Глава 11

Мэллори не могла точно сказать, сколько времени прошло, но, судя по пустым стаканам на столе, она поняла, что уже поздно. После ее допроса они немного посидели с Гэри, и она обнаружила, что расслабилась настолько, что смеялась, когда он рассказывал истории о своих самых диких похождениях с Наной. Может быть, дело было в сладких напитках с лимонным вкусом, которые Руби приносила ей, вливая их в кровь, но обида, копившаяся в ней с тех пор, как она узнала о проклятом заклинании Наны, начала улетучиваться. Теперь все вокруг было теплым и немного размытым по краям — ровно настолько, чтобы чувствовать себя лучше, но не настолько, чтобы игнорировать голос в глубине души, который говорил ей, что если она выпьет еще, то завтра у нее будет похмелье.

В баре становилось все шумнее и шумнее, и Гэри попрощался с ней, казалось, уже несколько часов назад. Хоуп пошла с ним, пообещав друзьям, что проводит его до дома. Когда Мэллори сказала, что хочет остаться с Руби еще на некоторое время, сестра дала ей ключ и сказала, что приготовит для нее диван, что было очень мило, но вряд ли позволит хорошо выспаться, из-за чего ей хотелось поскорее закончить и вернуться домой.

В течение вечера она замечала, что несколько человек смотрели на нее, и, вспомнив о том, что она в своем родном маленьком городе, поняла, что они, скорее всего, сплетничали о ней. Они, вероятно, считали, что она должна быть дома и плакать из-за потери бабушки, но она утешала себя тем, что эти люди не знают ее и не вправе судить, как она справляется со своим горем.

Никто из них не испытывал противоречивых эмоций, связанных с тем, что они заново открыли себя только потому, что женщина, вырастившая их, была зверски убита, что привело к исчезновению проклятия, скрывавшего от них прошлое.

Она заслужила бокал, или три, или пять. Она не была уверена, сколько пустых бокалов принадлежит ей. Потеряв бабушку, она потеряла и контроль над тем, что считала реальностью. Ее мир перевернулся с ног на голову, и она справлялась с этим как могла, а всем, кто не был согласен с тем, как она это делала, лучше держать свое мнение при себе.

Руби вздохнула: — И тогда я сказала ему, что если ему нужен помощник, который будет целовать землю, по которой он ходит, то ему придется меня уволить, потому что единственный способ мне встать перед ним на колени — это увернуться от пули и надеяться, что она попадет в него.

Мэллори фыркнула от смеха, хотя и не совсем понимала, о чем говорит ее подруга. Руби долго рассказывала о своем боссе, мэре Придурке, и Мэллори отвлеклась. По крайней мере, ей было ясно, что Руби нужно уволиться с работы, но подруга, похоже, была полна решимости заставить его уволить ее.

Она оглядела бар и вздрогнула, когда ее внимание привлекла знакомая фигура: — Вот черт! Спрячь меня.

— Что? От кого? — Руби мгновенно оживилась, оглядываясь по сторонам, когда Мэллори отпустила волосы, упавшие на лицо.

— Билли.

Руби фыркнула: — Билли Шоул? Твой бывший парень из средней школы? Тот самый Билли?

— Да, этот Билли. — Она зашипела. — Я не могу сегодня еще раз с ним столкнуться.

— Еще раз?

Она застонала: — Я столкнулась с ним в закусочной, когда зашла пообедать. Потом он пригласил меня поужинать с ним.

— О, Мэл. Скажи мне, что ты этого не делала. — Руби рассмеялась.

— Я подумала, что это может освежить мою память, и пошла, но он хотел говорить только об убийстве бабушки и о том, что я должна остаться в городе, а не возвращаться в Нью-Йорк.

— Сильно.

— Да, и странно, правда? К тому же, теперь он появляется здесь, когда и я здесь. Он что, следит за мной или что-то в этом роде?

Руби ухмыльнулась: — Это маленький город, и это единственный бар, Мэл. Я сомневаюсь, что он следил за тобой.

— Ладно, но ты должна признать, что сейчас с ним что-то не так. То есть, конечно, он всегда был немного заторможенным, но сейчас он просто странный.

— Я не знаю. Это просто Билли. Он был странным с того самого футбольного матча в старших классах, когда он получил сотрясение мозга, из-за которого попал в больницу. Ты ведь помнишь, да? — Руби рассмеялась, а потом прикрыла рот рукой: — Ой, прости. Конечно, не помнишь.

Мэллори швырнула салфетку в свою подругу: — Грубиянка.

— Нет. Нет. Не из-за заклинания. Я имела в виду, что тебя там не было.

— Меня не было?

— Нет. Ты уже рассталась с ним и не пошла на игру, чтобы сделать домашнее задание. — Руби закатила глаза: — Как я потом узнала, это означало, что ты где-то проводила углубленное исследование миндалин моего брата.

— Мерзость. — Мэллори фыркнула.

— Это ты мне говоришь.

— Заткнись. — Она бросила еще одну салфетку, а затем провела взглядом по волосам, проверяя, не приближается ли к ним Билли. — Что ты думаешь? Стоит ли нам добавить Билли в список подозреваемых?

— Серьезно? Какой у него мотив?

— Я не знаю. Я?

— Я так рада, что ты не из тех людей, которые полностью зациклены на себе. — Руби захихикала, а Мэллори игриво высунула язык.

