ГЛАВА 27

ГЛАВА 27

Я позволила себе на одну ночь жалости к себе.

Осмотрев ущерб, нанесенный магазину, я пошла домой, приняла душ и уснула, жалея себя. Однако где-то между субботним вечером и воскресным утром жалость к себе переросла в решимость.

Долгие годы я просто жила в стороне. Теперь, когда наконец-то вышла из своей зоны комфорта, действительно ли я собиралась позволить первому препятствию, с которым я столкнулась, сбить меня с ног?

Это был физический ущерб, а не смерть или финансовая катастрофа. Моя проблема была полностью решаема. В худшем случае я бы отложила торжественное открытие и взяла бы на себя расходы, которые не подлежат возврату, например, как кейтеринг.

Учитывая это, я провела остаток выходных, формулируя план действий и выясняя затраты на замену мебели и инвентаря. От большинства из них у меня свело желудок. Мне нужны были срочные поставки, чтобы успеть отремонтировать магазин к торжественному открытию, а срочная доставка (особенно во время праздников) стоила дорого. Действительно дорого. Страховка арендатора покрыла часть расходов, но мне все равно придется заплатить приличную часть из своего кармана.

С другой стороны, я не несла ответственности за материальный ущерб. Эйден был там, и он все равно зашел в следующий понедельник, чтобы оценить ситуацию.

— Хорошая новость в том, что могло быть и хуже, — сказал он после осмотра. Он был неожиданно спокоен, но, видимо, как арендодатель он часто имел дело с прорывами труб. — Система электроснабжения в основном не повреждена, полоток не обвалился.

Слабый смех пронзил мое горло. Было время обеда. Я убирала мусор с шести утра и, вероятно, выглядела так, словно согрелась смертью, но я была слишком измотана, чтобы обращать на это внимание.

— Спасибо Богу за мелочи. Какие плохие новости?

Я могла бы также столкнуться со всем этим одновременно. Один гигантский удар был лучше, чем тысяча мелких порезов.

— Плохая новость в том, что твои пальцы будут кровоточить из-за того, сколько цветов нужно спрессовать перед торжественным открытием, — Эйден осторожно постучал костяшкой пальца по столу, куда я бросила испорченные проекты. — Какой ущерб?

— Две дюжины, — я сглотнула. У меня ушло не меньше недели, чтобы сделать каждую из них именно такой, как я хотела. Воссоздать две дюжины за следующие два месяца было невозможно, если бы я не посвящала этому проекту каждый час своего времени. У меня не было такой роскоши. Даже с помощью моих виртуальных помощников административные задачи составляли половину рабочей нагрузки.

— Как насчет этого? Я разберусь…

Звон колокольчиков над входной дверью прервал Эйдена на полуслове.

Острая челюсть. Щетина золотистого цвета. Крепкие мускулы и безжалостная властность, облаченные в сшитый на заказ темно-серый костюм. Доминик.

Холодный прилив шока захлестнул меня. Это была середина его первого дня возвращения на работу. Какого черта он здесь делал?

Его взгляд нашел мой, теплый от беспокойства, прежде чем он направился к Эйдену. Это было похоже на то, как будто щелкнул переключатель. Беспокойство исчезло под слоем инея, и чан напряженной тишины залил и без того влажный пол.

— Привет, — легко сказал Эйден. Его тон был радушным, но в глазах мелькнул вызов. — Ты бывший муж Алессандры, верно?

Я вздрогнула от того, как он сделал акцент на слове «бывший». Мне не нравилась перспектива убирать кровь вместе со всем остальным, потому именно к этому все шло, если Эйден продолжит провоцировать Доминика.

Улыбка появилась на губах Доминика, темная и холодная, как полуночный лед.

— Мы встречались?

— Да. Я ужинал с Алессандрой, и ты нас прервал, — Эйден улыбнулся так же. — Примерно так же, как ты сейчас нам мешаешь.

— Хорошо, — я быстро встала между ними, прежде чем их тестостерон взял верх над их здравым смыслом. — Как бы мне ни нравился этот разговор, мне еще многое предстоит сделать. Эйден, спасибо, что пришел в такой короткий срок. Я позвоню тебе, если у меня возникнут вопросы. Доминик, что я могу для тебя сделать? — спросила я.

— Я здесь, чтобы помочь с уборкой, — он не спускал глаз с Эйдена, который не сдвинулся с места рядом со мной и я подавила вздох. Мужчины. — Приближается твое торжественное открытие. Любая помощь не помешает.

Мысль о том, что Доминик будет заниматься физическим трудом, была настолько абсурдной, что я чуть не рассмеялась вслух.

— У тебя есть работа, — могу только представить, сколько всего накопилось за время его пребывания в Бразилии. — Все будет хорошо. Это утомительно, но я справлюсь.

— Тебе также нужно воссоздать свою коллекцию, — сказал мне Эйден. — Это лучшее использование времени, чем подметание и вынос мусора. Доминик прав. Любая помощь не помешает, — он прислонился к стойке и скрестил руки на груди. — Я тоже с удовольствием могу помочь. В любом случае я предпочитаю физическую работу, а не офисную.

Это была еще одна непрямая издевка в адрес Доминика, чье леденящее спокойствие напомнило мне океан перед штормом.

— Я немного перестроил свой график, — Доминик вел себя так, будто Эйден ничего не говорил. — В первой половине дня я буду работать и проводить встречи, а вторая половина дня будет полностью посвящена тебе.

Его взгляд снова нашел мой. Мое сердце дрогнуло, когда его слова проникли в те пустые места, которые скрывались под моей защитой.

Но Эйден был прав в том, что мне нужно воссоздать свою коллекцию. Я не могу открыть магазин прессованных цветов не демонстрируя их на витрине, а остальные строительные работы были остановлены, пока я не устраню повреждения от прорыва трубы. Я была бы идиоткой, если бы отказалась от добровольной помощи.

— Отлично, — я искренне надеялась, что не создаю себе еще больше проблем, но сейчас восстановление магазина превзошло все остальное. — Если кто-то из вас хочет помочь, не стесняйтесь заходить, когда сможете. Но… — я подняла руку, когда они одновременно открыли рты. — Я не хочу никаких споров, оскорблений и пассивной агрессии. Пожалуйста, будьте вежливы.

— Конечно, — сказал Эйден. — У нас нет причин для разногласий. Верно, Доминик?

В улыбке Доминика не было юмора.

— Абсолютно.

Мой взгляд метался между упрямым выступом подбородка Эйдена и опасным блеском в глазах Доминика.

Я вздохнула.

Это будет долгая неделя.