Глава 22

Я выхожу из-за дерева и целюсь из пистолета в человека, присевшего у фонтана. Пуля попадает ему в затылок, кровь забрызгивает белый мрамор. Я уничтожу всех ублюдков, посмевших напасть на мой дом и семью.

Мой взгляд перескакивает на последнее окно на последнем этаже. Свет погас, как и во всех остальных частях дома. Сиенна, наверное, в бешенстве, но Адам сказал, что оставил Тару с ней. Это обстоятельство несколько сглаживает мою тревогу. Я чуть не лишился чувств, когда получил второй сигнал от Рельи, и едва избежал столкновения с полуприцепом, когда нажал на педаль газа.

Даже в меньшинстве мои люди хорошо отбились от ребят Богдана. Большинство нападавших мертвы, их тела устилают газон и асфальт вокруг брошенных фургонов. Несколько человек еще живы, пытаются затаиться и ждут удобного случая для бегства. Этого не произойдет. Я уже приказал охранять ворота, а Филипп уже там с тремя нашими ребятами, готовыми прикончить любого, кто попытается сбежать.

Справа от меня, когда я направляюсь к особняку, раздается глубокое рычание. Бросаю взгляд в ту сторону и вижу, как Перун и Зевс рвут на части человека в тактической одежде. Света достаточно, чтобы разглядеть подходящие атласные банты на шеях моих собак. Сегодня оранжевые.

На губах появляется улыбка. Это означает, что моя жена одела собак после моего ухода. Она любит сочетать их банты с тем, что надевает сама. Мой сияющий маленький комочек радости, кажущийся гораздо больше, чем на первый взгляд. Черт побери, я не могу не любить эту женщину.

Звук двигателя машины заставляет меня оглянуться в сторону особняка. Бели паркует фургон рядом с дверью кухни. Адам выходит из дома, держа одного из моих парней в пожарном лифте. Илья и Йован следуют за ним, поддерживая Релью между собой. Я стискиваю зубы. Чертов Сальваторе Аджелло. Терпеть не могу этого человека, особенно зная, что он заставил Сиенну шпионить для него. Хотел бы я сказать ему, чтобы он засунул в задницу свое предложение лечить моих людей в его больнице, но, к сожалению, мы оба знали, что я ни за что не откажусь. И я уверен, что он найдет способ получить деньги за свою услугу. Несомненно, с процентами.

Бели запрыгивает на водительское сиденье, отъезжает, лавируя между машинами румын и мертвыми нападавшими, и направляется к воротам комплекса. Избавиться от всех трупов и фургонов будет очень непросто.

Держа оружие наготове, Адам и Йован подходят к кровавому месиву, скопившемуся перед входными дверями, и осматривают убитых. Илья тем временем направляется к задней части дома.

— Ты нашел Богдана? — спрашиваю я, подходя к нему.

Адам качает головой.

— Я его видел мельком, так что он точно был здесь. Йован проверяет задний двор. Я позвоню парням у ворот и узнаю, может быть, они его поймали.

— Я хочу, чтобы все были начеку, пока его тело не будет найдено.

Перестрелка прекратилась, и, похоже, мы наконец-то закончили облаву на людей Богдана, слава богу, но я не назову ее законченной, пока не увижу труп этого ублюдка своими глазами.

Бросив последний взгляд на трупы, выложенные вдоль дороги, я направился к гаражу, чтобы проверить, не прячется ли там кто-то из ублюдков, но краем глаза уловил отражение мерцающей бирюзовой синевы. Я резко поворачиваю голову в сторону и вижу фигуру, стоящую в дверном проеме кухни. Электричество в доме восстановлено, поэтому я отчетливо вижу, как на меня смотрит моя жена в леггинсах цвета русалки. С моих губ срывается облегченный вздох, когда я вижу, что она цела и невредима. Однако в следующий момент меня охватывает ярость. Неужели она была там все это время, пока вокруг сыпались пули?

— Какого черта, Сиенна! — реву я, прокладывая путь через лужайку и бросаясь к ней. Я убью того, кто позволил ей спуститься вниз. — Возвращайся в дом. Сейчас же!

Она просто смотрит на меня, а по ее щеке скатывается слеза. В ее глазах, устремленных на меня, читается полное облегчение, и моя ярость тут же рассеивается. Она волновалась за меня.

— Я сказал, возвращайся в дом! — Я продолжаю кричать, но она только улыбается. Что же мне с ней делать? Никому не позволено игнорировать мой прямой приказ, но когда речь идет о ней, я не особо возражаю. Черт побери.

Я успеваю сделать всего несколько шагов, как глаза Сиенны бросаются в сторону, куда-то за спину. Улыбка исчезает с ее лица, и на смену ей приходит ужас.

Это не осознанное движение. Никаких рациональных мыслей, только чистый инстинкт, когда я поворачиваюсь на пятках, прикрывая жену и встречаясь с опасностью, которая ждет меня впереди. Мой пистолет взведен, металл греется в ладони, когда я поднимаю руку, готовый нейтрализовать угрозу.

Но я слишком медлю.

Выстрел пронзает воздух.

Есть моменты, которые, как вы знаете, будут преследовать вас вечно, даже если вы проживете тысячу лет. Эти моменты в корне меняют ваше существование, изменяя траекторию вашей жизни. Перед вами открывается новое путешествие, которого вы не ожидали. Вы не можете его спланировать. Путь, которого вы никогда не видели. Будь то карма или судьба, такие моменты редко случаются по собственному выбору.

