— Ты поступишь правильно, — говорит он.

Мама целует меня в макушку.

— Аннулируй брак, милая, и двигайся дальше.

«Скажи мне, что ты на самом деле чувствуешь».

Эпилог

Эшли

Двадцать девять дней спустя…

— Джек, можешь открыть дверь?

Я прислушиваюсь к звуку его шагов, но их нет.

— Джек?

Я знаю, что брат здесь. Он заглянул в ванную сегодня утром, когда я был там, и спросил, не хочу ли кофе, пока он бегал по делам, но прошло уже несколько часов, и Джек давно должен был вернуться

Я уже какое-то время сижу за его кухонным столом, бумажки из офиса распечатаны и разбросаны вместе с выборкой недвижимости по аренде жилья и квартир, обводя заинтересовавшие места.

Откладываю ручку в сторону, когда дверной молоток издает еще один металлический лязг.

Никаких признаков моего брата.

Отлично.

Я сам открою дверь, не то чтобы это было проблемой с самого начала, но это его квартира и, вероятно, его доставка — должно быть это так, поскольку мы не ожидаем гостей.

Вооруженный бюджетом, я искал собственное жилье, чтобы вырваться из-под контроля Джека — невозможно заниматься сексом по телефону со своей девушкой, спя на диване с моим проклятым братом в соседней комнате.

Его любимое занятие? Выскакивать из своей спальни абсолютно без предупреждения и пытаться поймать меня с рукой в штанах.

Нет, спасибо.

Я встаю из-за стола и шаркаю по дому. Гостиная, коридор, парадный вход, не проверяю, кто снаружи, прежде чем отпереть замок и распахнуть дверь.

Джорджия стоит на веранде.

Внизу на тротуаре стоит мой брат с тремя гигантскими чемоданами в руках и глупой улыбкой, приклеенной к его лицу.

Джорджия.

Чемоданы.

Джорджия.

Чемоданы.

Мне требуется еще полсекунды, чтобы собраться с мыслями, я выхожу наружу, чтобы схватить ее в объятия и поднять.

— Я скучала по тебе, — говорит она, утыкаясь лицом в мою шею, целуя ниже уха.

— Я тоже скучал по тебе, — отвечаю, задыхаясь, эмоции, о которых я и не подозревал, поднимаются во мне. — Не могу поверить, что ты здесь. Я начинал раздражаться на Джека за то, что он не открыл дверь. Это было чертовски раздражающе. — Я целую ее в губы. — Но это ты.

— Я хотела сделать тебе сюрприз.

Небо темное и грозит дождем, поэтому я провожу ее внутрь.

— Заходи внутрь, давай... — Я бросаю взгляд на Джека, стоящего на тротуаре. — Я помогу ему, а ты входи. — Спускаясь по ступенькам, я обнимаю своего брата. — Ты задница! Как давно ты знал, что она приедет?

Он пожимает плечами, поднимая две сумки Джорджии.

— Пару недель. Держу пари, ей есть что тебе рассказать.

Я киваю, хватаю третий чемодан и прошу Джека подняться по лестнице первым.

Она точно не путешествует налегке.

Мы с братом заносим ее вещи внутрь, ставим все у двери. Когда я нахожу Джорджию, она сидит на диване без обуви и встает, когда я вхожу в комнату.

Я поворачиваюсь к своему брату.

— Приятель, мы можем ненадолго воспользоваться твоей комнатой?

Он хмыкает.

— Никакого секса.

Моя девушка смеется.

— Мы не собираемся трахаться, я тебе обещаю!

— Нет? — дразню я, прекрасно зная, что нам нужно поговорить. У меня в голове одновременно крутится миллион вопросов. И я очень сильно хочу поцеловать ее, но не на публике.

Вскоре мы устраиваемся на его кровати лицом друг к другу, держимся за руки и целуемся. Она обнимает меня за шею и наклоняется, прижимаясь своим лбом к моему.

— Я так сильно скучала по тебе. — Она вздыхает, в ее голосе слышны эмоции. — Не могу поверить, что я здесь.

Кстати, об этом…

— Что ты здесь делаешь, Джорджия? Не то чтобы я не был взволнован сюрпризом, но что-то случилось? Что происходит?

Девушка склоняет голову.

— Мои родители... черт. Не хочу выставлять их придурками, потому что это моя вина, но они фактически выгнали меня.

— Что? — восклицаю я. — Почему?

— Мы трое — ну, в основном мои родители — провели много самоанализа за последний месяц, и они действительно хотят, чтобы я нашла себя и поняла, чем хочу заниматься. Они хотят... — Она прочищает горло. — Мне нужно повзрослеть. Они «выгнали меня» из дома, типа как выпихнули меня из гнезда, чтобы я могла «лететь».

Джорджия использует воздушные кавычки.

— На самом деле это действительно неловко. Я рассказала им о нас.

Я чувствую, как мои глаза становятся шире от ее заявления.

— Рассказала?

— Да, и все прошло не так хорошо, как я надеялась. Или, может быть, все прошло именно так, как я и предполагала — не знаю. Это было ужасно, я была так смущена, все было так неловко.

— Что ты имеешь в виду?

— Они начали относиться ко мне по-другому — в основном мама. Папа делает то, что хочет мама, поэтому он просто избегал меня, настаивая на расторжении брака и подталкивая меня к поиску лучшей работы.

— Так вот почему ты притворялась, что того разговора между нами никогда не было?

Того, где я сказал, что перееду к ней на шесть месяцев, чтобы мы могли во всем разобраться.

