К тому времени, как приносят десертное блюдо, я чувствую, что готова на все, лишь бы он меня поцеловал. Официант ставит перед нами мраморный поднос, на котором разложены клубника, сыр и маленькие горшочки с крем-брюле и шоколадным муссом. Лука берет клубничку, подносит ее к моим губам, и когда он кладет ее мне на язык, кончик его пальца касается моей нижней губы. Я издаю тихий звук и чувствую, как его рука ложится на мое колено, скользит вверх под юбку, когда он кладет клубнику себе в рот, его полные губы скользят по фрукту и напоминают мне о его губах на мне прошлой ночью, о поцелуях у меня между ног, пока я не потерялась в удовольствии, которого никогда раньше не испытывала.

Следующее, чем он меня кормит, чайная ложка шоколадного мусса. С каждым укусом его рука ползет вверх по моему бедру, кончики его пальцев скользят по моей нежной коже, пока я не начинаю задыхаться от желания, страстно желая, чтобы он прикоснулся ко мне.

— Вот, — говорит Лука, протягивая мне ложку. — Я хочу съесть свой десерт.

Он подмигивает мне, и на какую-то безумную секунду мне кажется, что он собирается скользнуть под стол и залезть мне под юбку, но вместо этого он просто тянется за своей баночкой с муссом, наблюдая в перерывах между откусыванием, как его пальцы наконец достигают верхней части моего бедра, задевая перед моих трусиков, и я чуть не давлюсь кусочком крем-брюле.

— О, — тихо бормочет он. — Кружево. Мое любимое.

Я не могу сдержать стон, который вырывается, когда его пальцы скользят под край стрингов.

— Ты такая влажная, — говорит Лука низким голосом. — Ты, должно быть, так сильно хочешь этого.

Нервничая, я оглядываюсь через плечо, чтобы убедиться, что официант не смотрит, сильно прикусывая губу, когда пальцы Луки скользят по внешнему краю моей киски.

— Не волнуйся, он нас не видит, — тихо говорит Лука. — Пока ты не будешь шуметь, он даже не поймет, что происходит.

О боже. Тогда я точно знаю, что он планирует. На короткую секунду я подумываю о том, чтобы сказать ему остановиться, хотя не имею ни малейшего представления, сделал бы он это на самом деле. Но правда в том, что я не хочу, чтобы он останавливался.

Я чувствую, что нахожусь в какой-то дикой фантазии, пальцы Луки скользят вверх, когда я ощущаю вкус жженого сахара и сливок на своем языке, его указательный палец дразнит кончик моего клитора, когда я задыхаюсь, пытаясь молчать, когда он надавливает, потирая все быстрее и быстрее. И все это время он продолжает есть свой десерт, как будто я не приближаюсь к краю оргазма здесь, под открытым небом, на крыше.

— Ммм, — стонет он, откусывая еще кусочек. — Так вкусно, ты не находишь? — Он искоса смотрит на меня, явно ожидая ответа, в то время как он просовывает два пальца по костяшки пальцев глубоко в мою киску, загибая их вверх, пока я сдерживаю стон, сжимаясь вокруг него, когда мое тело содрогается от удовольствия.

— Тебе это нравится? — Он улыбается, снова просовывая в меня пальцы, когда я тяжело сглатываю, не в силах говорить. Если я что-нибудь скажу, я знаю, что буду стонать или кричать, на грани такого неконтролируемого удовольствия, что не знаю, как буду сдерживать его, когда наконец кончу.

— Да, — каким-то образом мне удается хныкать. — Да, это…это так… о боже, это так здорово. — Я слышу, как слова срываются с моих губ, затаив дыхание, как раз в тот момент, когда официант подходит к нам.

О, черт. Я думаю, Лука наверняка остановится. Конечно, он не будет продолжать с кем-то, кто стоит прямо рядом с нами. Несмотря на то, что его рука спрятана под белой скатертью, я не могу представить, как кто-то мог стоять рядом со мной и видеть мою раскрасневшуюся кожу и вздымающуюся грудь и не знать, что происходит. Но, к удивлению, сервер, похоже, не обращает на это внимания.

— Вам нужно что-нибудь еще?

— Может быть, еще вина, — говорит Лука, его пальцы все еще движутся внутри меня, когда он быстрее трет мой клитор, и я с ужасом понимаю, что он намеренно подталкивает меня к оргазму. — Что бы ты предложил? Может быть, портвейн, пока доедаем десерт?

— Портвейн был бы идеальным, сэр. Я сейчас принесу его.

— Лука, пожалуйста… — Я задыхаюсь, когда официант уходит. — Пожалуйста…

— Пожалуйста, что? — Его глаза злобно блестят. — Ты хочешь кончить?

ДА. О боже, да. Я хочу кончить больше, чем чего-либо, чего я когда-либо хотела за всю свою жизнь. Я одновременно так близка и слишком далека от края.

Лука надавливает на мой клитор, его пальцы двигаются по этому чувствительному месту глубоко внутри меня, и я сдерживаю крик.

— Ты можешь кончать, когда захочешь, — бормочет он. — Но я не собираюсь останавливаться, даже когда он вернется.

Я чувствую, как меня накрывает электрический прилив, мое сердце колотится так сильно, что, я думаю, это должно быть видно под тонким шелком моего платья, и я не знаю, почему я вдруг завелась сильнее, чем когда-либо. Я чувствую, что вот-вот упаду, и как раз в тот момент, когда официант возвращается с бутылкой и двумя бокалами поменьше, Лука проводит большим пальцем по моему клитору, и я теряюсь.

