- Они назвали это "Монолит", - сказала Юнис. - Нашли это на фотографиях Фобоса, сделанных еще в начале двадцать первого века. Не смогли определить саму штуку, только ее тень, но тень сказала им, что она должна быть большой. Излишне говорить, что это была главная цель для тщательного изучения первыми высадившимися.

Глаза Санди проследили за завораживающей, болезненной деталью. Объект был бугристым и асимметричным, но это явно было какое-то транспортное средство, погруженное носом в земную кору. - Почему-то мне кажется, что я бы уже слышала о разбившемся космическом корабле пришельцев.

- Некоторым из первых исследователей стало скучно сидеть здесь взаперти, у них было много свободного времени и мало чем можно было заняться. Одной из них была женщина по имени Чакрабарти. Индианка, я думаю. Или, может быть, пакистанка. Однажды, ради забавы, она составляет план, очень подробный и скрупулезный, и начинает высекать материал из монолита. У ее команды было режущее оборудование, взрывчатка, все, что ей было нужно. Она начала с самого низа и постепенно продвигалась вверх. Это было довольно просто. Вы можете забраться на самый верх без какой-либо страховочной веревки, и даже если упадете с вершины, это не хуже, чем спрыгнуть со стены сада на Земле.

- Все это было сделано... одной женщиной?

- Чакрабарти начала это. Затем она спустилась на Марс, и некоторое время спустя пришло известие, что она погибла - думаю, из-за неисправности скафандра. Однако ее планы все еще хранились в архиве лагеря. После этого это стало своего рода традицией. Любой, кто застрял здесь больше чем на несколько дней... они надевали скафандры и отправлялись к Монолиту, чтобы внести свой вклад в безумие Чакры. Это был способ почтить ее память - и сказать: мы были здесь, мы сделали это. Через миллионы лет Монолит все еще будет здесь. Пока Фобос не упадет на Марс.

- Теперь все закончено?

- Они достигли вершины десятилетия назад. Они даже покрыли все это пластиком, чтобы предотвратить повреждения от вандалов и микрометеоритов.

Санди разглядела кратеры размером с кулак там, где крошечные частицы попали в "Безумие Чакры" после того, как оно было вырезано и украшено, откалывая детали. Она предположила, что повреждение было нанесено до того, как был нанесен защитный слой.

- Ты что-нибудь добавила к этому? - спросила она.

- Полагаю, я должна была это сделать.

- Ты полагаешь?

- Я не помню, делала я это или нет. Тебя это достаточно устраивает?

Санди умерила ее разочарование. Она не могла винить конструкта за то, что он не знал того, о чем ему никогда не говорили. - Где-то должны быть записи о том, кто что сделал.

- Не рассчитывай на это. И, может быть, я ничего не добавила. На данный момент, возможно, нет никакой возможности когда-либо сказать наверняка. - Юнис наклонилась, чтобы поднять что-то с земли, какой-то кусок материала, свободно лежащий на поверхности - возможно, оторванный от монолита, - но ее пальцы проскользнули прямо сквозь него. - Тебе не нужно было проделывать весь этот путь, чтобы осмотреть "Безумие", - сказала она, вставая с раздраженным ворчанием. - Ты могла бы вызвать его подобие и детально изучить еще на Луне. В любом случае, я не думаю, что это может быть причиной, по которой я хотела, чтобы ты был здесь. Все, что связано с "Безумием", является достоянием общественности. Я не смогла бы спрятать в нем сообщение, даже если бы попыталась.

- Возможно, что-то вписалось в схему?

- Трудно. Им не нравилось, когда ты отклоняешься от плана Чакрабарти. Предполагалось, что это принесет несчастье.

- Как будто ты когда-нибудь в это верила.

- Я бы не стала из кожи вон лезть, чтобы нарваться на неприятности. - Юнис запрокинула голову, держа одну руку козырьком. - Тем не менее, это великолепно. Нет, правда: не так ли?

- Жаль, что Чакра так и не увидела, как это было закончено.

- Мы видим это за нее, - сказала Юнис.

Санди хотела оспорить это - для нее не существовало никаких "мы", только ее собственные глаза, ее собственный разум и ее собственные чувства. Однако, каким бы абсурдным это ни казалось, у нее не хватило духу возразить Юнис. Пусть она поверит, что способна почтить память умершей женщины, если это было то, чего она хотела.

Как только они покинули Монолит, им не потребовалось много времени, чтобы добраться до индийского лагеря. Он возвышался над горизонтом, как приближающийся галеон, подняв мачты и паруса башен и отражательных решеток давно заброшенного узла связи. Здания поменьше окружали основное скопление людей. Это был давно заброшенный город-призрак.

- Вражда между индийцами и китайцами возникла в середине пятидесятых, - объяснила Юнис, а Санди напомнила себе, что она говорит о середине двадцатых пятидесятых, а не о пятидесятых двадцать первого. - Никогда не было ничего такого, что было бы связано с танками и бомбами, но было достаточно враждебности, чтобы индийцы не захотели иметь ничего общего с китайским лагерем. Итак, они проделали весь этот путь до Фобоса и построили это место практически в нескольких минутах ходьбы от первоначального трущобного городка.

