Двадцать девять Чертова кроличья нора

Драго спустился по ступенькам голодным, затем съел все остатки пиццы, после чего быстро принял душ.

Она же вернулась на свой диван, все еще измотанная долгим днем, но к тому времени, когда он наконец лег спать, она уже не могла устроиться на этом богом забытом диване так же удобно, как раньше.

— Господи! — Когда она в десятый раз перевернулась, пытаясь устроиться поудобнее, Драго не мог больше слушать ее метания и ворочания. — Я не буду спать голым, Катарина, и я даже положу между нами подушку, если это сделает тебя счастливой, если ты просто будешь спать на этой чертовой кровати.

Кэт на мгновение задумалась, не зная, стоит ли ей это делать.

— Я прикасаюсь только к тем женщинам, которые хотят, чтобы к ним прикасались, Катарина, даже если эта женщина - моя жена. — Он пообещал ей, прежде чем наклониться и прихлопнуть подушку рядом с собой, чтобы она почувствовала себя достаточно комфортно и присоединилась к нему. — А теперь иди сюда.

— Хорошо! — наконец согласилась она, вставая и забираясь на свободную сторону кровати.

Маленький колокольчик на шее Тени зазвенел громче, когда она подскочила к кровати, а затем села на подушку, зажатую между ними, используя ее как свою личную кровать.

— Нет, черт возьми, я же сказал, что ты можешь спать здесь, — шипел Драго, глядя на кошку и понимая, почему Кэт назвала свою кошку Тенью. — Не ты.

Кэт ласково погладила Тень.

— Тогда попробуй переместить её.

Он уставился в глаза, светящиеся желтым в ночи, которые теперь зловеще смотрели на него, словно она понимала каждое их слово. Казалось, мысли Драго быстро изменились, когда он перевернулся и натянул вокруг себя одеяла, словно они были барьером.

Она была благодарна ему за то, что в темноте он не мог увидеть улыбку, которая теперь искажала ее губы.

С мурлыканьем в ухе ей не потребовалось много времени, чтобы погрузиться в сон, полный сновидений. Как раз когда она задремала, она услышала его голос, в котором, казалось, прозвучала доля вины.

— Я тоже не хотела никогда жениться. Я просто хотел, чтобы ты это знала.

Кэт могла бы воспринять это как оскорбление, как будто так и было, когда она бросила ему эти ненавистные слова, но она этого не сделала. Наоборот, она слишком хорошо поняла, что он имел в виду.

На этот раз, когда она уйдет в море, это будет не только она, это будут они оба, сидящие в одной лодке. Вместе.

***

Проснувшись на следующий день, она почувствовала себя совсем по-другому. Странно, но она не могла перестать улыбаться, пока принимала душ, а когда она надела свою безразмерную футболку Metallica, черные узкие джинсы и вышла из ванной, то поняла, что для них обоих это было совсем другое ощущение - из-за подавляющего аромата яичницы с беконом.

Повернув за угол, она увидела полностью одетого Драго, снимающего яичницу со сковороды.

— Это очень много... — Она взяла чрезмерное количество, положив только два яйца и две полоски бекона на подставленную тарелку. — Мясо. Как все это будет съедено...

Амо вошел в дверь, словно по запаховому следу. Взяв тарелку, он начал складывать на нее огромное количество еды. Затем Драго взял оставшееся здоровое количество еды, после чего все уселись за кухонный остров.

Она знала, что культуристы должны есть много еды, но, черт возьми.

— У меня в основном только протеиновые коктейли, так что Амо может взять тебя сегодня в продуктовый магазин, если хочешь, чтобы ты купила все, что захочешь.

Кэт кивнула, наблюдая за тем, как двое убирают тарелки с мясом, словно синхронно, и почти умирают от голода.

Выпив стакан воды, Драго посмотрел на часы и встал, чтобы поставить свою тарелку в раковину. Затем он подошел к Катарине и встал рядом с ней.

Когда она посмотрела на него с табурета, на котором сидела, ее сердце, возможно, пропустило удар. Или два.

Он потянулся в карман, достал кожаный кошелек и открыл его.

— Можешь оставить это себе, пока я не куплю тебе собственную, после того, как я добавлю тебя на свой банковский счет.

Амо выронил серебряную вилку из рук так неожиданно, что, судя по громкому щелчку, чуть не разбил тарелку под ней.

Взглянув на черную карточку с именем Драго Де Сантиса, она чуть не поперхнулась.

— Отныне, когда тебе что-то нужно, ты не должна никого об этом просить. Даже меня.

Неужели он только что... Неужели он... Кэт пришлось схватиться за грудь от полной потери слов, задаваясь вопросом, правильно ли она его услышала. Эта чертова кроличья нора, в которую она попала, начинала сбивать с толку...

На этот раз ее губы не были твердыми. Они были мягкими. Сладкие. Добрыми. И, прежде всего, нежными.

— Не жди меня, милая, — сказал он ей, как и вчера, перед тем, как оставить ее почти таким же образом. Без слов. Только на этот раз она не чувствовала ярости. Это было хуже и начало...

О Боже.

Что это?

Не говори этого. Не говори. Не говори.

Любовь.