Столкнувшись с таким моментом, вы понимаете, что ничто и никогда не будет прежним. Это становится неким узлом, точкой во времени, где все воспринимается как "до" и "после".

В моей жизни уже было два таких случая. Первый — когда Артуро сказал нам, что наши родители умерли. Второй — когда я узнала, что моей сестры больше нет, и ее судьба неизвестна.

Всеми силами я надеялась, что больше никогда не столкнусь с подобным моментом.

Когда я увидела, как из гаража вышел мужчина с поднятым пистолетом и направил его на меня, я замерла. Даже легкие сжались, не в силах втянуть воздух, и все, что я могла делать, — это смотреть. Единственной частью меня, которая еще могла двигаться, было сердце. Оно колотилось с утроенной скоростью, ударяясь о грудную клетку.

Затем передо мной материализовалась огромная фигура Драго. Вместо пистолета мой взгляд остановился на широкой спине мужа.

Бах!

Рука летит к груди, потому что на мгновение я уверена, что сердце перестало биться, пробитое пулей с близкого расстояния. Драго дергается передо мной. Пистолет выскальзывает из его руки и падает на полузамерзшую траву у его ног.

Бах!

Я с криком смотрю, как муж падает на колени и начинает медленно пятиться вперед. Мгновение растягивается, и время останавливается.

Поверх головы Драго я вижу, как мужчина у гаража отбрасывает пистолет и лезет в куртку. Воздух врывается в мои легкие, а вместе с ним и абсолютное спокойствие.

Не задумываясь, я хватаю "Глок" за спиной. Я даже забыла, что он у меня есть, когда стрелок прицелился в меня. Хотя в тот момент я не уверена, что достала бы его, если бы вспомнилп. Теперь все сомнения исчезли.

Противник достает из куртки другое оружие, замахивается стволом, чтобы добить Драго. Его выбор. А я делаю свой.

Рука тверда, когда я поднимаю пистолет, дыхание ровное. Я почти не замечаю криков, доносящихся из подъезда, они становятся все громче, все ближе. За долю секунды я прицеливаюсь в голову парня и, ни секунды не раздумывая, нажимаю на курок.

Бах!

Мужчина отшатывается назад. На месте левого глаза появляется большая красная дыра.

Я сделала это.

Я убила его.

Я забрала жизнь. И я не жалею об этом.

Пистолет выпадает из моей руки, и я бегу. К Драго, лежащему на боку на холодной, мертвой лужайке.

— Малыш. — Сдавленный шепот срывается с моих губ, когда я опускаюсь на траву рядом с ним и осторожно переворачиваю его на спину.

Передняя часть его рубашки пропитана кровью. Я хватаю ее за края и разрываю, затем надавливаю ладонями на две кровоточащие раны в верхней части груди. Несмотря на все мои усилия, красная жидкость продолжает просачиваться между пальцами.

Окровавленная рука Драго касается моей щеки. Я поднимаю взгляд и встречаюсь с его глазами.

— Я думал, ты падаешь в обморок при виде крови, — говорит он едва слышным шепотом.

Крики и топот бегущих ног все ближе, но я не могу отвести от него взгляд.

— Не смей умирать у меня на глазах, Драго, — задыхаюсь я, в то время как слезы текут по моим щекам. — Не смей, мать твою.

Чьи-то руки хватают меня сзади, оттаскивая в сторону. Илья опускается рядом с Драго, прижимая свой свернутый плащ к ранам на торсе моего мужа. Он загораживает мне обзор, и я не вижу глаз Драго. Я рычу, брыкаюсь ногами, пытаясь освободиться. Мне нужно увидеть его глаза! Почему-то я уверена, что пока я могу удерживать его взгляд, я смогу сохранить ему жизнь.

Рядом с нами останавливается машина, и тут Филипп и Йован поднимают Драго и кладут его на заднее сиденье. Я кричу. Вою. И обнажаю зубы. Сильные руки обнимают меня, удерживая на месте. Мужской голос говорит что-то о том, что я должна уступить им место. Я впиваюсь зубами в его предплечье, и металлический привкус заполняет мой рот.

— Господи! — кричит кто-то. — Отпусти ее, Адам. Она может ехать с ним сзади.

Как только я освобождаюсь, я бросаюсь к машине и забираюсь внутрь. Я опускаюсь на пол заднего сиденья и прижимаю ладони к рукам Драго, прижимающего пальто Ильи к своей верхней части тела. Боже мой, как много крови.

— Посмотри на меня! — кричу я, когда машина дергается вперед.

Я не уверена, что он меня услышал, но его веки открываются, и его зеленый взгляд встречается с моим.

— Хорошо. — Я киваю. — Мы едем в больницу, где тебя подлечат. И всю дорогу туда ты должен держать глаза открытыми.

Драго переводит взгляд на мою макушку, в уголках его глаз собираются морщинки.

— Я должен был догадаться.

— Что?

— Оранжевый бант. Как у собак. — Он смеется, затем разражается кашлем, хрипло дыша.

Я поджимаю губы, из которых вот-вот вырвется полусмех-полувсхлип.

— Я знала, что тебе понравится.

Мой голос срывается, и я с трудом сглатываю, пытаясь сохранить самообладание и равновесие. Тот, кто сидит за рулем, похоже, ведет машину как маньяк. Я чувствую каждую кочку, каждый изгиб дороги, при каждом движении я ударяюсь головой о спинку пассажирского сиденья.