— Кстати, о полноте, мне нужно в туалет. Я сейчас вернусь.

— Конечно. Конечно. Я оплачу наш счет с Сильви. Нам, наверное, пора заканчивать, пока ты не добавила кого-нибудь еще в список подозреваемых только потому, что считаешь его странным, ведь в этом городе полно странных людей.

Мэллори отмахнулась от подруги, соскальзывая с табурета. Ноги немного подкашивались после долгого сидения и выпитого алкоголя, но, к счастью, она не упала, собралась с силами и направилась к большой красной вывеске, указывающей на туалеты. По пути она заметила, что за то время, что прошло с тех пор, как Гэри и Хоуп ушли, бар успел значительно опустеть, и снова задумалась о том, насколько поздно уже было.

Она зашла в туалет и быстро воспользовалась принадлежностями, которые поразили ее безукоризненной чистотой. Как такое возможно? Помещение выглядело так, как будто никто не пользовался им всю ночь. Она могла только предположить, что это было какое-то заклинание, и, вымыв руки, подумала, не означает ли это, что Сильви тоже ведьма.

Ей нужно было либо вернуть все свои воспоминания, либо убедить Хоуп составить какой-нибудь справочник, чтобы Мэллори знала, какой магией владеют окружающие ее люди.

Вымыв руки, она долго смотрела на свое отражение в зеркале. Она выглядела точно так же, немного устало, возможно, с зарождающимися темными кругами под глазами, но в остальном — как всегда. Только, даже не помня этого места, она знала, что перед ней не та женщина, которая еще несколько дней назад считала свою жизнь в Нью-Йорке идеальной. Женщина, которая смотрела на нее сейчас, была могущественной ведьмой из древнего рода магов, и у нее были глубокие корни, которые теперь, когда она вновь открыла их для себя, означали, что она уже не сможет упорхуть отсюда так легко, как смогла когда-то.

Тяжело вздохнув и напомнив себе, что ей нужно пойти поспать и перестать философствовать о своей жизни в туалете бара, Мэллори провела пальцами под глазами, чтобы убрать темные сделы размазанной подводки и туши, а затем вышла из туалета. Она планировала направиться к бару, поскольку Руби сказала, что оплатит их счет, но, едва выйдя из туалета, Мэллори остановилась. Неподалеку от входа в задний коридор к стене прислонилась высокая фигура, силуэт которой она узнала бы даже в темном переулке.

Она знала, что это невозможно, чтобы Люк стал еще красивее с тех пор, как она видела его раньше, и все же от одного его вида, от этой темной, заросшей щетиной челюсти у нее перехватило дыхание.

На долю секунды она пожалела, что не накрасила губы и не надушилась духами, пока была в туалете, но выкинула эту мысль из головы так же быстро, как она появилась. Люк знал ее, когда у нее были брекеты и прыщи. Сейчас красная помада не произвела бы на него никакого впечатления.

— Если бы я не знала тебя лучше, я бы подумала, что ты меня преследуешь. — Она повысила голос, чтобы перекричать музыку и наблюдала за тем, как он повернул голову в ее сторону.

Он окинул ее взглядом сверху донизу, но в его взгляде не было удивления. Она придвинулась к нему ближе. Он знал, что она в туалете, поняла она. Он ждал ее здесь. Ее сердце отбивало чечетку, когда его темные брови изогнулись.

— А кто сказал, что это не так?

Она усмехнулась: — Я могу вам чем-то помочь, шериф?

— Вообще-то, да. — Он отодвинулся от стены, к которой до этого прислонялся, и повернулся к ней лицом: — Ты можешь сделать то, что я тебе сказал, и не вмешиваться в мое расследование.

Улыбка Мэллори дрогнула, но она попыталась изобразить спокойствие: — Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Значит, ты не бегала по всему городу, обвиняя людей в убийстве твоей бабушки?

— Конечно, нет. — Она возмутилась, вызывающе скрестив руки на груди. — Кто тебе это сказал?

Он ухмыльнулся, и она застонала.

— Хоуп. Опять. Она всегда была такой маленькой ябедой.

— Она пытается присматривать за тобой, Мэл. — Его тон смягчился: — И, между прочим, я тоже. Человек, убивший твою бабушку, все еще на свободе, и я не могу с уверенностью сказать, что ты и твоя сестра в безопасности, пока не найду его и не посажу за решетку.

— Я это знаю.

— Тогда почему ты не можешь делать то, что я тебе говорю, и не вмешиваться в это? — Он надавил.

— Потому что я думаю, что расследование поможет мне вспомнить, кем я была. — Мэллори признала: — И кем я должна быть.

— Мэл… — Он вздохнул и потяулся к ней, но потом, похоже, передумал.

Когда его рука опустилась обратно на бок, она почувствовала потерю и проворчала: — Мне нужно выяснить, кто и почему убил Нану. Я просто должна это сделать, Люк. Пожалуйста. Ты можешь попытаться понять это?

Он провел рукой по лицу и простонал: — Ладно.

— Правда? — Она удивленно моргнула, пораженная, что он так легко согласился.

— Да, правда. Если ты будешь настаивать на участии в расследовании, то я предпочту, чтобы ты была рядом со мной, где я смогу за тобой присматривать, а не слушать из первых уст, как ты обвиняешь милого старика в убийстве женщины, которую он любил.