ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Капсульный нитепоезд преодолел дистанцию со скоростью около тысячи километров в час. Они усыпили его на конечной станции в Коуптауне, но Джеффри воспользовался своим правом - и счетом двоюродных братьев - на восстановление, когда ему оставалось еще три часа до Либревиля. Привести себя в чувство перед посадкой стоило дороже, чем проспать всю дорогу - для этого требовалась медицинская поддержка на борту, а также комната отдыха и место, где можно размять ноги, - но он сомневался, что Гектор и Лукас откажут ему в этом единственном шансе увидеть пейзаж. В конце концов, он понятия не имел, покинет ли когда-нибудь снова Землю.

Это было днем двенадцатого февраля. Он пробыл на Луне всего шесть полных дней, но этого было более чем достаточно, чтобы сделать переход к нормальной гравитации крайне неприятным. Некоторые из его попутчиков расхаживали в экзокостюмах для всего тела, которые носили либо под одеждой - хотя они неизменно просвечивали насквозь - либо в качестве внешних устройств, цвет которых соответствовал их основной моде. Джеффри обходился пластырями с замедленным высвобождением лекарств, наклеенными на его конечности. Они посылали химические сигналы его костям и мышцам, чтобы ускорить восстановление, одновременно блокируя самый сильный дискомфорт. Он чувствовал себя скованным, как будто день или два назад усердно тренировался, и ему приходилось постоянно следить за своей опорой, чтобы не споткнуться. На первый взгляд, он был вынужден признать, что это были незначительные симптомы реадаптации. Больше всего на свете он испытывал облегчение от того, что все закончилось. В Центральноафриканском банке не было никаких проблем. Он вернулся в хранилище, открыл ячейку, снова закрыл ее. Перчатка осталась в его сумке. У Санди были драгоценности и страницы, вырванные из книги Юнис.

Это было сделано. Он мог расслабиться, полюбоваться пейзажем.

Площадка для восстановления сил и наблюдения находилась в нижней части черного цилиндра, единственное изогнутое круглое окно было наклонено вниз для оптимальной видимости. Остальные пассажиры находились наверху, на уровне ресторана и зала ожидания. За исключением женщины, которая изучала вид на трети пути за поворотом, Джеффри был предоставлен самому себе.

Африка расстилалась перед ним во всей своей удивительной пестроте. Опорный пункт Либревиля на самом деле находился в ста километрах к югу от своего одноименного города и так же далеко на запад, вдаваясь в Атлантику. Глядя прямо вниз, он мог видеть серую царапину побитого морем искусственного полуострова, выступающего из береговой линии Габона, с точкой привязки, округло расширяющейся на его западном конце.

К северу, постепенно скрываясь из виду из-за изгиба Земли, лежала огромная, едва заселенная пустыня Африки к югу от Сахары, от Мавритании до Судана. Немногим более ста лет назад здесь жили десятки миллионов людей - этого было достаточно, чтобы вместить самый густонаселенный мегаполис в любой точке планеты. Сгруппировавшись вокруг крошечных, дающих жизнь оазисов и рек, эти миллионы оставили пустоту практически нетронутой. Требовалось невероятное упорство, чтобы зарабатывать на жизнь в этих пустынных пространствах, где грозящие ужасающими трудностями голод или засуха всегда были обычным делом. Но люди успешно делали это на протяжении тысячелетий. Только наступление антропоцена, спровоцированное человеком изменение климата последних столетий, в конце концов привело к сокращению населения Сахары. Всего за несколько жизней весь регион подвергся массовой запланированной миграции. Мали, Чад, Нигер... это были политические образования, которые все еще существовали, но только в самом абстрактном и техническом смысле, их границы все еще фиксировались, их ВВП все еще отслеживался. На самом деле в них почти никто не жил, за исключением небольшого штата смотрителей и промышленников.

Повышение уровня моря в двадцать первом веке почти не затронуло береговую линию Африки, и многое из того, что было бы потеряно для океанов, было сохранено тысячами километров защитных сооружений, возведенных в спешке, а затем укрепленных и защищенных от дальнейшего затопления. Но не было никакого ощущения, что Африка была пощажена. Смещение муссонов отвело дожди из одной части страны и перераспределило их в других местах - выжгло Конго, оросив ранее засушливый регион Сахель к югу от Сахары от Гвинеи до Нигерии.

Изменение в таком масштабе, буквальная перерисовка карты, никогда не могло быть безболезненным. Были времена испытаний, годы нехватки ресурсов и переселения: едва ли не худшее, что могли вынести люди. И все же это были африканцы, привыкшие к такого рода вещам. Они прошли через мрачный туннель девятнадцатого и двадцатого веков и выбрались на другую сторону. И, по крайней мере, изменение климата не ворвалось в город с танками, пушками и мачете.

