ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Всегда доверяй своей интуиции. Это было кредо, по которому я жил, и оно сослужило мне хорошую службу — не раз спасало мне жизнь — так что я не собирался отказываться от него сейчас. Интуиция подсказывала мне, что между Ноэми и ее отцом что-то не так, и я не собирался игнорировать это чувство, как бы убедительно Ноэми не убеждала меня в том, что я ошибаюсь.

На протяжении всего ужина я не сводил глаз с Фаусто. Умберто был занозой в заднице, но он был всего лишь лакеем. Если бы с итальянцами возникли проблемы, Фаусто был бы в центре их.

Я сказал себе, что, что бы не случилось, мне нужно держаться подальше от всего этого. Вмешиваться в дела итальянской семьи было бы не очень хорошо, но мысль о том, что кто-то, кроме меня, тронет Ноэми, заставляла меня чесаться от желания раскрасить все ее семейное древо в оттенки красного. Они были ее семьей. Это была их работа — защищать ее, и если бы они не справились с этой задачей, мой гнев был бы беспощаден.

Меня это не должно было волновать. Я специально выбрал ее в невесты, надеясь, что ее молчание позволит мне забыть о ее существовании. Как будто я мог игнорировать ее огненную решимость. Ее присутствие в комнате было громче, чем у большинства мужчин, которых я знал, она приковывала внимание каждым изящным движением бедер и проницательным взглядом изумрудных глаз.

Каждое из написанных ею слов стоило тысячи пустых разговоров ее отца.

С каждым новым взглядом на ее дерзкую личность мне хотелось узнать больше о том, откуда взялась ее сила и почему меня убедили в том, что она не просто необыкновенная. Если бы мне сказали правду, я бы никогда не попал в эту передрягу. Я и в лучшие времена был рассеянным, а если быть честным с самим собой, то становился все более одержимым. Просто чудо, что я не прижался к ее губам в том подземном коридоре и не почувствовал вкус ее блестящих губ. Это и приближение свидетеля были причинами, по которым я держал свои руки прижатыми к стене. Если бы я позволил своим пальцам обхватить ее талию и притянуть ее тело к своему, любая степень контроля, которой я обладал, была бы разрушена.

А то, как она покраснела до пят, когда впервые увидела меня? Господи.

Милая и дерзкая. Это была чертовски смертоносная комбинация, и мои дни утекали на глазах.

Ее сопротивление нашей связи только усилило мою решимость заполучить ее. В то время как ее тело было бы легко убедить, я понятия не имел, в чем причина ее душевных терзаний. Я поверил ей, когда она сказала, что больше никого нет. В таком случае, я не видел проблемы. Мы собирались пожениться, и жар между нами просто зашкаливал. Так зачем же противиться? Почему бы не поддаться желанию?

Это была просто моя удача. Или карма. Джимми с его верой в судьбу сказал бы мне, что я сам виноват в том, что пытался заполучить жену, которую мог бы игнорировать — что я обрек себя на тоску по женщине, которая меня не выносит.

— Что-то смешное? — спросил Джимми, присоединившись ко мне на тротуаре, когда мы вышли из ресторана. Все остальные уже ушли или садились в свои машины. Я подождал, пока Ноэми уйдет с отцом, и погрузился в размышления после того, как они уехали.

— Просто смеюсь над собой.

— Нет причин для смеха, насколько я могу судить. Ты сегодня молодец, Кон. — Он похлопал меня по плечу. — Я вижу великие дела на горизонте для всех нас. Я и мои братья, вместе с твоим отцом, вернули эту организацию к жизни в Нью-Йорке, а теперь ты и следующее поколение укрепим наше будущее. Мы покажем всему миру, что мы сила, которую нужно бояться и уважать.

— Союз, безусловно, будет полезен, но нам придется доказывать свою состоятельность независимо от этого. — Албанцы и другие не собирались спокойно уйти в ночь без доказательства нашей новой силы.

