– Где-то внутри этого тела есть истинная жизнь, прокладывай себе путь, пока не найдешь меня .

– Где-то внутри этого тела есть истинная жизнь, прокладывай себе путь, пока не найдешь меня .

—Майя Луна

^Это странно - смотреть на свое отражение и видеть кого-то, кого ты не узнаешь. Мои волосы мокрые после душа, и дрожь пробегает по обнаженному телу, несмотря на теплый пар, витающий в ванной. Я наклоняюсь над раковиной, прижимая руку к стеклу. Я не могу перестать пялиться.

Раньше я думала, что моя душа была разделена пополам.

Теперь я наконец знаю почему.

Хотела бы я поговорить с ней. Софией. Я бы сказала ей, что она права. Жизнь - это не сказка, и для некоторых из нас кошмары реальны. Если нам действительно не везет, они поселяются внутри нас, обхватывая наши души своими когтями.

Но тогда я бы сказал ей, что она сильнее, чем думает. И иногда этого достаточно.

Мои пальцы сжимаются на зеркале, и слезы щиплют глаза.

Этого должно быть достаточно.

Я вздрагиваю, когда голос Фрэнки достигает моих ушей.

— Не возражаешь, если я заскочу в душ, перед тем как ты отвезешь меня домой?

Вытирая слезу, прежде чем она упадет, я беру полотенце и оборачиваю его вокруг тела, затем открываю дверь. Я заставляю себя улыбнуться.

– Ага. Хотя, возможно, я израсходовала всю горячую воду.

Фрэнки откидывает полотенце, обходит меня и бьет им по моей заднице.

– Ой!

Она улыбается и закрывает дверь, прежде чем крикнуть:

– Теперь мы квиты.

Я качаю головой и подхожу к маленькому черному платью, висящему на кровати. Обри постирала его для меня этим утром, но все равно странно надевать его теперь, когда я вернулась в реальный мир. Я бросаю полотенце и надеваю его, чтобы покончить с этим. Первое, что я сделаю, когда отвезу Фрэнки, это позаимствую что-нибудь из ее одежды. Если бы мама не сожгла мои вещи, я бы собрала свою сумку. Не то чтобы я знала, к чему клоню, но мне это вроде как нравится.

Есть что-то освобождающее в том, чтобы иметь возможность создавать свое собственное будущее. То, что не приковывает меня к моему прошлому. Думаю, я провела достаточно времени взаперти. Пришло время посмотреть, что происходит, когда я летаю.

Раздается тихий стук в дверь, и моя грудь сжимается.

Я все еще не видела его и не разговаривала с ним. Адам. Я не знаю, как, когда боль в сердце все еще такая нежная. Та ночь, когда он бросил меня, могла произойти пятнадцать лет назад, но, на мой взгляд, с таким же успехом это могло быть вчера.

– Привет, Эмми? – голос Феликса просачивается сквозь закрытую дверь.

Я прочищаю горло и подхожу к нему, поворачивая ручку. Он все еще в своем костюме — подтяжки, бабочка и все такое.

– Привет.

Он опускает взгляд, потирает шею.

– Я выйду с Обри на минутку, чтобы захватить нам немного еды. Есть пожелания?

Какая-то фигура перемещается позади него, и сердце замирает, когда я замечаю Адама. Он стоит менее чем в десяти метрах от меня, прислонившись плечом к стене и держа одну руку в кармане. Его подбородок опущен, но мускул на челюсти подергивается, а взгляд прикован ко мне.

Я сглатываю, все еще наблюдая за ним, когда отвечаю Феликсу.

– Все, что вы, ребята, хотите, подойдет. Спасибо.

Он кивает и идет к выходу, где его уже ждет Обри.

– Скоро вернёмся, - кричит он, уходя.

Тогда мы остаемся одни.

Адам отталкивается от стены и делает шаг ко мне. На секунду я застываю. Каждая косточка в моем теле полна решимости оставаться там, где он не сможет дотянуться до меня, где он не сможет прикоснуться, обнять, попробовать меня на вкус. Но сердце знает лучше.

Я двигаюсь, чтобы захлопнуть дверь, но он останавливает это своим ботинком.

Все еще держа руку на ручке двери, я отворачиваюсь.

– Адам, не надо.

– Ты избегала меня, – его слова сильные, ровные, но когда я смотрю на него, в его глазах отчаяние.

Этот взгляд только причиняет мне еще большую боль.

