12

СОФИЯ

С того момента, как мы садимся в частный самолет Луки, чтобы отправиться в свадебное путешествие, я чувствую себя так, словно перенеслась в другой мир. Я никогда раньше не летала на частном самолете, но он именно такой роскошный, как я себе и представляла. Лука выглядит так, словно был создан для таких путешествий, удобно откинувшись на спинку одного из обтянутых маслянистой кожей сидений. Я редко вижу его одетым в повседневную одежду, это всегда костюмы и галстуки, но сегодня на нем джинсы от Армани и мягкий темно-серый свитер с V-образным вырезом, и мне хочется провести руками по его груди еще сильнее, чем обычно. Его темные волосы убраны с лица с меньшим количеством средства, чем обычно, отчего они выглядят слегка растрепанными, как будто он только что провел по ним руками, и он кажется… более расслабленным, чем обычно? Я не могу точно сказать, в чем дело, но он кажется другим.

Во-первых, он более ласковый. Я не знаю, может быть, он просто играет роль любящего новобрачного мужа, уезжающего в свой медовый месяц. И все же, поднимаясь по ступенькам впереди него, я чувствую его руку на своей пояснице, опускающуюся к бедру, пока мы идем по проходу самолета к нашим местам. Шампанское уже подано, и у меня скручивает желудок, когда я вижу два бокала. Блядь. Я не подумала о том, как я собираюсь объяснить, что не пью. Лука очень хорошо знает, что я люблю шампанское или вино, или джин, или "маргариту".

Ну, черт. Это звучит так, будто у меня проблемы с алкоголем.

Думаю, я могла бы обыграть это так, будто говорю, что сокращаю расходы, но я не уверена, что он мне поверит. Я могла бы сказать, что неважно себя чувствую, что, по крайней мере, частично верно, меня тошнит больше, чем в начале беременности, и все труднее скрывать это. Утренняя тошнота, по-видимому, возникает не только по утрам. В последние дни я это остро ощущаю. Тем не менее, я не хочу притворяться больной в то время, когда на самом деле чувствую себя хорошо. Что оставляет меня с решимостью, что все, что я могу сделать, это просто пережить отказ от выпивки по одному за раз и разбираться с этим по ходу дела. По крайней мере, для этого первого бокала все просто.

— За наш запоздалый медовый месяц, — с улыбкой говорит Лука, когда мы занимаем свои места и пилот готовится к взлету, постукивая бокалом по моему. — Моя любимая жена.

— Не могу дождаться. — Я улыбаюсь ему, и это нетрудно сделать. На самом деле, это слишком просто, когда предполагается, что я притворяюсь. Планирую свой побег, жду информации от Анны. Но вместо этого я по праву радуюсь этой поездке. Не терпится узнать, куда он меня везет. В кои-то веки я не боюсь и не волнуюсь. — Ты мог бы сказать мне, куда мы направляемся, — слегка поддразниваю я его, надеясь отвлечь от того факта, что на самом деле я не пью шампанское.

— Мне нравится время от времени удивлять тебя, — говорит он с усмешкой. — Я обещаю, тебе понравится. — Он бросает взгляд на мой бокал с шампанским, и мое сердце немного замирает. — Тебе не нравится шампанское? Это то же самое, которое подавали на нашей свадьбе. Я думал, это будет романтично.

— Это так, — уверяю я его, и это действительно так. Я удивлена, что ему вообще пришло в голову такое, и это заставляет меня на мгновение остановиться, с любопытством глядя на него. — Ты действительно знал, что оно мне нравится? Кто-нибудь посоветовал тебе взять его с собой в полет?

Лука ухмыляется.

— София, я знаю, ты невысокого мнения обо мне, но я не просто холодный, бессердечный убийца. Я запомнил, какое шампанское подавали на нашей свадьбе, и это была моя идея, заказать его в полет. Он замолкает. — Я пытаюсь, София.

Самое странное, что я действительно ему верю. Я смотрю на его лицо, и все в нем кажется искренним. Я видела Луку сердитым, скрывающим что-то от меня, уклончивым и холодным. Сейчас у него нет ничего из этого. Он выглядит как муж, пытающийся наладить отношения со своей женой. Что, если он притворяется так же, как я? Что, если мы оба играем друг с другом в какую-то игру?

Проблема со всем этим, со всеми обещаниями, которые мы нарушили, и ложью, которую мы сказали, с секретом, который я храню прямо сейчас, и игрой, в которую я играю, заключается в том, что я не уверена, что могу доверять ему больше, чем я знаю, что он может доверять мне. И если ни один из нас не сможет доверять друг другу, у нас никогда не будет счастливого брака. Это то, что, по-моему, может бы быть? Счастливый брак?

Я больше не знаю, что и думать. Я даже не знаю, чего я хочу. Я…

Ход моих мыслей прерывается тем, что у меня скручивает желудок. Я чуть не плюхаюсь Луке на колени, прежде чем успеваю направиться прямиком в туалет, который, пожалуй, приятнее любого туалета в самолете, который я когда-либо видела раньше. Не то чтобы я летала очень часто.

