Глава 6. Спаржа и сражение

Наоми

В данную минуту я должна была страдать от смены часовых поясов и проводить свой медовый месяц, бродя по улицам Парижа. Вместо этого я цеплялась за руль древнего 10-скоростного велика и старалась не свалиться с него.

Прошли годы с тех пор, как моя задница в последний раз встречалась с велосипедным сиденьем. Каждая кочка и канавка на гравийной дороге сотрясали и мои зубы, и мои дамские части тела. В тот единственный раз, когда я уговорила Уорнера покататься на двухместном велосипеде-тандеме, мы оба улетели головами в кустарник возле магазина воздушных змеев.

Уорнер вовсе не был доволен.

Существовало много вещей, которые не радовали Уорнера Деннисона Третьего. Вещей, которым я должна была уделять больше внимания.

Рощица деревьев пронеслась мимо размытым пятном, пока мы проезжали через облака мошкары и густого влажного воздуха. По моей спине стекали капельки пота.

— Ну ты едешь или как? — крикнула Уэйлей, которая неслась как будто в миле передо мной. Она ехала на ржавом мальчишечьем велосипеде, и её руки болтались вдоль боков.

— Какое у тебя второе имя? — проорала я в ответ.

— Регина.

— Уэйлей Регина Уитт, немедленно положи руки на руль!

— Ой да брось. Ты же не из тех тёть, которые ненавидят веселье, нет?

Я усиленно крутила педали, пока не нагнала её.

— Я очень даже весёлая, — пропыхтела я, отчасти из-за оскорбления, но главным образом потому, что запыхалась.

Конечно, может, я не любила веселье в духе ехать-на-велике-без рук, или украдкой-сбежать-с-ночёвки-и-целоваться-с-мальчиком, или сказаться-больной-чтобы-сходить-на-концерт, но я не ненавидела веселье. Просто обычно слишком много всего надо сделать, прежде чем доберёшься до веселья.

— Город в той стороне, — сказала Уэйлей, показывая подбородком влево. Этот жест был настолько похож на Тину, что остатки воздуха покинули мои лёгкие.

Мы съехали с гравия на гладкий асфальт, и через считанные минуты я заметила впереди окраины Нокемаута.

На секунду я позволила себе затеряться в исторической знакомости поездки на велосипеде. Солнце, греющее лицо и руки, тёплый воздух, обдувающий кожу, звуки миллиона насекомых в разгаре лета. Когда-то я тоже была 11-леткой на велике. Направлялась к приключениям по летней жаре и не возвращалась, пока не хотела есть или пока не появлялись светлячки.

На окраинах города простирались лошадиные фермы с гладкими заборами и изумрудно-зелёными пастбищами. Я почти чуяла запах богатства и привилегий. Это напомнило мне о загородном клубе родителей Уорнера.

Четыре байкера в поношенном дениме и коже с рёвом пронеслись мимо нас на мотоциклах, шум двигателей вибрацией отдавался в моих костях, пока они покидали пределы города.

Люди с лошадьми и байкеры. Нестандартное сочетание.

Фермы скрылись из виду, и им на смену пришли опрятные домики на опрятных участках, которые располагались всё ближе и ближе друг к другу, пока мы не оказались на главной улице. Движение не было оживлённым. Так что я смогла рассмотреть центр города лучше, чем сегодня утром. Тут имелся магазин фермерских товаров и подарочный магазинчик рядом с автомастерской. Напротив стояли хозяйственный магазин и зоомагазин, откуда угнали мой Вольво.

— Продуктовый в той стороне, — крикнула Уэйлей, снова оказавшись впереди и поворачивая налево быстрее, чем мне казалось уместным.

— Притормози!

Супер. Полдня на моём попечении, и моя племянница вышибет себе передние зубы, влетев на полной скорости в дорожный знак.

Уэйлей меня проигнорировала. Она пронеслась через весь квартал и повернула на парковку.

Я добавила к своему мысленному списку покупок велосипедные шлемы и последовала за ней.

Припарковав наши велосипеды на стойке у входной двери, я достала конверт, который я, к счастью, спрятала в коробке с тампонами. Буквально за несколько минут до того, как мне предстояло пойти к алтарю, моя мать сунула мне карту, полную денег.

Это задумывалось как свадебный подарок. Деньги, которые можно потратить в медовый месяц. А теперь это были единственные деньги, к которым у меня имелся доступ, пока я не восстановлю украденные кредитную и дебетовую карту.

Я задрожала, подумав о том, сколько денег из своих сбережений я по глупости потратила на свадьбу, которая так и не состоялась.

— Видимо, ты не сможешь купить много брюссельской капусты, раз мы на великах, — самодовольно заметила Уэйлей.

— Подумай ещё раз, хитрюга, — сказала я, показывая на вывеску на окне.

«Есть доставка до дома».

— Вот блин, — простонала она.

— Теперь мы можем купить целую фуру овощей, — бодро заявила я.

***

— Нет.

— В смысле нет? — потребовала я, помахав перед Уэйлей стеблями спаржи.

— Нет спарже, — сказала Уэйлей. — Она зелёная.

— Ты не ешь зелёную еду?

— Нет, если только это не конфетка.

Я сморщила нос.

— Ты должна есть овощи. Что насчёт фруктов?

— Мне нравятся пироги, — сказала она, подозрительно тыкая пальцем в ящик с манго, будто никогда прежде такого не видела.

