— Когда это было?

— Я не знаю. Может быть, девять или десять лет назад.

Когда я снова смотрю на нее, она смотрит на меня с задумчивым выражением на лице, и, клянусь, иногда мне кажется, что Мия видит меня насквозь. Как будто я не могу отогнать от нее ни единой мысли, и хотя это может показаться романтичным или милым, для меня это ужасно. Если бы она заглянула в мои мысли, я боюсь того, как бы она отреагировала.

— Ты готов встать? — Спрашивает она, пытаясь разрядить обстановку.

— Не совсем.

Она хихикает. — Не будь маленькой сучкой. А теперь встань на колени.

— Эй, это моя реплика, - отвечаю я, и она свирепо смотрит на меня.

— Гаррет! Будь серьезен хоть на секунду!— Она пытается сохранить суровое выражение лица, но оно быстро сменяется смехом.

У Мии такой искренний смех — полный чего, я не знаю. Полон жизни или что-то в этом роде. Это заразительно. Такой смех, который заставляет всех окружающих присоединиться к ней. Буквально невозможно сдержать улыбку с моего лица. И если не считать одного вечера в неделю, когда я встречаюсь со своими друзьями в баре, я не могу вспомнить, когда в последний раз по-настоящему смеялся — или улыбался.

— Ладно, ладно, — говорю я, неуклюже поднимаясь на колени.

Моя доска, конечно, шатается, но мне удается удержаться на ней, когда я становлюсь на колени рядом с Мией.

— Не ужасно.

— Спасибо. И что теперь?

— Теперь расставь руки, поджми пальцы ног и оттолкнись.

Внезапно задница Мии оказывается в воздухе, и я, кажется, не могу отвести взгляд. Ее ярко накрашенные ногти упираются в доску, а пальцы ног повторяют движение. Ее толстые, мускулистые ноги простираются от кончиков пальцев ног до пухлой попки в этом желтом бикини.

Она хоть понимает, что делает со мной?

У Мии всегда было идеальное тело. Единственный раз, когда она этого не сделала, был тот момент, когда она начала выглядеть слишком худой еще в старших классах школы. Или, может быть, дело в том, что она всегда чувствовала себя комфортно в собственном теле, излучая уверенность, как будто ее не волнует небольшая выпуклость живота или мягкие подушечки кожи, выступающие по бокам ее плавок от бикини. Всякий раз, когда она садится, на ее бедрах образуются маленькие складочки по бокам, которые могли бы свести мужчину с ума.

— Перестань пялиться на мою задницу и сделай это, — рявкает она.

Черт, она застукала меня за тем, что я пялился на ее тело, как похотливый подросток. Рядом с Мией я чувствую себя именно так. Мне тридцать шесть, а не пятнадцать.

И ей всего... двадцать три.

Черт, Мии двадцать три. Почему при этой мысли мне кажется, что меня сбивает полуприцеп? Как будто я внезапно осознаю, что маленькая девочка ушла, ее заменила зрелая женщина. Не то чтобы я не знал, что ей двадцать три. Но я помню, что был в ее возрасте. Я все еще чувствовал себя ребенком и, конечно, вел себя как ребенок. Я только закончил колледж, слишком много пил и веселился на вечеринках и вел себя так безрассудно, что это чудо, что я все еще жив.

Но Мия совсем не такая. Она в десять раз взрослее, чем я был в ее возрасте, и это не то оправдание, которым я могу воспользоваться, чтобы оправдать внезапное вожделение к ней и прижать ее к дивану, просто чтобы почувствовать трение на моем члене.

— Гаррет... — Стонет она, снова привлекая мое внимание.

— Да, да. Извини ю. Пальцы ног подогнуты. Расставленные руки. Бедра вверх.

Когда я поднимаю свой зад в воздух, я с удивлением обнаруживаю, что на самом деле не падаю в воду. Опустив голову, я не отрываю от нее глаз и чувствую, как растягиваются мои икры. Ее длинные светлые волосы развеваются на легком ветерке, мокрые кончики касаются доски, и она поворачивает голову ко мне с сияющей улыбкой на лице.

— Вау. Ты сделал это!

— И что теперь?

— Теперь сведите ноги и руки вместе, пока не сможете медленно встать.

— Ха, — отвечаю я. — Ты шутишь, да?

Чудесным образом я наблюдаю, как она это делает, и у нее это выглядит легко. Она делает шаг вперед, пока ее ноги не оказываются прямо за руками. Черт возьми, она такая гибкая. И ее попка каким-то образом все еще выглядит идеально с этого ракурса. Я имею в веду... Осел есть осел. Даже перевернутый вверх ногами, я могу любоваться ею.

Когда она медленно приподнимается, я наблюдаю, как по ее спине стекают капельки пота. Я бы хотел провести пальцами по следу, который они только что оставили.

— Сосредоточься, Гаррет.

Я подражаю ее действиям, делая гораздо меньший шаг вперед, так как мои тугие икры никогда не позволили бы мне согнуться наполовину так, как это делает она.

Когда я начинаю подниматься, ее прикосновение к моей руке пугает меня. Поддерживая меня, она проводит рукой от моего плеча, по бицепсу, к ладони.

— У тебя получилось! — Визжит она, когда я встаю во весь рост на своей доске, крепко сжимая ее руку, как якорь.

— О, это не так уж сложно, — отвечаю я, не отпуская ее руку.

— Возможно, ты действительно хорош в йоге.

Ее хватка выскальзывает из моей руки прежде, чем я успеваю что-либо сказать, но наши взгляды встречаются. Наступает долгий напряженный момент, когда кажется, что все между нами изменилось, и я не знаю, это только я, или она тоже это чувствует.

— Мне жаль, — тихо бормочет она. — Но я ничего не могу с собой поделать.

— Что? — Успеваю сказать я, прежде чем рука, которая только что держала мою, толкает меня в плечо, и я подаю в воду. Как только я выныриваю на поверхность, я слышу ее полный, восхитительный смех. И это звучит так приятно для моих ушей, что я просто не могу злиться на нее.

Даже я могу признать, что заслужил это.