Глава 41. Новая Наоми

Наоми

Нокс: Слушай. Я знаю, что мог бы подойти к делу иначе. Но поверь мне. Так лучше. Если тебе или Уэйлей что-то понадобится, я хочу знать.

Нокс: Лиза, наверное, уже сказала тебе, но в субботу охранная компания установит систему безопасности в коттедже. Во сколько у Уэйлей футбольный матч?

Нокс: Ты в порядке?

Нокс: Если мы не вместе, это не означает, что я не хочу позаботиться о безопасности тебя и Уэйлей.

Нокс: Ты не можешь избегать меня вечно.

Нокс: Бл*дь, мы можем вести себя как взрослые люди? Это е*аный маленький город. Мы рано или поздно наткнёмся друг на друга.

***

Я приоткрыла один сонный глаз и посмотрела на экран телефона.

Убедившись, что это не отныне-мёртвый-для-меня Морган, я провела пальцем, принимая вызов.

— Что? — прокаркала я.

— Проснись и пой, Уитти, — пропел бодрый голос Стефа с другой стороны света.

В ответ я издала приглушённый стон и перевернулась в кровати.

Я накрылась одеялом с головой в инфантильной попытке отгородиться от всего мира. К сожалению, это также окружило меня его запахом. Спать в постели, которую мы делили, пока я влюблялась в фарс, привело лишь к усилению моего срыва.

Если я хотела пережить это, мне надо сжечь это постельное бельё и купить Лизе новый комплект.

— Судя по красноречивому приветствию, я предполагаю, что ты ещё не вытащила свою Сегодня-Определённо-Забуду-Его задницу из постели, — подытожил Стеф.

Я хмыкнула.

— Тебе повезло, что я на другом континенте, потому что твоё время вышло, — бодро чирикнул он.

— Какое ещё время?

— Время «ах, я бедняжка, я скучаю по своему абсурдно горячему бойфренду». Прошло пять дней. Допустимый период скорби истёк. Ты официально перерождаешься как Новая Наоми.

Перерождение звучало весьма утомительно.

— А можно я просто зачахну как Старая Наоми?

Старая Наоми последние несколько дней натягивала фальшивую улыбку для Уэйлей и посетителей библиотеки, а потом проводила несколько часов в день, вполсилы пытаясь прибрать бардак в коттедже. Всё это время избегая мыслей о Ноксе.

Я была измождена.

— Не вариант. У тебя сейчас 06:30. Твой день начинается немедленно.

— Почему ты такой злой? — простонала я.

— Я твой злой крестный фей. Ты должна начать трансформацию, моя маленькая гусеничка.

— Не хочу я быть бабочкой. Хочу тлеть в своём коконе.

— А тебя не спрашивали. Если не выберешься из постели в следующие десять секунд, я задействую тяжёлую артиллерию.

— Да встала я, — соврала я.

Он произнёс что-то презрительное на французском.

— Если тебе нужен переводчик, это французское «чушь собачья». А теперь я хочу, чтобы ты вытащила свою лежащую попку из постели и приняла душ, поскольку Лиза сообщает, что твои волосы уже жирнее, чем фритюрница в спортбаре в ночь куриных крылышек. Потом я хочу, чтобы ты открыла ту посылку из Sephora, что я тебе послал, и выдернула себя нахер из этого ступора.

— Мне нравится ступор.

— Неправда. Тебе нравятся планы и списки дел. Я даю тебе и то, и другое.

— Друзья, которые тебя хорошо знают — это так утомительно, — пожаловалась я своей подушке.

— Ладно. Хорошо. Но для галочки подмечу, что ты заставила меня сделать это.

— Сделать что?

— У тебя есть одиннадцатилетняя девочка, которая на тебя равняется. Ты действительно показать ей, что, когда мальчик ранит твои чувства, надо отказываться от жизни?

Я села.

— Я ненавижу тебя.

— Нет, не ненавидишь.

— Почему мне нельзя киснуть?

Это было нечто большее, чем просто раненые чувства, и он это знал. Нокс предупреждал меня. Он сказал мне не влюбляться в него, не принимать его действия за настоящие чувства. И я всё равно влюбилась в него. Это делало меня идиоткой. Уорнер хотя бы пытался скрыть от меня свою истинную сущность.

Это оправдание, не слишком удачное, но всё же оправдание.

Но с Ноксом такого оправдания не было.

Я любила его. По-настоящему любила его. Любила настолько, что не была уверена, смогу ли пережить боль от отвержения.

— Потому что весь этот негативный внутренний диалог в духе «я такая идиотка» и «как я могла в него влюбиться» — пустая трата времени и энергии. Это также подает дерьмовый пример Уэйлей, у которой было уже столько дерьмовых примеров, что хватит на всю жизнь. Вытаскивай свою задницу из постели, прими душ и приготовься показать Уэйлей, как сжечь жизнь мудака дотла.

Мои ноги коснулись пола.

— У тебя действительно хорошо получается подбадривать.

— Ты заслуживаешь лучшего, Уитти. Я знаю, где-то в глубине души ты так не думаешь. Но ты заслуживаешь мужчину, который будет ставить тебя на первое место.

— Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, детка. Мне пора идти. Но я хочу получить селфи после душа с макияжем. И я отправляю тебе по электронной почте твой план на день.

***

От кого: Стеф

Кому: Наоми

Тема письма: Новая Наоми День Первый

1. Вытащи свою задницу из постели.

2. Прими душ.

3. Макияж.

4. Волосы.

