Чего греха таить, несколько раз меня здорово занесло в сторону, четырежды я чуть не столкнулся. Слава разработчикам, у флая были на этот счет заложены свои инструкции, он молниеносно складывал маховые крылья и уходил в сторону, успевая, очевидно, переброситься парой фраз с хардом встречной машины. Я с усилием отрывал взгляд от панорамы и выравнивал курс. Пока на нас никто не нападал, и в этом состояла их ошибка. Как обороняться на высоте ста метров, я и представить боялся.

Небоскреб «Альт-Националя» был выстроен в форме скошенного цилиндра. При подлете имели место два неприятных происшествия. Сначала я не учел скорость и попросту промахнул мимо посадочных гнезд. Кое-как справившись, перевел машину на «осиные» крылья, зато не заметил буйка и угодил в самую сердцевину уличного рекламного проектора.

Сотни людей за столиками кафе задрали головы, наблюдая, как какой-то пьяный идиот мечется внутри рекламы нового сногсшибательно вкусного мыла. Когда колпак кабины поднялся, коленки мои позорно тряслись, а пиджак можно было выжимать. После подобных трюков парашютно-вертолетный опыт Молина представал ясельной забавой.

На спиральном эскалаторе я проверил, легко ли ходит в рукаве резак, пригладил волосы, застегнулся потуже, чтобы черное лицо не смотрелось столь идиотски над белой шеей. Впрочем, очаровывать никого не пришлось. Ни единого человеческого организма среди сотрудников банка я не приметил. Назвался подлетевшему призраку, заранее загадывая, в какую сторону удирать, если предложат сдаваться. У меня не имелось твердой уверенности, что успею преодолеть сорок четыре этажа до верха, где отдыхал в гнезде крылатый союзник, или хотя бы прорвусь на три этажа, до уровня земной поверхности…

Но кибер не стал мурыжить, меня приглашали спуститься еще на один уровень, уже другим, специальным лифтом, с охраной. Укол в палец на пробу ДНК, сетчатка, номер личного доступа… Я напрягся, колени спружинили. Вот сейчас… Но ничего не произошло, очевидно, финансовых воротил не интересовали взаимоотношения клиентов с законом.

Этажом ниже клерк, больше смахивающий на самоходную гаубицу, проводил Снейка в кабину и встал за спиной. В очередной раз процедура опознания. Я позвоночником ощущал, как чудо инженерной мысли держит меня на мушке. Этот мобильный арсенал мне не одолеть, зря я не послушал Броню…

И вдруг навстречу вышел вполне живой человечек, в таком же, как на Снейке, строгом кружевном костюме, сияющий, как медный чайник.

— Месье Антонио, тра-ля-ля!

— Простите, э… не понимаю по-французски.

— Уи, пардон… — Если он и удивился новому цвету кожи, то виду не подал, неуловимо переключил что-то под накрахмаленным жабо, опустил на щеку тонкий усик и перешел на академическо-неловкий русский. — Месье Антонио, мы рады вас снова видеть! Напомню, моя фамилия Валуа, я управляющий. Надеюсь, вы благополучно справились с вашими маленькими сложностями?

Снейк величественно кивнул. Господи, что за наказание, сколько еще играть в эти угадайные игры?

— Прекрасно, месье Антонио! В таком случае — прошу за мной! Не желаете ли кофе, кальян, сигару? Извините, допинг не предлагаю, как вы помните, в пределах банка мы просим клиентов воздержаться… Сюда, прошу вас! Окажите любезность, вы забыли снять хард и браслет! Тысячу извинений, но при вас находится еще одно электронное устройство… Да, сюда, на полочку. Прошу садиться, я вас оставляю. От имени руководства выражаю надежду, что в этот раз все пройдет великолепно.

И меня оставили в тягучей капле, в золоте бархата, в струнных переливах, в журчании фонтана… Почему-то наедине с банковским хардом Молин растерялся. Что-то должно было сию минуту произойти… Что в прошлый раз прошло не великолепно? Черт, надо было попросить у этого полиглота рюмашку, позвать, что ли?

— Прошу доступ.

«Вас приветствует отдел ответственного хранения… Подтвердите… Назовите… Приблизьте…»

Логотип банка сменился классической блондинкой.

«Месье Антонио, на ваше имя зарезервирована ячейка. Для получения корреспонденции введен дополнительный пароль. Необходимо ответить на несколько вопросов».

— Я готов.

«Назовите имя первого учителя физкультуры в школе Максима Молина».

Я оглянулся, позади никого не было. Золото бархата, серебро фонтана. Похоже, я начинал понимать Вовку Бурсенко с его оконным шпингалетом. Не так уж сложно, оказывается, сойти с ума во сне…

— Велидзе Каха Антонович…

«Спасибо. Назовите дату рождения котенка Палтуса».

— А-а… Тринадцатое сентября тысяча девятьсот восемьдесят первого года. — Я вспомнил длинный ряд гаражей на заднем дворе, слуховое оконце чердака, где знакомая всем кошка из рыбного магазина разродилась тройней, и самого красивого мать разрешила взять домой, при условии, что убирать за ним буду сам. Дату рождения Палтуса одиннадцатилетний Макс обвел кружком в календаре…«Спасибо. Назовите фамилию режиссера любимой кинокартины Максима Молина».

— Захаров…

«Спасибо. Дополнительный пароль успешно пройден. Шифр вашей ячейки один три пи эйч семь два. Всегда рады видеть вас клиентом нашего банка. Мы счастливы предложить вам ряд новых услуг, которые…»

Кресло пошло вниз. Мой новый знакомый уже ждал, положив ладонь в ложе опознавателя.

— Прошу вас, руку одновременно со мной, месье. Если пожелаете заказать эскорт, сообщите

В ячейке покоился лишь один предмет. Железная тетрадь. Несколько толстых листов нержавейки блокнотного формата, скрепленных металлическими кольцами. Густой слой отвердевшего от старости машинного масла или парафина… Я со скрежетом потянул первую «страницу». Неровные почерневшие буквы были вырезаны гравировальным станком или бормашиной.

«Здорово, Максим. Ставлю бутылку, ты давно сообразил, кто оставил тебе этот металлолом. Время — удивительная материя, оно не союзник и не противник, как принято полагать, оно само по себе. Парадокс в том, что, когда ты торчишь на месте в школьных трех измерениях, это самообман. Тебя вовсю тащит в четвертом, и работу свою время знает хорошо. Оно никому не даст себя провести, уж поверь мне, я намного старше. Не скажу на сколько, а то начнешь ставить опыты, прыгать под поезд или бросаться с крыши, чтобы его обмануть. Не надо, я не уверен, что против таких попыток у времени не найдется туза в рукаве. Боже упаси ему помешать! Оно позволяет нам изменить все что угодно впереди, но прошлое защищает самым хитрым образом. Например, оно делает так, чтобы я почти все забыл. Чтобы все забыли, и я, и другие. Я скребу это железо не потому, что могу тебе подсказать, как правильно действовать. Когда я вернулся назад (надеюсь, тебе это еще предстоит), я старался перетасовать колоду по-своему, но это бессмысленная затея, потому что я побывал впереди, а колода осталась сзади. Если я правильно рассчитал и тебя застанет моя писанина, значит, Великий Цензор ее пропустил, значит, я не сделал ничего лишнего, что могло бы нарушить незыблемость прошлого.