— Да. После твоего звонка в тот день… в конце концов, я рассказала своим родителям, и вот тогда все пошло наперекосяк, и, честно говоря, Эшли... — Девушка опускает голову, избегая моего взгляда. — Я не могла просить тебя сделать это. Бросить все и приехать в Америку, когда я такая глупая и незрелая. Это было бы эгоистично. Все, что у тебя есть, находится здесь.

Вот тут она ошибается.

— Все, что у меня было, было в Штатах.

Она поднимает голову, чтобы посмотреть на меня.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты. Джорджия, мне насрать на работу, деньги и все остальное.

Моя девушка поднимает подбородок.

— Ни за что на свете я не собиралась просить тебя оставить свою работу, свою поддерживающую семью, свое наследие, приехать и подержать меня за руку, пока у меня была голова в заднице. — Она гладит меня по щеке. — Но хорошая попытка.

Я выдыхаю.

— В любом случае, ты здесь.

— Я здесь.

Что вызывает вопрос:

— Как? Как ты здесь оказалась? Я очень рад, но...

Она же на мели.

— Я не горжусь этим, но… я смогла дозвониться до твоей матери и рассказала ей, что происходит. И рассказала о нашем с тобой разговоре. Потом о том, который был у меня с моими родителями. — Джорджия нервно заправляет выбившиеся волосы за уши. — Потом мы поговорили несколько дней спустя, потом еще раз. Твоя мама очень заботливая и стремится... сделать так, чтобы это сработало для нас любым возможным способом. Поэтому она доставила меня сюда самолетом. — На ее щеках появляется румянец. — Я уволилась с работы, собрала свои вещи и... вот я здесь, пока мы с этим не разберемся. На месяц, или на три, или на шесть. Сколько бы времени это ни заняло.

— А как насчет аннулирования брака — разве заявление не должно быть подано в округе, где мы поженилось?

— Да, но мы можем сделать все это онлайн, если это то, что мы решим сделать.

— Что ты хочешь сказать? Ты не уверена, что это то, чего ты хочешь?

— Я говорю... мы поспешили вступить в этот брак, потому что были пьяны, но, может быть, нам не нужно... торопиться расстаться с ним.

Я почти швыряю свою жену на кровать моего брата, она лежит спиной на матрасе, волосы теперь разметались веером по покрывалу. Наши рты встречаются, языки переплетаются впервые за миллион недель.

— Ты такая вкусная, — стону я, касаясь рукой ее груди через одежду.

Джорджия смеется.

— Нет, я на вкус как самолет и аэропорт.

— Ты не можешь быть на вкус как аэропорт. Нет такого вкуса.

— Ну, вряд ли он свежий и мятный. У Джека не было жвачки в машине, когда он заехал за мной.

Конечно нет. Мой брат чертовски аккуратен и не хотел бы, чтобы обертка от жевательной резинки валялась где попало.

Раздается стук в дверь, за которым следует дерзкое:

— У-у-у, детки, ваше время вышло!

Я стону.

— К концу сегодняшнего дня мы найдем новое место для жизни. Пошли.

Я встаю, беру ее за руку и веду на кухню.

Джорджия

Еще месяц спустя…

Мои пальцы порхают над клавиатурой моего ноутбука, и я останавливаюсь, чтобы посмотреть в окно, не видя ничего, кроме других одинаковых домов на улице, где мы сейчас живем.

Это невероятное место, недалеко от Джека — уровень оплаты намного выше того, что я смогу позволить себе в этой жизни, но это то, чего хотел Эшли, и кто я такая, чтобы возражать?

У меня есть офис. У нас есть столовая — она пуста, но это все равно столовая, — кабинет с телевизором, две спальни наверху и светлая и просторная кухня.

Я хорошо приспособилась и начала разговаривать со своими родителями — мы регулярно общаемся в видеочате, и они счастливы, зная, что я наконец-то стала более сосредоточенной.

Прямо сейчас я работаю на семью Драйден-Джонс, с кузиной Эшли Эмили в отделе маркетинга. Я не решалась воспользоваться кумовством, но никто, казалось, не возражал, и все, казалось, ожидали этого.

Пока не найду работу своей мечты, я, по крайней мере, буду зарабатывать немного денег и вносить свой вклад в домашнее хозяйство.

А что касается нас с Эшли?

Что ж.

На данный момент мы просто парень и девушка, хотя юридически мы муж и жена.

Кольца убраны, но время от времени мне нравится доставать свое из сейфа и носить его, большой блестящий камень каждый раз заставляет мое сердце замирать.

Оно такое красивое.

Леди Тэлбот — мать Эшли — с другой стороны, любит называть меня своей невесткой, представлять меня своим друзьям и тому подобное, и хотя это не ложь, все равно это кажется странным. И неправильным.

Я все еще чувствую себя слишком молодой.

И тем не менее.

Мы с Эшли все еще женаты.

Я слышу, как открывается и закрывается дверь внизу. Потягиваюсь в своем рабочем кресле и улыбаюсь, когда мой парень вприпрыжку поднимается по лестнице.

Эшли бегал трусцой — сегодня у него игра с кучей его старых приятелей из школы-интерната, и он всегда тренируется. Они будут играть в регби в парке, том самом, по которому он бегает.

Это Гайд-парк, если вам интересно, и я все еще щиплю себя за то, что живу так близко.

Он целует меня в губы, и я чувствую привкус пота.

— Я собираюсь принять душ, а потом хочу...

Он в настроении для секса.

Я вижу это в его глазах, но опять же — когда это не так?