Лука приподнимает бровь, когда я возвращаюсь на свое место.

— Плохо себя чувствуешь?

— Кажется, меня немного укачивает. — На самом деле, возможно, это часть проблемы теперь, когда самолет выровнялся, я думаю, что чувствую себя хорошо, но подъем и короткий разворот, который мы сделали, вызвали у меня тошноту, которая, я почти уверена, не имела ничего общего с моей беременностью, а была связана с подъемом на высоту 36 000 футов в горах. воздух.

Я бы хотела, чтобы мы могли просто телепортироваться к месту назначения.

К счастью, Лука, кажется, с радостью принимает это как оправдание того, почему я не пью свое шампанское. Мы устраиваемся на своих местах, и он лезет в купе и протягивает мне мягкое бежевое кашемировое одеяло.

— На случай, если ты замерзнешь, — говорит он, и я моргаю, на мгновение пораженная продуманностью этого жеста.

Я хочу спросить его, что происходит, почему он так себя ведет, но я боюсь, что все рассеется. Мне это нравится, но я не знаю, что с этим делать. Лука никогда не был добрым или нежным. Даже в постели он груб, небрежен и страстен, и мне это нравится. Время от времени я задавалась вопросом, на что было бы похоже, если бы мы занимались любовью, если бы у нас был медленный, чувственный, романтичный секс, каково было бы ему целовать меня нежно, с любовью, а не с горячей, огненной яростью, смешанной со страстью. Честно говоря, я даже представить себе этого не могу. И я не знаю, как относиться к этой перемене в Луке, потому что я этого не понимаю.

Остаток полета мы почти не разговариваем. У Луки с собой книга еще кое-что, чего я никогда не видела, дома, когда я делила с ним постель, мы обычно занимались сексом до тех пор, пока не засыпали, или я засыпала задолго до того, как он приходил домой. Я делаю то же самое, и большую часть полета мы проводим в дружеском молчании. Это кажется интимным и домашним, и я чувствую, как расслабляюсь в кресле, позволяя себя убаюкивать простым удовольствием от чтения бок о бок в самолете.

Частный самолет, направляющийся в какое-то неизвестное экзотическое место, напоминаю я себе. Мы не какая-нибудь заурядная пара, направляющаяся в Диснейленд. Мы никогда таковыми не будем.

Но разве это то, чего я хочу?

Украдкой взглянув на Луку, который поглощен своей книгой, какой-то научно-фантастической драмой, если я могу судить о книге по обложке, я задаюсь вопросом, действительно ли это то, чего бы я хотела. Я никогда по-настоящему не встречалась с Лукой, никогда не задумывалась о том, чего бы хотела от мужа, потому что никогда не ожидала, что он у меня будет. Брак был чем-то таким, о чем я даже не думала. Хотела бы я прямо сейчас сидеть на коммерческом рейсе рядом с мужчиной, одетым в шорты-карго, в то время как мы летим с нашими орущими детьми в Орландо? Или, несмотря на все мои протесты и жалобы, это то, чего я на самом деле хочу? Мужа, который, конечно, кровожаден и смертельно опасен, но который также яростно защищает меня, даже если и по ошибке? Мужа, который доказал, что он буквально убьет, чтобы обезопасить меня, который противостоит Братве ради меня, который противостоял своему собственному боссу даже насмерть, чтобы сохранить мне жизнь? Который женился на мне, хотя ему не нужна была жена? Который показал, что, даже если он может быть собственником, непостоянным и даже немного властным, он не остановится ни перед чем, чтобы убедиться, что никто не причинит мне вреда?

Не говоря уже о великолепном муже, более шести футов точеных, твердых как скала мышц, с членом, который заставляет меня краснеть при одной мысли об этом, и талантами в постели, о которых я и не подозревала. Муж, который хочет трахнуть меня, использовать, сделать своей всеми возможными грязными способами, и который знает, как играть на моем теле, как на скрипке, к которой я так давно не прикасалась. Мужа, в которого, как я знаю, по крайней мере на какое-то время я влюбилась. Я думаю, что все еще могла бы любить его. Если бы я могла ему доверять. И самое главное, если бы я знала, что могу доверить ему нашего ребенка.

Желание прикоснуться к своему животу слишком сильно, чтобы сопротивляться, и я просовываю руку под мягкое одеяло, ощупывая свой все еще плоский живот под леггинсами. Если Лука увидит, я просто спишу это на тошноту, но прикосновение успокаивает, даже если на самом деле чувствовать пока нечего.

Мне нужно уйти, прежде чем живот начнет расти. Но, глядя на Луку, когда он читает свою книгу, нахмурив брови над каким-нибудь особенно интересным отрывком, я чувствую, как у меня начинает болеть сердце. Я не знаю, действительно ли это то, чего я хочу, и впервые в жизни я жалею, что забеременела именно сейчас. Жаль, что у меня не было больше времени разобраться в этом и решить.

Может быть, этот медовый месяц был плохой идеей.

***

Мне удается вырвать только еще раз, что является рекордом для меня за последнее время. Но когда самолет начинает снижаться, я смотрю в иллюминатор и совершенно забываю о своем бурлящем желудке.