- Разве они не могли оказать нам всем услугу и оставить политику Старого Света позади?

- Мы были молоды, мир был молод.

Санди не могла сказать, был ли кто-нибудь поблизости от городка в последнее время. На Фобосе не было никаких следов ног, а вмятины, оставленные наземными скафандрами, были неотличимы от выбоин и бороздок, уже нанесенных на поверхность за миллиарды лет. И все же, зачем кому-то утруждать себя тем, чтобы бросить на поселение больше одного взгляда?

Может быть, через сто лет историки оглянутся на это заброшенное место и сочтут его запустение непростительным. Но здесь, сейчас, это был просто еще один человеческий мусор, придорожный хлам, оставленный после того, как люди переехали в другое место.

Отойдя в сторону, Юнис прошла мимо любопытного сооружения, похожего на стойку, которое было посажено в верхний слой почвы Фобоса. У него был самодельный, перекошенный вид, как будто его сколотили в порыве ошибочного энтузиазма после продолжительной попойки. Юнис провела рукой по колесам, которые были вмонтированы в раму и установлены на вертикальных шпинделях так, чтобы их ободы можно было легко поворачивать. - Тибетцы и монголы, - объяснила она. - Они были в первоначальной индийской миссии или оказались здесь позже - я не могу вспомнить точно.

- Что, черт возьми, это за штуки?

- Молитвенные колеса. То, что тибетцы раньше называли "хор". Керамические гироскопы и диски управления реакцией из систем стабилизации космических аппаратов. То, что нарисовано на ободке, - это буддийские заклинания, в основном - восемь благоприятных символов Аштамангалы. Предполагалось, что ты накапливаешь хорошую карму, поворачивая колеса всякий раз, когда приезжаешь в лагерь и уезжаешь из него.

Призрачная рука Юнис прошлась по молитвенным колесам, не поворачивая их.

- Только не говори мне, что ты поверила в эту чушь.

- Чтобы поддерживать хорошие отношения со своими соседями, не обязательно во что-то верить. Их стряпня была великолепна, и мне ничего не стоило покрутить их глупые старые колесики. Я даже предложила, чтобы мы подключили их к динамо-машинам, чтобы получить немного дополнительной энергии. - Она издала звук, как будто чавкала зубами. - Все прошло не очень хорошо.

- Так зачем же трогать колеса сейчас?

- Старые привычки. - Юнис колебалась. - Уважение к людям, которые когда-то жили здесь. Был один... был этот молодой тибетец. Я думаю, что космос уже добрался до него к тому времени, когда он достиг Фобоса. Запертый здесь, бедный ребенок совсем съехал с катушек. В основном просто сидел там, раскачиваясь и напевая. Потом он вцепился в меня. На самом деле это моя вина. У меня был этот шлем... Я нарисовала морду львицы вокруг забрала. Мы все сшили свои костюмы на заказ, так что для меня это не имело большого значения.

- И что?

- Этот бедный молодой человек... Есть такая фигура, они называют ее Дакини. Кхандрома по-тибетски - "та, кто пересекает небо". Одно из ее проявлений - Сенге Донгма, львинолицая. Она на некоторых из этих колес. Когда я появилась со своим шлемом... скажем так, у него возникли некоторые проблемы с регулировкой.

Санди не помнила, чтобы когда-либо слышала эту историю раньше. И все же это было где-то там, в задокументированной жизни Юнис - либо в публичных записях, либо запечатлено в какой-то частной записи, попавшей в сеть поисковиков потомства семьи. Иначе конструкт не мог бы этого знать.

Какой чудесной была жизнь, какой сложной она была без усилий, какой полной удивлений.

- Ты толкнула его за край, - сказала Санди. - В безумие.

- Я не виновата, что он уже был готов поверить в эту чушь, - сказала Юнис. - Не забывай, это было до Обязательных улучшений. Но он был милым маленьким мальчиком. Я старалась преуменьшить свой кармический статус настолько, насколько могла, но я не хотела подрывать всю его систему убеждений.

- Как это заботливо с твоей стороны.

- Я так и думала.

У основания башни связи находился низкий каменный купол - надутый и герметизированный, а затем покрытый слоем изолирующего щебня, сплавленного с блестящим эбеновым деревом. От этого центрального купола расходились лучами три туннеля полукруглого профиля, соединенные с тремя возвышенностями, в каждой из которых был воздушный шлюз, похожий на эскимосское иглу, и окно в форме колеса с толстыми стеклами, расположенное в его вершине.

Весь индийский комплекс был меньше, чем одно крыло дома, но именно здесь Юнис провела месяцы своего существования, скрываясь с дюжиной или около того попутчиков, пока они ждали, когда утихнет буря.

- Как ты... проводила время? - спросила Санди. - Ты не могла бы просто отказаться от этого, не так ли?