- Его мы уже не воскресим...
- Такие экспедиции, как наша, - всегда риск. Мы - разведчики неведомого. За это нас одаривают долголетием... по земному счету... Тех, кто возвращается...
- А тем, кто погиб, сооружают памятники, не так ли? Зачем ему теперь памятник?
- Успокойся. Уйдем отсюда!
- Не надо было их трогать, не надо, не надо...
- Тогда мы ничего не узнали бы. И следующая экспедиция, которая высадилась бы здесь, могла бы разделить судьбу Шерра. Ты же понимаешь... Шерр и его спутники стали жертвами чего-то подобного. Мы должны были выяснить. И Лур это понимал...
- Но мы ничего не выяснили...
- Ну, теперь мы кое-что уже знаем. Только нам еще не все понятно. Теперь надо постараться понять...
- Одно я уже поняла. Я не гожусь для таких экспедиций. На Земле ошиблись, выбрав меня... Пока все было хорошо, я что-то могла, а теперь...
- Твой путь звездного навигатора, Вель, только начался. Твои дороги впереди. Не торопись решать... И во всяком случае нам с тобой еще предстоит обратный путь. Достаточно времени, чтобы подумать. Но если ты все-таки твердо решишь уйти после возвращения, тебя никто не станет удерживать. Это право каждого из нас, независимо от того, провел ли он в звездных рейсах год или тысячу земных лет.
- Что вы сейчас хотите делать?
- Пойду на пульт управления. Сегодня моя ночная вахта. Подумаю, "посоветуюсь" с электронными машинами. Ты иди отдохни, а завтра утром мы все решим.
- Можно, я останусь с вами?
- Как хочешь...
По пути в центральную аппаратную они проходят мимо внутренней камеры входного шлюза, где час назад нашли Лура.
- Посмотрим еще раз, - предлагает капитан.
Бесшумно отодвигается массивная дверь. Камера пуста, только в углу стоит неубранный экран-приманка - источник ультрафиолетового излучения.
Капитан внимательно осматривает стены, пол, контрольную аппаратуру.
- Нет, ничего, - говорит он задумчиво. - Никаких следов...
- Вы думали найти остатки стрекоз? - шепотом спрашивает Вель.
- Нет, конечно... Я имею в виду излучение, поразившее Лура. Похоже, что оно все-таки было направленным. Из этого следовало бы, что удар предназначался только ему.
- Может быть, заглянуть в наружную камеру? - шепчет Вель.
- Там сейчас сжатый азот. Он заполнил камеру тотчас же, как сработала защита и закрылся входной шлюз. Едва ли мы найдем там что-нибудь, но посмотреть можно.
Капитан нажимает кнопку над дверью, ведущей в наружную камеру шлюза. Слышно тихое шипение. Потом в двери вспыхивает зеленый глазок и она бесшумно отодвигается.
Наружная камера тоже пуста. Входной люк плотно закрыт. Двери, ведущие в помещения, где хранятся скафандры, задвинуты.
- Ничего, - говорит капитан. - Так я и думал...
- Вот, - Вель быстро нагибается, - смотрите, здесь...
Из паза, в который заходит край массивной заслоны люка, торчат концы прозрачных крыльев. Капитан тоже нагибается, внимательно рассматривает тончайшую, в золотистых жилках, ткань.
- Одну все-таки придавило, - со вздохом произносит он и хочет коснуться пальцами крыльев.
- Не надо! - Вель хватает его за руку.
- Теперь это безопасно. - Капитан мягко отводит руку Вель и осторожно касается прозрачной ткани концами пальцев. - Они могут быть опасны живыми... Могут быть... Например, когда обороняются. А эта погибла, как и наш Лур...
- Освободим ее отсюда?
- Завтра... Не стоит открывать ночью наружный люк...
Музыка... Опять эта музыка... Вель хочет очнуться и не может. Наконец ей удается... Девушка открывает глаза. Она лежит одетая на диване в своей кабине. Судя по часам, глубокая ночь. Дверь в коридор приоткрыта. Музыка продолжает звучать где-то вдалеке. Ну конечно, именно музыка ее и разбудила. Вель начинает припоминать... Она задремала в кресле в центральной аппаратной... Капитан сидел у пульта управления. Значит, капитан отнес ее сюда. А Лур... Лур погиб вчера вечером во время этого ужасного эксперимента. Они остались вдвоем с капитаном. Тело Лура лежит в соседней кабине...
Вель вскакивает. Она не может оставаться здесь одна. Надо бежать в центральную аппаратную. Там капитан... Надо сказать ему о музыке. Вдруг он не слышит?.. Но как пройти мимо кабины Лура?.. А может, позвать капитана сюда? Вель хочет включить экран внутренней связи, "но экран вдруг освещается сам. На нем... лицо Лура. Вель цепенеет от ужаса и глядит на экран широко открытыми, остановившимися глазами.
- Довольно, - говорит Лур с экрана, - прекрати наконец... Тебе давно пора спать.
Экран гаснет.
"Ну конечно, я все еще сплю. Надо проснуться... Во что бы то ни стало надо проснуться".
Вель зажмуривает глаза, боясь, что экран снова осветится. "Я должна заставить себя проснуться, - твердит она, - должна заставить..."
Музыка звучит все громче. Мелодия похожа на вчерашнюю, но в ней появились новые оттенки и ритмы. Вель чувствует, что уже не в силах сопротивляться этим звукам. Если она не может проснуться, пусть лучше эта музыка, чем мертвый Лур на экране...
Музыка, торжественная и властная, увлекает прочь из тесной кабины. Снова голубые равнины, залитые спокойным светом нежаркого солнца. Редкие облака в глубоком зеленовато-фиолетовом небе. Одинокая фигура в синем, отороченном золотой каймой плаще. И снова Вель не может разглядеть лица. "Что вы хотите от меня, - мысленно спрашивает Вель, - что вам надо от меня, от всех нас?"
Фигура в синем плаще продолжает стоять неподвижно, а музыка нарастает, заполняет неистовым звучанием безграничные пространства-окружающих равнин и небо до самых звезд. "Не понимаю, - шепчут губы Вель, - не понимаю..." Она уже смутно догадывается, что музыка - это рассказ, удивительный рассказ о тайнах странного мира, открывшегося им - пришельцам с Земли лишь ничтожной частицей своей истинной сущности. В торжествующей и прекрасной мелодии звучат и призыв, и предостережение, и любовь, и сомнение, и укоры, и обещания неведомых радостей...
"Не понимаю", - шепчет Вель, хотя ей уже начинает казаться, что вот немного, еще совсем немного - и она поймет, все поймет...
И вдруг все обрывается... Вокруг стены тесной кабины, тишина - такая тишина, что начинает звенеть в ушах. Дверь в коридор приоткрыта. "Сплю я или нет?" - думает Вель. Она со страхом глядит на экран. Но экран темен и нем. Вель ждет несколько мгновений. Ни звука. Слышен только стук собственного сердца.