— Где мы...

— Залезай, пока я не передумал тебя убивать, Пенелопа.

Меня не нужно просить дважды.

Тепло исходит от приборной панели и обжигает мои конечности, когда я опускаюсь на пассажирское сиденье. Дверь Рафаэля захлопывается с большей силой, чем нужно, и мы срываемся с места по покрытому инеем асфальту, прежде чем я успеваю пристегнуться.

Я сбита с толку, испытываю неловкость и ошеломлена до глубины души. Я то и дело продолжаю поглядывать на Рафаэля, но выражение его лица настолько непроницаемо, что я не могу понять, что лучше — извиниться или пошутить.

Я предпочитаю утонуть в тишине, потом я вожусь с радио, после этого начинаю копаться в поисках упавшей картошки фри по краям сиденья.

И в конце концов когда я начинаю рисовать на запотевшем стекле, машина резко останавливается. Сердце рвется вперед вместе с телом, и когда я поворачиваюсь лицом к Рафаэлю, он хватает меня за шиворот и отрывает мою спину от сиденья. Когда он снова опускает меня, под моей головой оказывается что-то мягкое.

Подушка.

Без всякого выражения он снова лезет на заднее сиденье и достает одеяло. Он накидывает его мне на голову, и двигатель снова оживает.

— Спи.

— Но...

— Никаких но, Пенелопа. Забудь о Мартине О’Хара, теперь он — моя проблема.