— Да. Я счастлива.

Я не уверен. Что это был за взгляд?

Задумчивое выражение ее лица сменяется улыбкой.

— Ничего. Я просто... хотела бы иметь возможность пообщаться вот так лично. По какой-то причине это намного проще сделать по телефону, в сообщениях или даже на камеру. Но в ту минуту, когда я пытаюсь что-то почувствовать к кому-то в реальной жизни, я напрягаюсь.

Мои большие пальцы на мгновение зависают над клавиатурой. Это даже больше, чем видеочат прошлой ночью, кажется интимным. Мия рассказывает мне всякую чушь, которую она никогда бы мне не сказала, если бы знала, что на кону стою я. Этого не может быть. Как будто я встречаю эту девушку в первый раз.

— А как насчет тебя? Я уже достаточно рассказала о себе.

Что ты хочешь знать?

— Хммм... чем ты зарабатываешь на жизнь?

С таким же успехом можно было бы придерживаться лжи. Если я собираюсь притвориться Дрейком, то я буду Дрейком. Боже, это кажется таким чертовски неправильным.

Строительством.

— О, работавший руками, — отвечает она с кокетливой улыбкой, и я ненавижу себя за ухмылку, которая расползается по моему лицу.

— У тебя есть кто-нибудь в твоей жизни? Супруга или вторая половинка?

Нет.

Почему нет? Красивое тело, такое же, как я видела прошлой ночью. Ты должен быть там, с настоящей женщиной, а не здесь, со мной.

Наверное, я такой же, как и ты. Я не могу общаться с реальными людьми.

Выражение ее лица меняется на обиженное, но не притворное. Она выглядит искренне сочувствующей.

— Когда у тебя в последний раз была девушка?

Давно, — отвечаю я.

Она бы мне не поверила, если бы я сказал ей, как долго. Но мне странно комфортно в этом чате, и я чувствую желание рассказать ей больше. Или все остальное. Может быть, это из-за анонимности, но я хочу поделиться с ней секретами, о которых не знает мой лучший друг. И я почти так и делаю, но потом понимаю, что это Мия, и если она когда-нибудь узнает, кто на другом конце провода, она узнает обо мне все, а я слишком усердно и слишком долго работал, чтобы скрывать это. Особенно от нее.

Но есть несколько вещей, которые я могу ей дать.

Вероятно, это не станет для тебя сюрпризом, но я предпочитаю наблюдать.

Видеть, как она читает мои сообщения, достаточно, чтобы свести меня с ума от того, как меняется выражение ее лица, когда она реагирует на каждое из них. Это оказалось приятнее, чем я ожидал. В основном потому, что это Мия, и я все еще опьянен мыслью о том, что она может быть такой открытой и милой.

— Ну, прошлой ночью ты не просто смотрел, — отвечает она со смехом.

Это более естественно, чем то, что я видел в ее прямых эфирах. Больше похожа на настоящую Мию.

Да, я это сделал. Ты застала меня в момент слабости.

Она снова смеется.

— Было не так уж трудно убедить тебя, Дрейк.

Тон разговора становится тихим и немного серьезным по мере того, как ее взгляд опускается вниз, прочь от камеры.

— Ты обычно предпочитаешь смотришь, чем принимать участие?

Да.

— Ты бы предпочел смотреть на меня... или прикасаться ко мне?

Блять. Это приняло неожиданный оборот. Хороший поворот, но не туда, куда я ожидал. Или, может быть, так оно и было. Может быть, это то, чего я пытался добиться от нее все это время. Больше о ней. Более уязвимой, обнаженной, распростертой, как блюдо, которое могут проглотить мои глаза. Я чертовски уверен, что теперь уже не поверну назад.

Я бы, черт возьми, с удовольствием прикоснулся к тебе.

Когда ее прикрытые глаза поднимаются к экрану, она читает мое сообщение и прикусывает нижнюю губу.

— Тогда ладно. Прикоснись ко мне, — отвечает она, и мои брови хмурятся. Когда она откидывается на кровать, настраивая телефон так, чтобы он нависал над ней — так же, как хотелось бы мне, она нежно проводит пальцами по передней части своего тела.

Она все еще в этом бикини и джинсовых шортах, и у меня слюнки текут от напоминании о том, что она всего лишь наверху. И теперь в любой момент у меня будет тот вид, о котором я так отчаянно мечтал.

— Представь, что мои руки — это твои. И скажи мне, что с ними делать, — говорит она низким, страстным шепотом.

— Прикоснись ко мне, Дрейк.

Трахни меня. Трахни меня за то, что я использую имя моего чертового друга, когда все, чего я действительно хочу, — это услышать, как она произносит мое.

