Глава 128 Некуда и некому сказать о моём горе

Глава 128. Некуда и некому сказать о моём горе

строчки из стихотворения поэта Су Ши (1037 — 1101) династии Сун, "Десять лет смерти и жизни" 

_______

Рука, пытавшаяся вырваться, внезапно ослабла.

Никогда за все девятнадцать лет своей жизни Ли Сянь не колебалась в нерешительности так, как сейчас.

Поскольку Ли Сянь перестала пытаться убрать руку, Линь Ваньюэ умерила силу. Нежно держа руку Ли Сянь в своих ладонях, она превозмогла внутреннюю боль и улыбнулась.

Ли Сянь внимательно посмотрела на Линь Фэйсина. Его терпеливая реакция намного превзошла ее ожидания.

— Принцесса, ты голодна? Я прикажу подать ужин. Ты весь день спала.

Ли Сянь слабо ответила:

— У меня нет аппетита.

Линь Ваньюэ снова начала улыбаться. Эта фраза была до странности знакомой. Но на этот раз она не стала слушать Ли Сянь и мягко спросила:

— Как же так? Я прикажу кому-нибудь подать ужин, хотя бы чуть-чуть поешь.

Линь Ваньюэ отпустила руку Ли Сянь и, прежде чем та успела ответить, подоткнула ей одеяло и ушла.

Через некоторое время она вернулась и, сев у постели Ли Сянь, снова взяла ее руку в свои ладони. Заметив вялое и сонное состояние Ли Сянь, она решила, что так не пойдет.

— Принцесса.

— Мм? — тихо промычала Ли Сянь в ответ. Этот звук был мягким и приятным на слух.

— На северной границе я пережил немало передряг. Хочешь, я расскажу о некоторых из них? Ты, главное, не спи.

— Ладно.

— Тогда я помогу тебе сесть. Если долго так лежать, тело будет болеть.

— Мгм.

Линь Ваньюэ вынула из шкафа постельные принадлежности и свернула их. Она помогла Ли Сянь сесть, затем положила сверток одеял на нефритовую подушку Ли Сянь, чтобы той было удобно.

— Принцесса, несколько дней назад на Янгуань напало очень известное племя степей Маодунь!

Линь Ваньюэ намеренно преувеличивала свои слова. Заметив, что ей удалось завладеть вниманием Ли Сянь, она продолжила:

— За городом было только два гарнизона, поэтому я повел с собой четыре штурмовых кавалерии им на подмогу. Предводителем их войск был гунн по имени Тутурба. Этот человек был чуть выше двух метров ростом, а его руки были... таким огромным!

Рассказывая все это, Линь Ваньюэ жестикулировала руками. Ли Сянь бледно улыбнулась, глядя на то, какую толщину показывает Линь Фэйсин.

— Фума показывает ширину бочки? — спросила она очень медленно.

Линь Ваньюэ улыбнулась в ответ. Она продолжала настаивать на своем:

— Так и есть, они действительно были такой толщины! — она снова изобразила руками.

Внезапно улыбка Ли Сянь исчезла. Линь Фэйсин моргнул:

— Ладно, на самом деле они не были такими огромными…

— Фума, твоя рука...

Линь Ваньюэ опустила голову и увидела отчетливые следы зубов на тыльной стороне ладони.

Она замолчала. В спальне снова воцарилась тишина.

Ли Сянь, обладавшей смышленностью, конечно же, не было необходимости спрашивать, что произошло.

Линь Ваньюэ посмотрела на ужасно бледное лицо Ли Сянь. С трудом сдерживая острую боль в сердце, она глубоко вздохнула и улыбнулась:

— Принцесса, пожалуйста, дослушай меня!

Ли Сянь заметила, как истощал Линь Фэйсин за эти три месяца. Оттенок его лица был пепельным, ужасным, но он продолжал делать вид, что все в порядке, и потакал ей.

