— Харлоу...

— Меня стошнило, знаешь ли. Когда я нашла ожерелье Бет в твоем маленьком тайнике. От мысли, что я недавно трахнула тебя, мне стало физически плохо.

Я смеюсь, когда звучат эти слова. Где он? Прямо передо мной.

— О, так мы снова вернулись к этому дерьму, да?

***

Харлоу

Опять эта хрень.

Я не думала, что мое тело способно вместить еще больше ярости. Похоже, ошибалась.

— Что сделало тебя сильнее? Убийство Бет или мое утешение, пока я оплакивала ее?

Он проводит языком по внутренней стороне нижней губы.

— Ни то, ни другое. Потому что я не убивал ее, черт побери.

Снова приставляю нож к его горлу и наблюдаю, как пульс остается невероятно стабильным. Он выглядит... скучающим. Я не могу угрожать ему болью или даже смертью. Он не боится смертных вещей. Что, если я дам ему то, чего он хочет больше всего, а потом пригрожу отнять это? Ради меня он почти вступил в войну с Братвой. Что еще он сделает для меня?

Поднимаю платье, и его взгляд прослеживает движение темно-красного материала вверх по бедру, туда, где я прячу нож в набедренной кобуре. Я подхожу к нему и не могу отрицать силу, которую чувствую, заставляя его смотреть. Испытываю отвращение, но не удивление, когда вижу, как он напрягается в штанах.

— Последний секс перед тем, как ты убьешь меня? — спрашивает он, когда я сажусь к нему на колени, приподняв одну бровь.

Я не отвечаю на его вопрос и с каменным выражением лица начинаю расстегивать пуговицы на его рубашке. Его глаза темнеют, и он не отрывает взгляда от моего лица. Расстегиваю рубашку и провожу ладонью по его груди над бьющимся органом.

— Стелла предупреждала меня об этом. Сказала, что у тебя нет сердца.

— Есть. Это ты. Куишле моу кхри, — пульс моего сердца.

— Не знаю, что хуже, — говорю я, расстегивая его брюки удивительно твердыми пальцами. — То, что я влюбилась в убийцу лучшей подруги, или то, что ты искренне считаешь себя способным любить меня после всего, что ты сделал, — потому что в том-то и дело, что я знаю, Кэш думает, что любит меня. Может быть, в каком-то извращенном виде. Но для него это реально.

— Я действительно люблю тебя, куишле, — его слова - стрела в мое сердце. Острая. Болезненная. Смертельная. Потому что я хочу верить им, а не его лжи. Хочу, чтобы было объяснение ожерелью, но этого нет. И если я позволю себе поддаться мыслям, это убьет и меня.

Стягиваю его брюки, и он поднимает бедра, чтобы помочь мне, член стоит между нами.

— Мне не нужно твое признание в любви. Мне нужно твое признание в убийстве.

Он усмехается.

— Кажется, мы уже говорили об этом, нет?

С ненавистью в сердце я поднимаю бедра и скольжу своей киской по его члену.

— Ох, блять, — мямлит он, и мне приходится прикусить язык, чтобы не сказать то же самое. Он меня наполняет. Он такой родной, а мое тело еще не догнало разум.

Я медленно покачиваюсь вверх-вниз, а Кэш лениво улыбается.

— Как всегда, такая влажная для меня. Может, особенно намокла, когда захотела меня убить.

Я продолжаю, пока мышцы его шеи не напрягаются, когда он смотрит в потолок и тяжело дышит.

Останавливаюсь. Он наклоняет голову вперед.

— Признайся, и я продолжу.

— А что мне мешает это сделать? — он поднимает бедра вверх.

— Это, — я снова достаю нож и прижимаю его к коже его горла.

— Убьешь меня - не получишь признания, — он ухмыляется.

— Хорошо, что ты не умеешь говорить ногой, — заношу руку за спину и погружаю лезвие в его бедро. Он рычит сквозь стиснутые зубы, слюна летит, он истекает кровью.

— А теперь расскажи мне еще раз, как ты ее не убил?

— Я не убивал ее, — впервые за сегодняшний вечер в его глазах появляется намек на настоящее отчаяние.

— Неправильный ответ, — я снова скачу на его члене, пока он не задыхается, и смотрю, как напрягается его татуированный пресс.

И снова останавливаюсь.

— Блять, Харлоу, — он злобно сплевывает и извивается в своих путах. Я улыбаюсь в ответ, довольная выбранным методом пытки.

— Ответь на вопрос, как хороший мальчик, и я позволю тебе кончить, — дразню я, и его ноздри раздуваются.

— Неужели ты думаешь, что я такой идиот, буду совершать убийства, когда у меня не закрыта самая заметная татуировка? Скажи мне, тот убийца...

— Это был ты.

— А с другой стороны, на нем была перчатка? А что насчет одежды? У меня татуировки по всему телу. Были видны другие?

— Прекрати пытаться запутать меня, — я не могу удержаться, чтобы не поерзать на его коленях, так много кинетической энергии пульсирует во мне. — Я видела тебя той ночью, и теперь у меня есть доказательство, — я снова прекращаю движение и достаю ожерелье.

— Черт, хорошо. Расскажи мне об этом ожерелье. Где ты его нашла?

— Ты точно знаешь, где я его нашла, — он стонет, и я понимаю, что случайно сжала вагину его, когда кричала.

— Просвети меня.

Я закатываю глаза, но если мне придется ответить на несколько глупых вопросов, чтобы наконец услышать правду из его уст, то так тому и быть.

