— Как я уже сказал, делай все, что в твоих силах.

Крепко зажмурив глаза, я откидываю голову назад и прислоняюсь к стене.

Затем ее рука осторожно скользит вверх по моей ноге, и она сладко шепчет: — Ты уверен? Ты не обязан этого делать.

— Я уверен, Котенок. Я доверяю тебе.

— Ладно, хорошо, — лукаво отвечает она. — Повернись.

С моими руками, все еще связанными над головой, она поворачивает меня так, что теперь мой зад открыт зрителям. Это не так унизительно, как я думал. Более... возбуждающе и интенсивно, но я чувствую, как ее руки скользят вверх по моей спине, как она проводит пальцами по моим бедрам, а затем вверх по позвоночнику, когда ее дыхание касается моей кожи.

— Ты в порядке?

— Да, — отвечаю я, и затем ее рука обхватывает меня спереди, обхватывая мою напряженную длину ладонями и заставляя меня застонать от этого ощущения.

— Дело не в унижении, Гаррет. Речь идет об уязвимости.

Она отпускает мой член, и я слышу, как она открывает бутылочку со смазкой. И с нетерпением жду, когда она продолжит: — Это освобождает, не так ли? Зная, что они хотят тебя. Что они хотят видеть, как тебе хорошо. Что они хотят твоего удовольствия так же сильно, как и ты сам.

Она права. Это возбуждает, и мой член пульсирует только от одной мысли о том, что за мной наблюдают. Затем я чувствую, как она прижимает теплый металл ко мне, медленно вставляя его на место, и гортанный стон вырывается из моего тела.

Мой разум отключается, когда пробка касается моей плоти.

— О, черт, о, черт, о, черт, Мия, — рычу я, ее имя само вырывается у меня изо рта и превращается в долгий, голодный стон удовольствия.

Ее ногти нежно скользят по моей спине, когда она одобрительно хмыкает.

— Такой грязный, Гаррет. Им это нравится. Ты бы видел, как они на тебя смотрят.

— Отсоси у меня. Сейчас же, — рявкаю я, мои руки трясутся, вцепившись в поручни.

— Оседлай мой член или сделай что-нибудь, Котенок. Клянусь, я, блять, сейчас сорвусь.

Она смеется, поддразнивая меня, и я продолжаю сопротивляться. Когда ее пальцы впиваются в ямочки моей задницы, мне хочется кричать.

— Мне нравится смотреть, как ты корчишься, — жестоко отвечает она.

— О, Котенок. Ты заплатишь за это. Я собираюсь трахнуть тебя так сильно, когда избавлюсь от этого.

Я быстро усваиваю, что чем больше я борюсь, тем сильнее пробка тычется и дразнит меня, заставляя мой член болеть и вытекать на кончике.

— Я с нетерпением жду этого, — напевает она.

— Пожалуйста, детка. Обхвати меня своими прелестными губками. Я умоляю тебя.

— Скажи мне, что тебе жаль, — шепчет она мне в спину.

— Мне жаль, Мия. Клянусь Богом, мне очень жаль. Ты знаешь, мне жаль. — Я прибегаю к унижению, и не стыжусь этого.

— И с этого момента ты будешь разговаривать со мной, вместо того чтобы прятаться за дурацким поддельным профилем...

— Да. Я обещаю.

— И ты позволишь мне сделать это с тобой снова?

Даже несмотря на свою боль, я не могу удержаться от улыбки и отвечаю: — Ты садистка детка.

— Это значит “да”?

— Черт возьми, да.

Затем она разворачивает меня так, что я прижимаюсь спиной к стене, когда она снова опускается на колени, и когда ее нетерпеливые губы обхватывают мой член, я издаю такой громкий звук, что у меня дребезжат кости. Я чувствую, как она напевает вокруг меня, когда обхватывает мой член губами и обильно брызгает слюной. С дополнительным давлением пробки я не просто приближаюсь к своей кульминации, я несусь к ней навстречу, лоб в лоб, как при сильном столкновении.

Я подхожу к своей кульминации, так долго, что кажется, будто она высасывает из меня все, что у меня есть. Пот стекает по моему виску, когда я смотрю на нее сверху вниз, эти прекрасные голубые глаза в ответ смотрят на меня, и когда я кончаю и мое тело обмякает, она отрывает свой идеальный рот от моего члена, смыкая губы и глотает.