Ли Сянь запуталась. Чувства Линь Фэйсина были слишком сильными и глубокими — это давление душило ее. Но она не знала, как на них ответить.

Видя, что Ли Сянь молчит, Линь Ваньюэ продолжила, словно находилась в своем мирке:

— У этого Тутурбы была пара железных дубинок. Одна весила, наверное, по меньшей мере семь-восемь или десять цзинь*! Где-то примерно... вот такая! — Линь Ваньюэ снова обрисовала руками тощину.

* 斤 (jīn)— китайская мера веса, 0.5 кг

— Но они совсем не казались тяжелыми, судя по тому, как этот человек держал их. С этими двумя дубинками в руках он был очень внушительным и величественным, его защита была непробиваемой! Правому генералу нашей армии, Бай Жуйде, он одним ударом сломал руку! А это его оружие, кстати, было очень замысловатым: концы дубинок были соединены железными цепями. Он обмотал эти цепи вокруг рук и шеи… Я застал его врасплох ударом в спину…

— Господин фума, каша готова.

Когда сяо-Цы вошла с кашей в руках, господин фума о чем-то рассказывал. Она прервала его на интересном месте. Какое-то мгновение она продолжала неловко стоять на месте.

Ли Сянь уже получила подробный отчет о том сражении. Теперь же Линь Фэйсин описывал его живо и образно. Она уже поняла, что Линь Фэйсин изрядно приукрашивал. Это явно была битва, в которую он вкладывал все свои силы, но по его словам, он сражался на равных с этим гунном.

Ли Сянь не подала виду, что знает всю правду. Она просто улыбалась, слушая с большим интересом. За эти годы она наслушалась более чем достаточно небылиц, но рассказ Линь Фэйсина не вызывал у нее отторжения.

Заметив, что Ли Сянь увлеченно слушает ее, Линь Ваньюэ незаметно для себя начала отклоняться от реальных событий и раздувать историю. На самом деле она нападала и защищалась и выдержала, в лучшем случае, тридцать раундов. Но сейчас Линь Ваньюэ уже бесстыдно преувеличивала почти до сотни.

Сяо-Цы вошла как раз в момент, когда Линь Фэйсин рассказывал о притворном отступлении и неожиданном выпаде, которого не существовало…

Линь Ваньюэ тут же прервала историю. Она потерла нос и сказала:

— Принцесса, каша готова. Покушай сначала, а потом я продолжу.

— Хорошо.

Линь Ваньюэ взяла миску каши с подноса, и сяо-Цы поспешила сказать:

— Господин фума, эта служанка сделает все сама.

— Все в порядке.

Помешивая кашу, Линь Ваньюэ снова села на стул. В изысканную кашу были добавлены питательные тонизирующие ингредиенты. Линь Ваньюэ зачерпнула немного, поднесла ложку к губам, чтобы подуть, а затем приблизила ее к Ли Сянь:

— Скажи аа~~

Сяо-Цы невольно улыбнулась и прикрыла губы рукой.

Мертвенно-бледное лицо Ли Сянь слегка покраснело от того, что Линь Фэйсин обращается с ней как с маленьким ребенком.

Она выпрямилась и сказала:

— Я сама…

Однако Линь Фэйсин даже не пошевелился. Он решительно сказал:

— Я покормлю тебя. Скажи аа~~

Сяо-Цы едва не хихикнула, но как управляющая поместья старшей принцессы, она, естественно, понимала значение фразы "не смотри на то, что не соответствует этикету". Сейчас не требовалось ее присутствие, поэтому она, не спросив дальнейших указаний, тихо вышла с подносом.

Ли Сянь вздохнула с облегчением, как только сяо-Цы исчезла за дверью. И все-таки она не смогла отвертеться от Линь Фэйсина. Ее красные губы слегка приоткрылись, чтобы принять ложку каши.