— В потайном отделении под раковиной в ванной. Я случайно обнаружила его, когда устраняла протечку.

Его лицо теряет цвет. Появляется искреннее беспокойство.

— Очень немногие знают об этом месте... — он смотрит в сторону, медленно покачивая головой. — Я могу пересчитать по пальцам одной руки количество людей, знающих секретные тайники в моей квартире, — такое ощущение, что он больше размышляет вслух, чем говорит со мной.

— Достань мой телефон из кармана, нужно, чтобы ты кое-что поискала, — он весь в размышлениях, как будто я не допрашиваю его с пристрастием и он не внутри меня.

— Нет, пока...

— Ты хочешь гребаную правду или нет, Харлоу? — рявкает он, и я испуганно вздрагиваю от неожиданности. — В кармане пиджака, — хмуро смотрю на него, но поскольку это самое большее, что он дал мне за весь вечер, тянусь к его расстегнутой рубашке и забираюсь в пиджак.

Подношу телефон к его лицу, чтобы разблокировать с помощью FaceID. Он дает мне указания открыть защищенную паролем папку, резко вдыхая, когда я слишком сильно извиваюсь на его члене.

— Прочитай по порядку.

Я мгновенно узнаю имена.

— Ты, сегодня. Роман, сегодня. Ты, сегодня. Ты, сегодня. Локлан, вчера. Роман, вчера... — я продолжаю, пока он не останавливает меня на: — Донна, четверг.

— Что это за список, Кэш?

— Журнал доступа. Каждый, кто входит, имеет персональный код, чтобы попасть внутрь, и таким образом, он отслеживает, кто приходит и уходит. Но, Донна, ты сказала, что она там была в четверг? Это не ее запланированный день.

— Да, я столкнулась с ней, когда она уходила. Она искала браслет, который упал...

Он усмехается.

— Донна, Донна. Во что ты ввязалась? —пытаюсь проследить за ходом его мыслей, но я в растерянности. Конечно, он не думает, что Донна, его шестидесятилетняя экономка, является Убийцей из Джун-Харбор.

— Хорошо, мне нужно, чтобы ты нажала на время рядом с ее именем в журнале, — когда я это делаю, экран меняется на сетку видеозаписей с камер наблюдения, снятых в разных ракурсах квартиры Кэша. В левом верхнем углу мы видим, как Донна входит в внутрь. Когда она поворачивает ручку, мой взгляд останавливается на браслете на ее запястье, и у меня сводит живот.

Он и не пропадал.

Я все больше шокируюсь, наблюдая за тем, как она проходит через всю квартиру и заходит в ванную Кэша. В висках стучит, когда я вижу, как она опускается на колени и возится под шкафом, прежде чем достать из сумочки гаечный ключ. Чтобы ослабить гайку соединения.

— Кэш... — мой рот двигается, но не осознаю, что говорю, мои мысли настолько перепутались, что я не могу мыслить ясно, не говоря уже о том, чтобы говорить.

— Посмотри на меня, — я не могу. Не могу смотреть на него. Смотрю вниз, и он выворачивает шею, пытаясь посмотреть мне в глаза, но он все еще в наручниках и дергается в кресле.

Мои легкие сжимаются и задерживают воздух, пока я думаю, не является ли это очередным тщательно продуманным обманом. В конце концов, его алиби на бейсбольной игре было так тщательно подготовлено... если оно вообще было подготовлено. Может быть, оно было настоящим, но сейчас все именно так: Донна подбрасывает ожерелье Бет.

Я не осознаю, что потерялась в пространстве, пока голос Кэша наконец не прорвется сквозь мою дымку.

— Давай, куишле. Дыши для меня. Дыши для меня, детка, — мои дыхательные пути пытаются открыться, удается сделать огромный вдох и поднять голову.

Его зеленые глаза похожи на лес в этом темном здании, и они впиваются в мои с такой силой, что опять перехватывает дыхание.

— Ты убьешь меня сейчас? — вопрос слетает с моих губ как сухой лед, витая в воздухе между нами.

Его брови сходятся вместе.

— Зачем мне это делать?

— Потому что никто не смеет нарываться на твою семью и потом жить спокойно.

— Сними с меня наручники, — холодно говорит он. Я остаюсь неподвижной, поэтому он повторяет: — Сними с меня наручники, Харлоу.

Я думаю, что неважно, отпущу я его сейчас или позже, он все равно убьет меня, так почему бы не покончить с этим. Чувствую, что потеряла связь со своим телом, когда тянусь к нему и расстегиваю наручники. Он все еще во мне, и когда наклоняюсь вперед, его член прижимается к моей точке джи, и я непроизвольно стону. Он тоже напрягается.

Боже, это полная лажа. Все это. Ради всего святого, из его бедра торчит гребаный нож.

Металлические наручники со звоном падают на пол, и острота его внутри меня рассеивается, когда осознание берет верх. Может быть, смерть не будет мучительной, если я не буду чувствовать себя в своем теле. Может быть, именно это чувствовала Бет. Я надеюсь на это.

Словно испаряюсь из своего тела, пока Кэш не вытаскивает руки через стул и не обнимает меня. Я снова погружаюсь в себя благодаря его хватке. Он кладет голову мне на шею и вдыхает.

Затем откидывается назад и сжимает мое лицо в своих руках, прижимаясь лбами.

— Если бы пришлось убивать тебя, я бы вытащил нож из своей ноги и воткнул себе в шею. Я не боюсь умереть, но боюсь жить без тебя, — эмоции в его голосе захлестывают меня, и я ломаюсь.