ГЛАВА 25

Пятница

Кокаиновый блюз

 

Группа Эуне собралась, но сам Эуне сообщил, что его семья приедет к трём, так что к тому времени все должны были уйти. Харри рассказал им о своём визите к Хелене Рё.

— Итак, теперь ты ходишь в костюме своего босса, — сказал Эйстейн. — И носишь солнцезащитные очки своего приятеля.

— Кроме того, у меня есть это, — сказал Харри, поднимая полумаску кота. — А ты так ничего и не нашёл о «Вилле Данте» в интернете?

Трульс уставился на свой телефон, хмыкнул и покачал головой. С тем же каменным лицом, как тогда, когда он принял коричневый конверт с деньгами, который Харри осторожно вручил ему, когда пришёл.

— Что меня интересует, так это откуда Воге взял этот каннибализм? — сказал Эуне.

Харри увидел, как Трульс поднял глаза, встретился с ним взглядом и незаметно покачал головой.

— Я сам об этом думал, — сказал Эйстейн. — В отчётах об этом ничего нет.

— У меня такое чувство, что Воге потерял свой источник информации, — сказал Харри. — И начал выдумывать. Например, то, что Бертине вырезали татуировку, а потом пришили обратно, — это было неправдой.

— Возможно, и так, — сказал Эуне. — Воге действительно прибегал к выдумкам ранее в своей карьере, и в этом заключается странность того, насколько мы, люди, не меняемся. Даже будучи наказанными за модель поведения и вроде бы усвоив урок, мы всё равно склонны прибегать к привычной, плохой, казалось бы, тактике в случае возникновения проблем. Не исключено, что внимание, которое он к себе привлёк в последнее время, настолько опьянило Воге, что он не желает терять его и прибегает к тому, что уже срабатывало в прошлом. Или работало какое-то время, по крайней мере. Хотя я не сбрасываю со счетов возможность, что Воге может быть прав насчёт каннибализма. Но учитывая обстоятельства, очевидно, что он всё выдумывает и знакомится с литературой о серийных убийцах.

— Разве он не намекает… — начал Эйстейн, пробежав глазами по статье Воге снова на экране его телефона.

Остальные посмотрели на него.

— Разве он на самом деле не подразумевает, что источником является сам убийца?

— Это смелая, но интересная интерпретация, — сказал Эуне. — Но наш рабочий день окончен и впереди выходные, господа. Мои жена и дочь скоро будут здесь.

— Что мы будем делать на выходных, босс? — спросил Эйстейн.

— У меня нет для вас заданий, — сказал Харри. — Но я взял ноутбук Трульса и собираюсь просмотреть полицейские отчёты.

— Думал, ты их уже читал.

— Просмотрел. Теперь буду их изучать. Давай, пошли.

Эуне попросил Харри подождать, и он остался стоять у кровати, пока другие вышли.

— Эти отчёты, — сказал он. — Это работа скольких людей? Сорока, пятидесяти? Все они занимались делом более трёх недель. Сколько там страниц? Тысячи? Ты собираешься прочитать все эти страницы, потому что думаешь, будто решение можно найти там?

Харри пожал плечами.

— Его нужно хоть где-то найти.

— Разум тоже нуждается в отдыхе, Харри. Я с самого начала заметил, что ты более напряжённый. Ты кажешься… можно я употреблю слово «отчаянным»?

— Наверно.

— Ты о чём-то не договариваешь?

Харри опустил голову и провёл рукой по затылку.

— Ага.

— Ты хочешь сказать мне, что это такое?

— Ага, — он прямо поднял голову. — Но я не могу.

Эуне и Харри переглянулись. Тогда Эуне закрыл глаза и кивнул.

— Спасибо, — сказал Харри. — Поговорим в понедельник.

Эуне облизнул губы, и Харри понял по усталой бодрости на губах и глазах, что он собирался сформулировать остроумный ответ. Но передумал и просто кивнул.

Харри уже выходил из больницы, когда понял, какой ответ обдумывал Эуне. «Если я буду жив в понедельник».

 

Эйстейн ехал по выделенной для общественного транспорта полосе к центру города. Харри расположился на пассажирском сиденье.

— Довольно круто для часа пик в пятницу, а? — ухмыльнулся Эйстейн в зеркало.

Трульс хмыкнул с заднего сиденья.

У Харри зазвонил телефон. Это была Катрина.

— Да?

— Привет, Харри, я быстро. У нас с Арне сегодня свидание в том ресторане, в котором ему наконец удалось забронировать столик. Но моя свекровь болеет и…

— Посидеть с ребёнком?

— Только скажи слово, если неудобно, и тогда я могу отменить всё это, я немного устала. Но, по крайней мере, тогда я смогу сказать ему, что пыталась кого-то найти.

— Но я могу. И я хочу. Когда?

— Да чтоб тебя, Харри. В семь.

— Окей. Убедись, что в духовке есть замороженная пицца «Грандиоза».

Харри повесил трубку, но телефон тут же зазвонил.

— Необязательно «Грандиоза», — сказал Харри.

— Это Мона До из «ВГ».

— Ой…

По полному представлению Харри понял, что звонит не Мона, девушка Андерса, а Мона-журналист. Это означало, что всё, что он скажет, могло и будет использовано против него.