5. Гардероб (я знаю, как тебе нравится вычёркивать пункты из списка)

6. Завтрак чемпиона.

7. Футбольная тренировка Уэйлей. Улыбайся. Освещай всё чёртово поле своей великолепной красотой.

8. Устрой спонтанную встречу. Пригласи друзей, родню и Нэша (эта часть очень важна). Выгляди великолепно (тоже очень важно). Действительно хорошо проведи время (самое важное), или притворяйся, пока не почувствуешь себя лучше.

9. Ложись в постель самодовольной.

10. Повторить всё заново.

***

Удовлетворённая тем, что из моего списка дел вычеркнуты уже четыре пункта, я отважилась спуститься вниз. В остальной части дома по-прежнему царила тишина.

Стеф знал меня слишком хорошо. И мне действительно легче имитировать позитивный настрой, когда я хорошо выглядела внешне.

Там меня ждал кофейник со свежим кофе. Я щедро наполнила им весёленькую красную кружку и, прихлёбывая, оглядела кухню.

Комната обрела новую жизнь с того момента, как меня впервые пригласили внутрь. Казалось, что так было почти во всём доме. Занавески не только раздвинуты, но и выстираны, выглажены и снова повешены. Лучи утреннего солнца струились сквозь чистое стекло.

Многолетняя пыль и копоть были соскоблены, шкафы и ящики очищены от хлама. Спальни, простоявшие закрытыми почти два десятилетия, теперь были полны жизни. Кухня, столовая и веранда стали сердцем дома, полного людей.

Вместе мы вдохнули жизнь обратно в пространство, которое слишком долго оставалось безжизненным.

Я отнесла свой кофе на веранду и встала у окна, наблюдая, как ручей подхватывает опавшие листья и уносит их вниз по течению.

Потеря всё ещё ощущалась.

Дыры, оставленные дочерью и мужем Лизы, не заполнились волшебным образом. Но мне показалось, что теперь вокруг этих дыр появилось что-то ещё. Субботние футбольные матчи. Семейные ужины. Просмотр кино сообща, когда все слишком много говорили, чтобы слышать, что происходит на экране. Ленивые вечера, проведённые за приготовлением ужина на гриле и играми в ручье.

Собаки. Дети. Вино. Десерты. Игровые вечера.

Мы выстроили здесь нечто особенное вокруг Лизы и её одиночества. Вокруг меня и моих ошибок. Это ещё не конец. На ошибках нужно учиться, их нужно преодолевать. Они не должны уничтожать.

Стойкость.

На мой взгляд, Уэйлей уже была воплощением стойкости. Она пережила детство, полное нестабильности и незащищенности, и училась доверять взрослым в своей жизни. Может, это давалось ей немного легче, потому что она никогда не подводила себя так, как я. Я восхищалась ею за это.

Наверное, я могла бы поучиться на её примере.

Я услышала шарканье ног в тапочках, перемежающееся возбуждённым цоканьем собачьих когтей по кафелю.

— Доброе утро, тётя Наоми. Что у нас на завтрак? — Уэйлей зевнула из кухни.

Я оставила свою утреннюю хандру и вернулась на кухню.

— Доброе утро. А что ты хочешь?

Она пожала плечами и устроилась на табурете у островка. Её светлые волосы с одной стороны головы стояли дыбом и спадали на другую. На ней была розовая камуфляжная пижама и пушистые тапочки, которые Рэнди и Китти как минимум раз в день пытались украсть и спрятать в своих собачьих лежанках.

— Хм. Как насчёт яиц с сыром? — предложила она. — Вау. Ты хорошо выглядишь.

— Спасибо, — ответила я, потянувшись за сковородкой.

— Где Нокс?

Вопрос Уэйлей был подобен удару ножа в сердце.

— Он вернулся в свою хижину, — осторожно произнесла я.

Уэйлей закатила глаза.

— Это я знаю. Почему? Я думала, у вас всё было хорошо? Вы всё время целовались и много смеялись.

Моим инстинктом было солгать. Чтобы защитить её. В конце концов, она всего лишь ребенок. Но я уже так много сделала для её защиты, и это постоянно оборачивалось против меня.

— Есть пара вещей, о которых нам нужно поговорить, — сказала я ей, доставая масло и яйца из холодильника.

— Я назвала Донни Пэйсера придурком только потому, что он толкнул Хлою и сказал ей, что она дерьмовая неудачница, — оборонительно заявила Уэйлей. — И я не использовала слово на букву Б, потому что мне это запрещено.

Я замерла с коробкой яиц в руке и моргнула.

— Знаешь что? Мы вернёмся к этому чуть позже.

Но моя племянница не была готова отказаться от своей защиты.

— Нокс сказал, что это хорошо — заступаться за людей. Что сильные должны заботиться о тех, кто нуждается в защите. Он сказал, что я одна из сильных.

«Чёрт».

Я проглотила комок в горле и сморгнула слёзы, которые жгли мне глаза, угрожая испортить макияж.

На сей раз горе не сводилось только ко мне. Оно распространялось ещё и на маленькую девочку, чей герой не хотел нас обеих.

— Это правда, — сказала я. — И это хорошо, что ты одна из сильных, потому что я должна сказать тебе кое-что непростое.

— Моя мама вернётся? — прошептала Уэйлей.

Я не знала, что на это ответить. Так что вместо этого я начала с другого.

— В коттедже нет клопов, — выпалила я. Бигль Рэнди прыгнул к моим ногам и уставился на меня снизу вверх проникновенными карими глазами. Я наклонилась, чтобы потрепать его за ушами.