На самом деле, к черту все это. Если я собираюсь говорить ей, что делать, то это будет мой гребаный голос. Я быстро нажимаю на кнопку микрофона и делаю все возможное, чтобы понизить свой тон и сохранить его на уровне хриплого бормотания.

— Сними свое бикини. По одной стороне за раз.

Она улыбается в камеру, ее щеки розовеют при звуке моего голоса.

— О, привет.

— Сделай это, — бормочу я.

Ее пальцы нежно оттягивают прямоугольный треугольник ткани вниз, обнажая ее нежно-розовый сосок, который уже напрягся.

— Ущипни себя за сосок. До тех пор, пока не станет больно. Я хочу услышать, как ты хнычешь.

Она облизывает губы, и при этом в груди у нее становится тяжело. Скользя пальцами по одной груди за раз, она покручивает чувствительный бутончик между большим и указательным пальцам, и я наблюдаю за ее лицом в тот момент, когда накатывает боль. С ее губ срывается пронзительный стон, так что я знаю, что она достигла этой цели.

— Держи одну руку там. Пусть другая медленно соскользнет вниз.

Мой член просачивается в шорты, когда я наблюдаю, как она трогает себя, двигаясь в восхитительно медленном темпе, проводя пальцами по своему животу. И когда она добирается до своих шорт, я говорю ей расстегнуть их. Другая рука все еще работает над ее грудью, сжимая и оттягивая достаточно сильно, чтобы удержать ее на грани боли и предвкушения.

На этот раз я не хочу прикасаться к себе. Я просто хочу понаблюдать за ней. Сосредоточься на ее удовольствии. Ее движения. Представляя, что это мои руки на ее плоти, не отвлекаясь на мой член между нами.

— Покажи мне, какая ты мокрая, — шепчу я и молюсь, чтобы мой голос звучал достаточно приглушенно, но поскольку она все еще трогает себя и не бежит вниз, чтобы встретиться со мной взглядом, я собираюсь предположить, что этого достаточно.

Мои глаза не отрываются от экрана, пока она просовывает свои нетерпеливые руки в свои шорты, и я наблюдаю за ее лицом, когда она прикасается к своей киске. Ее рот приоткрывается, а глаза наполовину закрываются. Затем она медленно вытаскивает руку из своих шорт, показывая мне влагу, покрывающую ее палец, и я издаю гортанный стон.

Это выскальзывает наружу. Немного слишком громко и звучит слишком похоже на меня. Но она так отвлечена, что даже не замечает этого.

— Попробуй себя на вкус, — говорю я ей, не совсем уверенный, перехожу ли я черту и согласится ли она вообще, но я приятно удивлен, когда она подносит средний палец к губам.

Приоткрыв свой сладкий ротик, она прижимает палец к своему языку, наслаждаясь вкусом собственного возбуждения. Внезапно я начинаю сомневаться, удастся ли мне уберечь свой собственный член от этого. В данный момент он напрягся, так сильно, что причиняет боль, и, черт возьми, требует внимания.

Позже.

На данный момент я сосредоточен на ней. Только она.

— Это вкусно, котенок? — Спрашиваю я, сексуальное ласкательное имя просто слетает с моего языка.

Она хнычет, посасывая палец, и кивает.

— Ты мокрая для меня?

— Да, — стонет она.

Как только я хочу заговорить и дать ей дополнительные указания, на моем экране появляется предупреждение, информирующее меня о том, что наш час почти истек, и мне придется согласиться еще на 450 долларов, чтобы продолжить. Блять.

Что ж, может быть, это и к лучшему. Заставь ее ждать, желать. Вытяни ее наружу.

— Мне нужно идти, — шепчу я. — Но я хочу, чтобы ты заставила себя кончить после этого звонка. Представь, что это мои пальцы в твоей сладкой киске, хорошо?

— Да, — послушно отвечает она.

— Ты пришлешь мне фотографию своей мокрой киски после того, как кончишь?

Без колебаний она отвечает: — Да.

— Вот мой хороший котенок.

При этом она улыбается, ее щеки пылают от возбуждения.

— Тебе нравится, когда я тебя так называю? — Спрашиваю я.

Приоткрыв губы и не сводя глаз с экрана, она кивает. — Да

— Увидимся завтра?

— Хорошо, — шепчет она, снова прикусывая губу.

Затем экран становится черным, и я не могу достаточно быстро обхватить рукой свой член. Все время, пока я поглаживаю себя, я делаю это, зная, что двумя этажами выше она тоже трахает себя. И когда я кончаю всей грудью, я представляю, что мы кончаем одновременно.