Я не знаю, как я удерживаюсь от стонов. Я сильно прикусываю нижнюю губу, прижимаюсь к его руке, хватаюсь за край своего сиденья, прижимаюсь к его пальцам, чувствуя, как волна за волной накатывает на меня наслаждение. Я чувствую это до мозга костей, как оргазм нарастает и захлестывает меня. Каким-то образом, даже когда я беспомощно извиваюсь на пальцах Луки, испытывая оргазм, официант не пропускает ни единого удара.

— Будет ли что-нибудь еще?

Я тяжело дышу, лицо у меня красное, и я знаю, что не может быть, чтобы он не знал, что происходит. И почему-то это заводит меня еще больше.

— Нет, — спокойно говорит Лука, его пальцы все еще вцепились в мою киску, так что я даже не могу вывернуться, оттягивая оргазм. — Вообще-то, ты можешь идти. Рауль отблагодарит тебя.

— Хорошо, сэр.

Лука не отпускает меня, пока за официантом не закрывается дверь, и мы не остаемся одни на крыше. А затем он отодвигает свой стул назад, вытаскивает руку из-под моей юбки и, к моему шоку, подносит пальцы ко рту.

Боже мой. Мой муж-миллиардер, главарь мафии, сидит напротив меня, облизывает свои пальцы с тем же выражением лица, которое я видела, когда он ел десерт. Я настолько далека от того, чтобы отключиться, насколько я когда-либо была. Если уж на то пошло, я так же отчаянно нуждаюсь в нем, как и раньше, хотя он заставил меня кончить еще сильнее, чем прошлой ночью.

Я смотрю вниз и вижу, что он заметно, очевидно возбужден, его член упирается в переднюю часть брюк от костюма толстым бугорком, отчего у меня пересыхает во рту, когда я вспоминаю, как он ощущался внутри меня прошлой ночью. Словно читая мои мысли, Лука тянется к ширинке, расстегивает молнию и вытаскивает свой член. Его рука обхватывает ее по всей длине, поглаживая один раз, пока его глаза блуждают по моему телу.

— Сними трусики, — говорит он, и я чувствую, что не могу дышать.

— Я…

— София. — В его голосе есть те темные, хриплые нотки, которые я запомнила с прошлой ночи, и я ни за что на свете не смогла бы сказать ему нет в этот момент. Я никогда в своих самых смелых мечтах не представляла, что делаю что-то подобное. И все же, когда я смотрю на великолепного мужчину, сидящего рядом со мной, небрежно поглаживающего себя и смотрящего на меня так, словно я самое красивое создание, которое он когда-либо видел, все, что я хочу сделать, это именно то, о чем он просит.

Я молча встаю, задирая юбку, чтобы можно было дотянуться и снять стринги.

— Что мне с ними делать? — Задыхаясь, шепчу я, и глаза Луки темнеют, когда он видит кружева в моей руке.

— Положи их на стол. Подними юбку и раздвинь ноги, чтобы я мог тебя видеть.

Я не должна этого хотеть. Я хорошая девочка. Я получала хорошие оценки, читала "Гордость и предубеждение" вместо дрянных любовных романов. Мне нравятся романтические фильмы. Это все не должно меня заводить. Но это так. Я полностью растворяюсь в звуках голоса Луки, скользящих по моей коже, как шелк дорогого платья, которое он купил мне, и, не колеблясь, я делаю, как он сказал.

Я тоже не просто подчиняюсь. Я не знаю, что заставляет меня медленно, даже соблазнительно, поднимать юбку, с каждым дюймом раздвигая бедра немного шире, так что Луке приходится ждать самую малость. Я чувствую себя сильной, глядя на его лицо, выражение нетерпеливой похоти, но он не говорит мне идти быстрее. Я понимаю, что ему это нравится, когда я приподнимаю шелк в цветочек, и когда я, наконец, поднимаю его достаточно высоко, чтобы он мог видеть мою голую, блестящую киску, он громко стонет.

— Просто останься так на минуту, — бормочет Лука, его голос хриплый от желания, когда он начинает поглаживать немного быстрее, его рука сжимает толстый член. — Блядь… ты прекрасна, София.

Я не знаю, что на меня находит, но, когда я вижу выражение его лица, мне внезапно хочется доставить ему удовольствие. И более того, я тоже возбуждена, мое тело горит от желания. Я чувствую, какая я влажная, даже не прикасаясь к себе, и когда я опускаюсь, скользя пальцами по своей киске, я громко стону от малейшего прикосновения. Я так возбуждена, что ничего не могу с этим поделать.

— Черт, София… — Лука стонет, его глаза расширяются, и это только делает меня храбрее. Я раздвигаю себя двумя пальцами, позволяя ему увидеть мою киску еще больше, мой ноющий клитор виден, когда я провожу по нему пальцем.

— Это так приятно, — хнычу я, слова вырываются прежде, чем я успеваю их остановить, и челюсть Луки сжимается, когда он сжимает руку вокруг своего члена.

— Ты нужна мне, — шепчет он. — Иди, сядь ко мне на колени, София. Мне нужно, чтобы мой член был внутри тебя сейчас же.

Словно во сне, я встаю, одной рукой приподнимаю юбку и перекидываю ногу через него. Стул с моими каблуками достаточно высок, чтобы мои ноги касались пола. Я наваливаюсь на него сверху, наши губы всего на расстоянии вдоха друг от друга, когда я чувствую, как он наклоняет свой член между моих бедер, головка скользит по моей намокшей плоти.