— Конечно, но союз с итальянцами — это только первый шаг в переосмыслении себя, — заговорщически добавил Джимми, его голос упал до хриплого шепота.

— Да? Ты собираешься рассказать мне остальную часть этого плана?

Он пожал плечами. — Копы у нас уже в кармане — половина полиции ирландцы, — но если мы сможем получить более надежную руку дальше по цепочке… скажем… в офисе губернатора… тогда, мы действительно будем хорошо сидеть.

— Эван Александр — уважаемый человек. Не многие политики могут похвастаться этим, но губернатор — один из них. Тебе будет трудно поймать эту рыбу. — Я взглянул на дядю, любопытствуя, как самодовольно скривились его губы.

— Такие вещи иногда происходят забавным образом. — Он посмотрел на меня. — Как ты и твоя невеста там. Я видел, как ты за ней наблюдал.

— В моих интересах быть наблюдательным, когда речь идет о них.

Ухмылка Джимми усилилась, как будто он уже знал, что мое оправдание — полная чушь.

— Послушай, — сказал я тихо. — Я просто хочу, чтобы ты знал, что, несмотря ни на что, я — Байрн. Я всегда буду Байрном прежде всего. — С тех пор как впервые зашла речь об этом союзе, я в глубине души опасался, что Джимми и другие могут начать считать меня менее надежным из-за моих связей с итальянцами. Я хотел быть уверенным, что он знает, что мои ирландские корни всегда будут побеждать.

Мой крестный отец положил руки по обе стороны от моего лица и пристально посмотрел мне в глаза. — Ты хороший мальчик, Коннер. Я бы никогда не стал рассматривать этот сценарий, если бы хоть немного сомневался в тебе. Понимаешь?

— Спасибо, Джимми. — Странное тепло разлилось по моей груди, а затем охладилось, когда он продолжил.

— Так вот почему Миа Дженовезе не было здесь сегодня вечером? Казалось, что она и ее муж были ключевой частью этого альянса.

Я поморщился, зная, что он прав. — Просто мне показалось, что это слишком много, слишком рано. Она не моя мать, Джимми, и я не готов притворяться.

Он поджал губы и кивнул. — Полагаю, я могу это уважать. Ладно, Бренна, наверное, уже бесится в машине. Я лучше пойду.

— Спокойной ночи, дядя Джимми.

— Полегче, Кон. — Он помахал рукой, оставив меня бродить по улице, где я припарковался несколько часов назад.

Усевшись на водительское сиденье, я достал из кармана телефон и обнаружил, что у меня есть пропущенный звонок от Мии Дженовезе. Я тяжело вздохнул, затем нажал на пропущенное сообщение и услышал голос моей биологической матери.

— Привет, Коннер. Это Миа. Миа Дженовезе. Я хотела спросить, не могли бы мы как-нибудь выпить кофе. Я бы очень хотела поговорить с тобой, если у тебя есть время. Знаешь… когда мы будем вдвоем. Если тебе будет удобно, конечно. В общем, я запуталась. Просто дай мне знать. Хорошо. Пока.

Именно поэтому я не хотел встречаться с ней с самого начала. У меня была семья. Та, которая хотела меня с самого начала. Мне не нужно было страдать от неловких встреч, чтобы заполнить какую-то зияющую дыру внутри меня. Встреча с ней ничего не изменила. И я не чувствовал никакого обязательства потакать ее угрызениям совести. Ее эмоциональная травма не была моей проблемой.

Я отключил телефон и бросил раздражающее устройство в подстаканник рядом со мной. У меня были более насущные дела, например, как выкинуть из головы зеленоглазую искусительницу.

Разумнее всего было бы позвонить кому-нибудь из моих постоянных партнеров и напомнить себе, что все, что мне нужно, это хороший трах, но у меня было такое чувство, что вместо этого меня ждет холодный душ. Какой же я идиот.

И я винил в этом только себя.