Линь Ваньюэ вздохнула про себя: она еще даже не кормила Линь Байшуй…

Ли Сянь еле-еле удалось съесть половину миски. Но как бы Линь Фэйсин ни уговаривал, она не могла съесть больше.

Линь Ваньюэ тихо вздохнула. Посмотрев на оставшуюся кашу, она зачерпнула немного и начала есть. Она действительно была голодна. Всю дорогу сюда она питалась сухим провиантом и так ничего и не съела, вернувшись в столицу.

Ли Сянь в шоке смотрела на то, как Линь Фэйсин ест остатки ее каши:

— Ты…

Линь Ваньюэ не придала этому значения и продолжала есть:

— Я голоден.

— Раз фума голоден, пусть прикажет подать ужин.

Выразившись таким образом, Ли Сянь задела самоуважение Линь Ваньюэ. Та медленно опустила ложку.

Ли Сянь поняла, что сказала что-то не то, и начала объяснять:

— Я... просто беспокоюсь, что фуме не хватит половины моей каши.

Линь Ваньюэ утешило то, как Ли Сянь сделала ей шаг навстречу. Для Ли Сянь это было редкостью, поэтому она без смущения продолжила отправлять в рот ложку за ложкой.

Линь Ваньюэ быстро доела и позвала сяо-Цы, чтобы отдать ей миску. На несколько секунд та пришла в замешательство, а затем радостно сказала:

— Ее Высочество впервые съели столько за последние несколько дней!

Линь Ваньюэ подошла к кровати и спросила:

— Принцесса, хочешь, я помогу тебе подняться и пройтись?

Подумав немного, Ли Сянь покачала головой.

Линь Ваньюэ не стала напирать.

— Тогда немного посиди. Если лечь спать сразу после еды, можно получить несварение.

— Мгм.

— В какое время тебе нужно принимать лекарства?

Вместо Ли Сянь ответила сяо-Цы:

— Отвечаю господину фуме, лекарство было принято сегодня в полдень. Императорский лекарь сказал, что Ее Высочеству не следует принимать слишком много сразу, достаточно одного раза в день.

Линь Ваньюэ кивнула:

— Сяо-Цы-цзецзе нужно будет потом помассировать принцессе руки и ноги, а также поясницу. Ее тело будет болеть и чувствовать слабость, если лежать так долго.

Все это Линь Ваньюэ испытала лично.

Сяо-Цы поклонилась:

— Слушаюсь.

— Принцесса, если от меня ничего не нужно, я пойду в малый двор и вернусь завтра.

— Прощай, фума.

Как только Линь Вэньюэ вышла из комнаты, улыбку на ее лице смела тяжелая печаль.

— Господин фума, эта служанка поможет Вам осветить дорогу.

— В этом нет необходимости. Оставайтесь здесь и позаботьтесь о принцессе. Я сам дойду.

— Слушаюсь.

Линь Вэньюэ скорым шагом вошла в ночную темноту. Подойдя к месту, где никого не было, она прижала руку к груди.

Спальня Ли Сянь

Ли Сянь, облокотившаяся на свернутое одеяло, спросила:

— Как дела на той стороне?

— Его Величество издал указ. Завтра принц Сян должен покинуть столицу. Дворец Цину почти очищен, никаких затруднений возникнуть не должно.

— Пошли туда людей и прикажи им охранять его в течение всего пути. Его Высочество принц Сян должен добраться до своих земель в целости и сохранности.

— Ваше Высочество... это из-за того, что кто-то другой может убить Его Высочество принца Сяна и свалить вину на нас?

— Хах, я лишь беспокоюсь, что этот принц Сян устроит представление, чтобы завоевать сочувствие отца-императора, а потом выздоровеет и вернется в столицу.

— Теперь эта служанка все поняла.

— Передай Теням устранить пойманных наемников сразу же, независимо от того, кто эти люди. Пусть оставят одного покалеченным и способным говорить.