— Мы работаем над статьёй о… — начала она. Это было введение, служащее сигналом того, что колёса уже пришли в движение, и их не остановить, а местоимение первого лица во множественном числе немного уменьшало ответственность за неприятные вопросы, которые она собирается задать. Харри понял, что речь идёт о Габриэле Венге и о самом Харри, изображающем из себя полицейского. Что они будут цитировать главного суперинтенданта Бодиль Меллинг, которая сказала, что за попытку выдать себя за сотрудника правоохранительных органов может быть наказание в виде заключения до полугода, и что она надеется, что министр юстиции по следам этого дела положит конец сомнительным и несанкционированным частным расследованиям, и, кроме того, чрезвычайно важно, чтобы это было сделано немедленно в связи с ведущимся сейчас расследованием убийства.

Мона звонила, чтобы предложить ему возможность ответить в соответствии с Кодексом журналистской этики. Мона До была напористой и жёсткой, но всегда справедливой в этом плане.

— Без комментариев, — сказал Харри.

— Да? Означает ли это, что ты не оспариваешь факты этой истории?

— Я почти уверен, что это означает, что у меня нет комментариев.

— Хорошо, Харри, но тогда мы вынуждены напечатать «без комментариев». — Он услышал быстрый стук клавиш в трубке телефона на фоне.

— Вы всё ещё говорите «напечатать»?

— Это одна из тех вещей, которые не стареют.

— Действительно. Вот почему я называю «повесить трубку» то, что собираюсь сейчас сделать. Окей?

Он услышал вздох Моны До.

— Окей. Хороших выходных, Харри.

— И тебе. И...

— Да, я передам привет Андерсу.

Харри положил телефон во внутренний карман пиджака слишком мешковатого костюма Рё.

— Проблемы?

— Да, — сказал Харри.

С заднего сиденья снова послышалось ворчание, на этот раз громче и злее.

Харри полуобернулся, увидел свет дисплея телефона и понял, что Мона сидела с пальцем на кнопке «Опубликовать».

— Что они написали?

— Что ты лжёшь.

— Справедливо, в конце концов, это правда, и у меня нет репутации, которую нужно защищать.

Харри покачал головой.

— Хуже всего то, что они прикроют наше расследование.

— Нет, — сказал Трульс.

— Нет?

— Что ещё хуже, так это то, что они арестуют тебя.

Харри поднял бровь.

— За то, что помог им найти тело, которое они пытались найти более трёх недель?

— Дело не в этом, — сказал Трульс. — Ты не знаешь Меллинг. Она бежит впереди паровоза. И ты ей мешаешь.

— Я?

— Если мы раскроем это дело раньше полиции, она будет выглядеть дилетанткой, не так ли?

— Хм... Ладно. Но арестовывать меня кажется крайней мерой.

— Это обычные игры силовиков, вот почему эти коварные ублюдки там, где они есть. Вот таким способом ты становишься... ну, министром юстиции, например.

Харри ещё раз взглянул на Трульса. Его лоб был таким же красным, как сигнал светофора, на котором они остановились.

— Я выйду здесь, — сказал Харри. — Отдохните на выходных, но не выключайте телефоны и не покидайте город.

 

В семь часов Катрина открыла перед Харри входную дверь.

— Да, я читала «ВГ», — сказала она, подойдя к комоду в коридоре, чтобы надеть серёжки.

— Мм. Как думаешь, Меллинг бы понравилось, если бы она узнала, что её главный враг работает нянькой у её ведущего детектива?

— О, ты, вероятно, не будешь представлять большой угрозы с понедельника.

— Ты, кажется, чертовски уверена в этом?

— Меллинг не предоставила министру юстиции особого выбора. Со своими аргументами о сомнительных частных расследованиях.

— Да, скорее всего.

— Позор, мы могли бы использовать тебя. Все знали, что ты срезал углы, но в этот раз облажался из-за чего-то столь незначительного.

— Я переусердствовал и сделал неверный выбор.

— Ты такой предсказуемо непредсказуемый. Что у тебя там?

Она указала на полиэтиленовый пакет, который он положил поверх своих туфель, которые он снял.

— Ноутбук. Мне нужно немного поработать после того, как он уснёт. Он там…?

— Ага.

Харри прошёл в гостиную.

— Мамочка, пахнет хавасо, — сказала Герт, сидя на полу с двумя плюшевыми игрушками.

— Духи, — сказал Харри.

— Хавасо, — сказала Герт.

— Смотри, что у меня есть, — Харри осторожно вынул из кармана плитку шоколада.

— Саха-ка.

— Сахарный кайф? — Харри улыбнулся. — Тогда мы сохраним это в тайне.

— Мама! У дяди Хавви саха-ка!

После того, как Катрина ушла, Харри попал в волшебный мир, где лучше всего идти в ногу с творческими переходами мысли трёхлетнего ребёнка и вносить свой вклад в промежутках между ними.

— Ты отвично игваесь, — похвалил его Герт. — Где двакон?

— В пещере, конечно, — сказал Харри, указывая под диван.

— Угу, — сказал Герт.

— Дважды угу, — сказал Харри.

— Саха-ка?

— Хорошо, — сказал Харри и сунул руку в карман пиджака, накинутый на стул.

— Сто это? — спросил Герт, указывая на маску, которую держал Харри.

— Кот, — сказал Харри, надев полумаску на лицо.

Лицо Герта исказилось, а в голосе внезапно прозвучали слёзы.

— Нет, дядя Хавви! Ствашно!

Харри быстро снял маску.

— Хорошо, без кота. Просто драконы. Всё в порядке?

Но слёзы уже потекли, и Герт зарыдал. Харри проклял себя, ещё одно неверное решение. Кошки страшные. Мамы нет рядом. Пришло время спать. Как тут не расплакаться?