Я тихонько вскрикиваю, выхватывая его из его рук. Я точно знаю, что он делает. Он проверяет, надеты ли на мне трусики.

— О нет, ты этого не сделаешь! Я тоже собираюсь надеть что-нибудь, как только у меня будет возможность. — Я тычу в него пальцем. — Просто надень их ради меня, хорошо?

У него снова урчит в груди, но на этот раз это звучит довольно сердито. Он изучает отверстия для ног и пытается понять это, изучая картинку. Пока он сосредоточен, я снимаю свои трусики и надеваю хлопчатобумажные трусы под свое длинное платье. Снова слишком свободно, но я в восторге от свежего нижнего белья. Прошло много лет с тех пор, как я надевала такие. Они определенно станут роскошью в будущем. Я изучаю лифчик, который схватила, а затем решаю, что он, вероятно, слишком велик, и отодвигаюсь в проход или два, пока у Даха одна нога — или обе — в нижнем белье. Я нахожу новый бюстгальтер — симпатичную кружевную штучку с розовыми атласными вставками и изящным маленьким бантиком, который заставляет меня чувствовать себя счастливой и женственной, — и надеваю его, прежде чем через мгновение вернуться к Даху.

Человек-дракон разобрался с трусами — наконец-то — но выглядит он довольно несчастным. Он обхватывает свой член, регулируя его положение, и недовольно переминается с ноги на ногу.

— Они не выглядят слишком тесными, — говорю я ему, забавляясь. — Не будь ребенком. И ты хорошо выглядишь. — Хотя я должна признать, что при виде его в этом нижнем белье все кажется немного более очевидным. Черт возьми, парень на упаковке не заставил их выглядеть и вполовину так аппетитно, как у человека-дракона. — Если все когда-нибудь снова встанет на свои места, тебе стоит заняться моделированием нижнего белья. Не то чтобы у нас много шансов, что это произойдет.

Он все еще не выглядит довольным, но следует за мной, когда я разворачиваю тележку и направляюсь дальше. Я действительно изо всех сил стараюсь не смеяться от его дискомфорта от трусов.

Я поворачиваю тележку в другой проход и вижу еще одну крышку с одиноко стоящей банкой на конце. Консервная банка с едой. Восторженный визг вырывается из моего горла, и я мчусь вперед, грохоча тележкой, и останавливаюсь, чтобы схватить банку. Фасоль Пинто. О боже, я люблю фасоль. Я беру банку с фасолью и в восторге сдуваю пыль. Срок годности истек четыре года назад, но я не привередлива. Я крепко прижимаю банку к себе. Я собираюсь открыть ее и съесть. Даже если она покрыта плесенью, я все равно рискну. Еда есть еда, и вы учитесь не обращать внимания на то, насколько ужасна или просрочена еда, когда в этом разница между голоданием и сытостью.

— Мне нравится это место, — с тоской говорю я Даху. — Я хочу остаться здесь навсегда.

Это рай.

— Са-ча? — Дах подходит ко мне, разглядывая банку.

— Это еда, Дах, — взволнованно говорю я ему. Я поднимаю банку, а затем делаю имитирующий жест. — Еда! Мы можем съесть это сегодня на ужин.

Он берет банку из моих рук, нюхает ее, а затем слегка проводит по ней языком и странно смотрит на меня.

— Нет, нет, — хихикаю я. — Внутри есть еда. Мы должны открыть ее. — Однако все мои жесты, чтобы объяснить это, похоже, не очень хорошо работают, потому что он выглядит еще более сбитым с толку. — Нам нужно больше таких, как это! Мы должны найти больше. — Я снова указываю на банку. — Больше похожего на это. Помоги мне найти их. — Я обхожу торцевую крышку в поисках еще банок. Одежда внезапно кажется менее важной, если рядом есть еда. Потому что одежда — это одно, но еда жизненно важна.

Дах тоже начинает оглядываться, а затем отбегает на несколько футов. Мгновение спустя он возвращается, размахивая банкой с выражением удовольствия на лице.

Я в восторге беру ее у него — только для того, чтобы увидеть фотографию немецкой овчарки, уставившейся на меня в ответ. Черт. Собачий корм. Но Дах выглядит таким счастливым, делая мне подарок, что я подозреваю, что сегодня на ужин у нас будет собачий корм.

— Спасибо тебе, Дах. Это здорово. — Я добавляю банки в свою корзину. — Давай посмотрим, что еще мы сможем найти!

Когда мы направляемся по одному из больших главных проходов, становится ясно, что кто-то прошел здесь до нас. Это неудивительно, учитывая обстоятельства. Большинство пищевых крышек изрядно обглоданы или сгнили, превратившись в несъедобную кашу. Несколько коробок с печеньем выглядят так, словно до них добрались крысы, потому что по всему полу и прилавку разбросаны фантики, и больше ничего.

Впрочем, все в порядке. Нужно исследовать целый магазин, и если мы нашли две банки еды, то наверняка сможем найти еще.

Пока мы идем дальше, я продолжаю наполнять тележку. Там есть пластиковая посуда. Вилки. Ножи. Расчески для волос. Кроссовки. Теплые, пушистые носки. Солнцезащитные очки — я надеваю их просто потому, что это меня забавляет, а потом Дах крадет их и пытается надеть сам. Он немного похож на рок-звезду в своей белой футболке и солнцезащитных очках, и больше ничего, пока он не делает ту напряженную, неуклюжую походку, которая говорит мне, что он не привык носить трусы, и тогда я снова начинаю хихикать.

Я все еще смеюсь, когда мы сворачиваем в другой проход, а потом у меня перехватывает дыхание.

Джекпот.