По большей части. Было бессмысленно притворяться, что не было вспышек местной глупости, микро-зверств. Этническая напряженность, тлевшая десятилетиями, вспыхивала при малейшей провокации. Но так было во всем мире; это не была исключительно африканская проблема.

Миллионы солнечных бликов отразились от Джеффри из энергетического пояса Центральной Сахары. Когда люди уехали, появились машины. После себя они оставили упорядоченные массивы солнечных коллекторов, ряды фотоэлектрических элементов и длинные величественные цепочки солнечных башен, питаемых следящими за солнцем зеркалами размером с радиотелескопы. Энергетический пояс протянулся на тысячи километров, от Ближнего Востока до Атлантики, через океан до юга Соединенных Штатов, и он опутал гудящими сверхпроводящими щупальцами остальную часть планеты, обеспечивая энергией новые плотные поселения в Скандинавии, Гренландии, Патагонии и Западной Антарктиде. Там, где сто пятьдесят лет назад был лед, теперь многое было зеленым или теплым синюшно-серым из-за плотной городской инфраструктуры. Половина всех мировых потребностей в энергии удовлетворялась солнечным светом Сахары или удовлетворялась до тех пор, пока термоядерные реакторы не начали брать на себя это бремя. В некотором смысле энергетический пояс был свидетельством глобального бедствия, видимым симптомом изнурительного планетарного кризиса. Кроме того, бесспорно, это было нечто довольно замечательное для созерцания.

- Видите вон ту заплатку, - сказала женщина, придвинувшись поближе к Джеффри. Она указывала на побережье Судана/Эритреи, восточную окраину энергетического пояса Сахары. - На том участке, немного севернее Джибути. Это был первый кусочек, вышедший в сеть в пятьдесят девятом году. Там же мы пробурили первые геотермальные скважины глубокого проникновения.

Джеффри чувствовал необходимость быть вежливым, но он не стремился к разговору. - Прошу прощения? - мягко спросил он.

- Наши зеркала и скважины, Джеффри. Солнечные и геотермальные проекты Экинья.

Он посмотрел на нее с удивлением, впервые увидев ее лицо.

- Что происходит? - спросил он, понизив голос до шипения. - Как ты здесь оказалась?

- О, расслабься. На самом деле меня здесь вообще нет. - Она выглядела раздраженной. - Я должна сказать это тебе, хотя, очевидно, это не то, что я когда-либо сказала бы в реальной жизни. Теперь мы можем двигаться дальше?

Теперь, когда он обратил на нее должное внимание, она не отбрасывала тени. И там, где ее рука легла на ограждение вокруг окна, пальцы расплылись.

- Это не тот ответ, который я искал.

- Ты можешь говорить - я тебя достаточно хорошо слышу. - Она отвернулась и несколько секунд смотрела на открывшийся вид. - Послушай, это очень просто. Санди разрешила тебе доступ к моей дубликатной копии. Она подумала, что ты, возможно, оценишь дружеское общение. - Взмахом руки она обвела темно-синий контур атмосферы, как будто это был вспотевший бок скаковой лошади. - Посмотри на эту планету. Это по-прежнему прекрасно. Это все еще наше, все еще наш дом. Океаны поднялись, атмосфера потеплела, погода испортилась, у нас были глупые, ненужные войны. И все же мы все равно нашли способ пережить это, остаться в живых. Сделать нечто большее, чем просто выжить. Пережить все это и по-прежнему чувствовать, что у нас есть дом.

- Как ты только умудрилась появиться в моей голове? Я не санкционировал твое воплощение.

- У Санди были исключительные полномочия, потому что вы брат и сестра, и когда вы были маленькими, вы согласились полностью доверять друг другу. Или ты забыл эту часть? - Она не стала дожидаться, пока он вернется с ответом. - С моей точки зрения, все это циклично. Ты когда-нибудь слышал о событии, длившемся пять и девять десятых килогода?

Она ни секунды не ждала его ответа.

- Я так и думала. Это был эпизод засухи, сильной суши. Может быть, это началось в океанах. Это высушило Сахару; положило конец субплювиальному периоду неолита. Последовала всемирная миграция, заставившая всех расселиться по речным долинам от центральной части Северной Африки до долины Нила и начать делать то, чего мы раньше не делали, под названием цивилизация. Вот когда это действительно началось: возникновение общества, возглавляемого государством, в четвертом тысячелетии до нашей эры. Города. Сельское хозяйство. Бюрократия. А по геологической шкале времени это вчерашний день. Все, что последовало за этим, вся записанная история, каждый ее момент, от Ганнибала до прилунения Аполлона, - все это просто следствие одного-единственного форсирующего события. Нас оттеснили к берегам рек. Мы строили города. Изобрели бумагу, дороги и колесо. Построили казино на Луне.