу наконечник снаружи, но направлю его в противоположную сторону. Когда снаряд обо что-нибудь ударится, серебро вдавится внутрь, розеитовый шарик треснет, и вода вытечет наружу.

— Само собой, — отозвался Ак. — Звучит, как вполне рабочая схема. Но зачем тебе это?

— Я должна придумать, как остановить Ворону, — объяснила Прядка. — Но как мы уже поняли во время атаки на тех торговцев, обычный пистолет ей вреда не причинит.

— А ракетница, по-твоему, причинит?

— Не совсем.

Прядка принялась пересобирать ракетницу. Она не только поместила серебряный детонатор под колпачок, а не в основание ракетницы, но еще и заменила солнечные споры песком, добавив к нему несколько зеленых спор. Соединила части корпуса, не устанавливая внутрь таймер, и осмотрела результат.

— Сегодня я говорила с Улаамом, и он сказал, что споры в крови Вороны защитят ее от любого оружия, которое попытается пробить ее кожу. И я решила, что ее нужно остановить, не причиняя вреда.

— И как, во имя всех морей, ты этого добьешься?

— Точно так же, как мы останавливаем корабли, не пуская их ко дну. Я сделаю снаряд, который будет взрываться зелеными лозами, и прижму ими Ворону к стене или полу. Если это сработает, ее не придется убивать, да и вообще причинять ей вред. Я смогу ее обездвижить, и Салай возьмет корабль под свой контроль.

— Гениально! — воскликнул Ак, выглянув чуть сильнее из-под миски. — Думаешь, и правда сработает?

Прядка вложила снаряд и несколько зефирных спор внутрь ракетницы с коротким, чрезмерно широким стволом. Заглянула внутрь, не нажимая на спусковой крючок, иначе вода попала бы внутрь ствола. Вряд ли благоразумно испытывать подобное устройство в собственной каюте.

Но как его испытать? Чтобы шарик с водой разбился, снаряд должен удариться обо что-то твердое, поэтому нельзя просто взять и выстрелить из иллюминатора. Но и раскрывать свои эксперименты перед Вороной тоже не стоит.

Придется найти другой способ. Прядка отложила пистолет. Ак наконец выбрался из укрытия и подполз ближе.

— Эй, чего грустим? Не переживай, Прядка. Ты найдешь решение. Ты добрая и умная. Ты справишься.

— Тогда я подпишу Вороне смертный приговор. Если она не заключит сделку с драконом, болезнь съест ее изнутри.

Ак заломил лапки, подергивая носом. Он не стал произносить вслух очевидное: Ворона не заслуживает ни капли сочувствия. Прядка это и так знала, и Ак это понимал.

К несчастью, сочувствие не похоже на кран, который можно просто перекрыть, когда начинает затапливать двор. Путь к жизни без эмпатии долог, мучителен и полон продажной человечности, сбытой с завышенными скидками.

Чтобы отвлечься от своего плана насчет Вороны, Прядка решила изучить таймер, который она не стала устанавливать в новую версию ракетницы. Небольшое устройство выглядело в точности, как на чертеже: фитиль из кусочка зеленой лозы, уже пророщенной из спор, и небольшой стеклянный пузырек — гораздо более хрупкий, чем розеитовый шарик, — который разбивался при выстреле.

Прядка извлекла лозу и слегка полила ее водой, отчего Ак встревоженно попятился под миску. Маленькая лоза начала изгибаться и подрагивать. Немного понаблюдав, Прядка решила, что стоит попрактиковаться с инструментами проращивателя.

Лоза зашевелилась чуть энергичнее.

Прядка помедлила, наклонившись ближе. Эфир рос с постоянной скоростью, но все равно был не длиннее пальца. Затем кончик — растущая часть лозы — повернулся в ее сторону. Маленькая лоза ползла к ней.

Прядка сместилась вбок. Кончик лозы потянулся следом.

С нарастающим замешательством Прядка передвинула стул в другую сторону. Лоза зигзагом росла за ней.

Запас воды истощился, и Прядка снова полила лозу. А потом наклонилась к самому столу и стала наблюдать, как лоза ползет прямо к ней. Будто… что-то ищет. Однажды дома Прядка обнаружила в темном сарае сорняки, которым удалось выжить, несмотря на соль. Все они тянулись к одной-единственной дырке в стене, через которую в сарай проникал солнечный свет.

— Что ты делаешь? — спросил Ак, осторожно приблизившись.

Она вытянула палец, и кончик лозы начал расти в сторону пальца, а затем превратился в крохотный штопор вслед за спиральным движением ее руки. Лоза реагировала не на Ака, а на нее.

Потому что он крыса? Или… потому что боится? Но ведь она и сама боится спор?

Вот только эта маленькая лоза не таила никакой опасности. Так что… нет, Прядка не чувствовала страха, по крайней мере не сейчас.

Используя полуночные споры, она была привязана к своему творению. Любопытно, что теперь ощущение было схожее — связь. Прядке казалось, будто лоза что-то ищет. Пустая, но ищущая. Она чего-то хотела.

«Я понимаю», — подумала Прядка, позволяя лозе коснуться своего пальца и легонько обвиться вокруг него.

У Форта есть сделки, у Энн — оружие. А что у Прядки? Она хотела спасти Чарли, но смысл всей жизни заключался не в этом. Это лишь цель.

Прядка глянула на кружки. Она любила их, как и прежде, но не могла не признаться, что теперь смотрит на них лишь потому, что они напоминают о Чарли. Однако прежний их шарм растаял без следа. Она слишком много повидала. И не только разные места.

Лоза исчерпала запас воды и замерла, обвившись вокруг ее пальца. Не грозной хваткой, а лишь слегка касаясь. С любопытством, не представляя опасности.

Прядка нашла это удивительным. Как такое возможно? Целый мир каждый день сталкивается со спорами, по крайней мере, с мертвыми. Люди боятся их не без причины. Но эта лоза больше походила на щенка, чем на смертоносную стихию разрушения.

Мог ли весь мир превратно истолковать нечто столь обыденное? Прядке это казалось маловероятным, но на деле чистая правда, что не так уж удивительно. Люди постоянно ошибаются насчет самых обыденных вещей. (Тут на ум приходят и другие люди.)