— Позаботиться о нем? — спрашивает Йован. — В каком смысле?

Я встречаю его взгляд через тонированный щиток.

— Любым способом, который заканчивается требованием места на кладбище, Йован.

* * *

Я добрался до дома уже далеко за полночь. Пришлось идти более длинным путем, потому что вокруг квартала Уэсли было много полиции. Вероятно, кто-то сообщил о криках.

Я киваю мужчине, дежурившему у входной двери.

— Есть что-нибудь?

— Нет. Охранники за оградой подтвердили, что ничего подозрительного нет.

— Хорошо, — говорю я и направляюсь наверх.

Это вопрос времени, когда Богдан сделает свой ход. Скорее всего, он ударит по одному из наших складов или, может быть, по клубу, но я предпочитаю прикрывать все свои базы, поэтому позаботился о том, чтобы вдоль дороги, ведущей к дому, стояли люди.

Я вхожу в свою спальню и сразу же понимаю, что что-то не так. Груда разноцветных чемоданов исчезла. Кровать пуста. Похоже, моя жена считает, что она имеет право решать, как нам спать. Я бросаю куртку на кресло рядом с балконной дверью и направляюсь в ванную.

Приняв столь необходимый душ, я иду по коридору, проверяя по пути комнаты. На этом этаже есть несколько незанятых номеров, потому что я не хотел бы, чтобы кто-то был рядом со мной в те несколько часов, которые я позволяю себе отдыхать, так что она может быть в любом из них.

Первые несколько комнат, мимо которых я прохожу, пусты. Я проскальзываю мимо комнат Кевы и Филипа, не проверяя их, а также некоторых других, используемых моими людьми, и иду дальше по коридору. Моя жена находится в последней спальне на этом этаже, спит под тонким одеялом на крошечной кровати, на которой никогда не поместится мое крупное тело. Ее чемоданы сложены в углу, все восемь штук.

Прислонившись плечом к дверному косяку, я наблюдаю за ее спящей фигурой. Я был уверен, что она откажется помогать на кухне. Но сообщение, которое я получил от Кевы, было не текстовым сообщением, а фотографией моей жены, стоящей на маленькой табуретке перед раковиной и оттирающей огромную пригоревшую сковороду. На ней были те же золотистые брюки и синий свитер, что и в ресторане, только вместо высоких каблуков на ногах были какие-то пушистые монстры. Затем последовало еще несколько фотографий. Сиенна ставит бокалы в шкаф. Наклонившись над плитой, она заглядывает в кастрюлю, из которой идет пар. Несет грязную посуду, явно над чем-то смеясь. У меня возникло серьезное искушение отложить на другой день свою задачу по убийству Уэсли и отправиться домой только для того, чтобы понаблюдать за Сиенной, пока она, судя по всему, получает удовольствие от своей работы.

Итальянцы в Cosa Nostra — особая категория. К тем, кто занимает верхние ступени иерархии, относятся почти как к членам королевской семьи, и многие из них ведут себя так, как будто они и в самом деле таковыми являются. Особенно это касается женщин. Несколько лет назад я встречался с сестрой одного из капо, и уже через двадцать минут нашего свидания у меня возникло искушение покончить с собой. Я даже не помню имени той женщины, только ощущение, что передо мной сидит пустая оболочка человека. Манекен в витрине магазина, единственной целью жизни которого была демонстрация дорогой одежды. Сними ее, и останется лишь пластиковый манекен.

Моя жена может носить такие же дорогие наряды, но у меня есть ощущение, что под их поверхностью скрывается гораздо больше слоев. И я намерен содрать их все до единого и узнать, что скрывается под ними.

Подойдя к чемоданам, я подхватываю первые два и несу их в свою комнату. Повторив это действие еще три раза, я подхожу к кровати, на которой спит Сиенна, и просовываю руки под ее хрупкое тело. Может быть, я пока и не собираюсь заниматься с ней сексом, но есть только одно место, где ей разрешено спать. В моей постели.

Сиенна вздрагивает, что-то бормочет и зарывается лицом в мою грудь. Я несу ее в спальню, осторожно опускаю на кровать и забираюсь к ней. Она продолжает спать, даже когда я обнимаю ее за талию и притягиваю к себе.