— Что ты обычно ешь на ужин... с твоей мамой? — я понятия не имела, являлась ли Тина для неё больной темой, или же Тина постоянно бросала Уэйлей одну. Мне казалось, будто мне завязали глаза и вытолкали елозить по застывшему озеру. Лёд рано или поздно проломится под моими ногами, просто я не знала, когда и где.

Её плечи приподнялись до ушей.

— Не знаю. Всё, что есть в холодильнике.

— Остатки еды со вчерашнего дня? — с надеждой спросила я.

— Я готовлю макароны с сыром быстрого приготовления и замороженную пиццу. Иногда наггетсы, — ответила Уэйлей. Манго ей наскучило, и теперь она хмуро смотрела на зелёный листовой салат. — Мы можем купить печенье?

У меня начинала болеть голова. Мне нужно больше сна и больше кофе. Необязательно в таком порядке.

— Может быть. Но сначала нам надо договориться насчёт нескольких полезных продуктов.

Мужчина в фартуке с эмблемой магазина вышел из-за угла. При виде нас его вежливая улыбка исчезла. Прищурившись и скривив губы, он смотрел на нас так, будто мы пинали куколку младенца Иисуса в вертепе у церкви.

— Здравствуйте, — сказала я, сделав свою улыбку экстра-тёплой.

Он фыркнул в нашу сторону и пошагал прочь.

Я глянула на Уэйлей, но она то ли не заметила его пронизывающий взгляд, то ли уже обзавелась иммунитетом.

Вот вам и южное гостеприимство. Хотя мы же в Северной Вирджинии. Может, южное гостеприимство тут неприменимо. А может, мужчина только что узнал, что его коту осталось жить всего месяц. Никогда не знаешь, что люди переживают за кулисами.

Мы с Уэйлей продвигались по магазину, и я заметила схожую реакцию от нескольких сотрудников и покупателей. Когда женщина в гастрономическом отделе швырнула в меня фунт нарезанной индейки, моё терпение лопнуло.

Я удостоверилась, что Уэйлей отвлеклась на морозильник с куриными наггетсами.

— Прошу прощения, я здесь новенькая. Я нарушила какой-то магазинный этикет, что привело к швырянию продуктов?

— Ха. Ты меня не одурачишь, Тина Уитт. А теперь ты собираешься заплатить за индейку или попытаешься затолкать в лифчик, как в прошлый раз?

И вот я получила ответ.

— Я Наоми Уитт. Сестра Тины и тётя Уэйлей. Уверяю вас, я никогда не пихала мясные полуфабрикаты в лифчик.

— Хрень собачья, — она сказала это, приложив ладонь ко рту и изображая рупор. — Ты и твой ребёнок ничего хорошего не задумали, мелкие воровки.

Мои навыки разрешения конфликтов сводились к угождению людям. Обычно я выдавала перепуганное извинение, а потом испытывала потребность купить оскорблённой стороне какой-нибудь маленький продуманный подарок. Но сегодня я устала.

— Ладно. Знаете, что? Не думаю, что вы должны так разговаривать с покупателями, — заявила я.

Я хотела сказать это твёрдо и уверенно, но получилось слегка истерично.

— И знаете, что ещё? Сегодня на меня наорали, дважды ограбили и превратили в неопытную родительницу, и всё это ещё до обеда. За последние два дня я проспала ровно час. И тем не менее, я тут мясом не швыряюсь. Я прошу вас об одном — чтобы вы проявили ко мне и моей племяннице с минимальным уважением, которого заслуживает платящий клиент. Я вас не знаю. Я здесь никогда прежде не бывала. Я сожалею о том, что моя сестра вытворяла со своими грудями и вашим мясом. Но я бы очень хотела, чтобы эту индейку нарезали потоньше!

Я пихнула упаковку обратно к ней, поверх витрины-холодильника.

Её глаза широко раскрылись в выражении, кричащем «я не знаю, как справиться с этой неуправляемой покупательницей».

— Ты меня не дуришь? Ты не Тина?

— Не дурю я никого.

Чёрт возьми. Надо было сначала зайти за кофе.

— Тётя Наоми, я нашла печеньки, — сказала Уэйлей, появившись с целой горой сладостей.

— Супер, — отозвалась я.

***

— Итак, — сказала я, ставя перед Уэйлей смузи из киви и клубники и занимая место напротив неё. Джастис, мужчина моей мечты, сделал мне послеобеденный латте в кружке размером с суповую тарелку.

— Итак что? — кисло спросила Уэйлей. Её нога в кроссовке пинала ножку столика.

Я жалела, что на одной из остановок переехала свой телефон и теперь не могла погуглить «как наладить контакт с детьми».

— Эм, чем ты занималась этим летом?

Она долго изучала меня взглядом, затем спросила:

— Тебе-то что?

Имеющие детей люди так легко с ними разговаривали. Я уткнулась в свою миску латте и сделала большой глоток, моля о вдохновении.

— Подумал, что вам, леди, не помешает перекус, — сказал Джастис, ставя на стол тарелку с печеньем. — Только что из печи.

Голубые глаза Уэйлей широко распахнулись, когда она заметила тарелку, а потом подозрительно посмотрела на Джастиса.

— Спасибо, Джастис. Очень мило с твоей стороны, — произнесла я и пихнула свою племянницу.

— Ага. Спасибо, — ответила Уэйлей. Она не потянулась к печенью, просто сидела и смотрела на тарелку.

Это пример, который я с уверенностью могла подать. Я схватила печенье с арахисовой пастой и откусила кусочек между глотками кофе.