Я отпускаю ручку и отстраняюсь от него, поворачиваясь спиной и складывая руки на животе.

Боже, это так свежо.

Каждое слово из его уст.

Я обещаю, что вернусь за тобой.

Каждую минуту за этими решетками.

Малышка. Тебе все еще нравится раскрашивать, не так ли?

И каждую секунду, которая последовала после того, как он оставил меня умирать.

Я открою тебе маленький секрет, о котором Лукас тебе не рассказывал. Обещания даются для того, чтобы их нарушать. Такие люди, как ты и твоя мама? Ты заслуживаешь смерти.

Я возвращаюсь к реальности, когда Адам подходит ближе, его тепло ощущается на моей спине. Грубые пальцы пробегаются по моим обнаженным рукам, и дрожь пронзает меня.

– Я доверяла тебе, - шепчу я.

Его руки напрягаются.

Я делаю шаг вперед, вне пределов его досягаемости.

– Я так долго ждала.

Рыдание подступает к моему горлу, но я сдерживаю его.

– Даже когда дверь закрылась. Даже когда я забралась так высоко, как только могла, и вода все еще доходила мне до рта. Я ждала. Я все еще думала... Я думала, может быть...

Воздух такой неподвижный, что кажется застывшим. Образы, ощущения, эмоции — я открыла шлюзы, и теперь тону в них.

Я слышу, как он сглатывает, и оборачиваюсь.

Он смотрит куда угодно, только не на меня, его пальцы теребят воротник, как будто он слишком тесный, чтобы дышать.

Волна гнева захлестывает меня. Глаза сужаются, и я двигаюсь вперед.

– Ты хоть представляешь, на что это похоже? Смотреть, как твоя мать тонет прямо у тебя на глазах?

Когда мои пальцы касаются его ботинок, я поднимаю подбородок и стискиваю зубы. Было бы намного проще, если бы он просто отступил. Почему он не отступает?

– Быть настолько напуганной, что не можешь дышать? Не можешь плакать? Не можешь позвонить единственному человеку, который должен был... который должен был... – мои слова захлебываются рыданием, и я ненавижу это.

Я обхожу его, моя рука касается его рубашки, и он ловит мое запястье, останавливая меня.

Он удерживает мой взгляд своим, холодность в его голосе не соответствует его глазам.

– Я хотел быть там...

– Ты бросил меня!

Слезы текут по моим щекам. Я отдергиваю руку, но он только крепче сжимает ее.

– Ты оставил меня с Райфом. Это было частью твоего плана с самого начала?

Мои слова повисают между нами, и я знаю, что веду себя нелепо, но они вырываются сами по себе. Я не могу остановить противоречивую смесь эмоций, охвативших меня.

– Ты сказал ему запереть дверь после того, как он тоже взял ключ?

Низкое рычание вырывается из его горла, и он отталкивает меня назад, пока мой позвоночник не упирается в стену. Я втягиваю воздух.

– Какой ключ? – он скрипит зубами.

Дверь в ванную открывается, но никто из нас не отводит взгляда. Я прищуриваюсь.

– Ключ, который он забрал у моей мамы. Тот, которым он запирал дверь на засов.

Что-то мелькает в его глазах, и жилка вздувается на шее. Он кладет ладони на стену по обе стороны от меня, затем наклоняется, его губы касаются моих.

– Я вернулся за тобой, Эмми.

Мое сердце подпрыгивает в груди, а бабочки перебираются из живота к горлу.

– Я вернулся, - хрипит он, его плечи вздрагивают от напряжения. – Я никогда не хотел бросать тебя. Я был гребаным идиотом. Я думал, что смогу это сделать. Я думал, что смогу вытащить всех оттуда.

Его веки опускаются, и он наклоняет голову, так что он становится ближе. Его дыхание скользит по моей коже.

– Я, блядь, подвел тебя.

Его нос касается моего, и я провожу языком по нижней губе. Его взгляд опускается, губы приоткрываются, и как раз в тот момент, когда я думаю, что он может поцеловать меня, он отталкивается от стены.

Из моих легких сразу выходит весь воздух. В груди колотится, и я чувствую разочарование до кончиков пальцев ног.

Он отворачивается, проводит рукой по волосам и обхватывает себя сзади за шею.

Я не могу оторвать от него глаз. Стук в груди затрудняет дыхание с каждой секундой, пока я смотрю.

Он вернулся.

Он       вернулся       за       мной.