Как только она убедилась, что женщина находится вне пределов слышимости, Мэллори подняла голову и пристально посмотрела на Билли: — Повтори то, что ты сказал перед тем, как она нас прервала.

— Что именно? — Билли потянулся за бутылкой кетчупа, которую она поставила между ними. — О парне твоей бабушки?

— Да. Это. Что ты имеешь в виду под парнем?

Брови Билли почти коснулись линии редеющих волос: — О, ничего себе. Ты не знала? Они тебе не сказали? Полагаю, это отвечает на вопрос, считает ли Люк его подозреваемым, раз он даже не рассказал тебе о нем.

— Расскажи мне, что ты знаешь.

Он положил в рот картошку фри и прожевал, улыбаясь: — Ну, твоя сестра действительно должна быть той, кто…

— Билли. — Она выхватила у него из рук бутылку с кетчупом и стукнула ею по столу.

— Ладно. Ладно. Боже, я забыл о твоем характере.

Мэллори бросила на него взгляд, и этого оказалось достаточно, чтобы он заговорил.

— У твоей бабушки был парень. Они встречались несколько лет. Они проводили все свое время вместе. Ходили слухи, что ему не терпелось сделать все официально. Я очень удивлен, что ты ничего не слышала об их отношениях, не видела его и не разговаривала с ним. Это интересно.

— Почему это интересно? — Она нахмурилась, глядя на Билли, когда он отхлебнул коктейль.

— Потому что это заставляет меня думать, что он затаился, что, как по мне, как раз то, что убийца должен был бы делать прямо сейчас.

— Ты думаешь, что парень Наны — убийца? — спросила Мэллори.

— Возможно. — Билли замер с куском курицы на полпути ко рту. — А что? У вас есть другой подозреваемый?

— Нет. — сказала Мэллори, вероятно, слишком быстро, потому что Билли только поднял брови. Она сделала паузу и успокоительно вздохнула. — Я не имею права обсуждать это, но да, у меня был другой подозреваемый, но мне сказали, что его алиби надежно.

— Интересно. — Билли подался вперед. — Расскажи мне больше.

— Я только что сказала тебе, что не могу. — Мэллори закатила глаза. — Кроме того, сейчас меня больше интересует, что ты можешь рассказать мне об этом парне Наны, о котором мне никто не говорил.

— Ну, я знаю не больше того, что я тебе рассказал. Они уже давно вместе, так что я просто нахожу странным, что твоя сестра не упомянула о нем, или что он не пришел познакомиться с тобой.

— Это странно. — Согласилась Мэллори. — Как его зовут?

— Гэри. — Билли сказал ей, прежде чем сделать еще один долгий глоток своего коктейля. — Гэри Фарадей.

— Это имя кажется мне смутно знакомым.

— Наверное, потому что его внучка, Шивон, училась в школе на год младше нас.

— О да, я ее помню. Замечательная девушка. Разве она не собиралась работать в НАСА или что-то в этом роде?

— Понятия не имею, она была не в моем вкусе. — Билли пожал плечами.

Мэллори закатила глаза, погружаясь в еду. В голове у нее роились все новые теории и вопросы. Ей нужно было узнать, почему Хоуп не упомянула о Гэри Фарадее. Ей нужно было узнать у Люка, не допрашивал ли он неуловимого парня. И ей нужно было выяснить, способен ли человек, которого любила ее бабушка, убить ее.

Поев несколько минут в относительном молчании, лишь изредка комментируя, насколько вкусной была еда, она вытерла рот салфеткой и отложила ее в сторону. Билли заметил это действие и отложил клубничный коктейль, который он только что допил. Он вытер рот и улыбнулся ей.

— Десерт?

— Я так не думаю, Билли. Извини, что на этот раз я решила откланяться и сбежать, но…

— Но я рассказал тебе о парне твоей бабушки, и с тех пор ты думаешь только о нем. Он ухмыльнулся.

— Извини.

— Нет, не стоит. У тебя сейчас много всего происходит. Я понимаю.

— Спасибо, и за понимание, и за информацию. — Она потянулась, чтобы коснуться его руки и по-дружески сжать ее, но он удивил ее, перевернув свою руку и взяв ее в свою. — Э-э… Билли?

— Слишком быстро? — Он улыбнулся, и она медленно отдернула руку.

— Послушай, Билли…

— Черт. После этих двух слов никогда не бывает ничего хорошего. — Он снова ухмыльнулся, и она вздрогнула.

— Прости, если я дала тебе неверное представление о сегодняшнем свидании. У меня только что закончились отношения, я переживаю смерть бабушки и узнаю, что мои воспоминания — лишь полуправда. Я сейчас не в том состоянии, чтобы с кем-то что-то начинать.

— Я понимаю. И не волнуйся об этом. У нас есть все время в мире, чтобы восстановить отношения, когда ты вернешься домой, где тебе самое место.

Мэллори не совсем понимала, почему эти слова вызввали у нее дрожь, но она отмахнулась от них.

— Я очень надеюсь, что у нас будет шанс снова встретиться и стать друзьями, Билли. — Она сделала ударение на слове «друг», надеясь, что он поймет намек, но он лишь продолжал улыбаться.

— Ну, давай. Иди поговори со своей сестрой. Я заплачу за ужин. Я угощаю, поскольку это была моя идея.

— Спасибо. — Она взяла свою сумочку и скользнула в сторону выхода из кабинки. Билли сделал то же самое, но она отмахнулась от него. — Не вставай из-за меня.

— Уже встал. — Билли с ворчанием поднялся на ноги и, не раздумывая, обнял ее.

Мэллори старалась не вырываться и не отталкивать его от себя. Это всего лишь объятия, сказала она себе. Друзьям разрешается обниматься, и, по крайней мере, он не пытался ее поцеловать. Он отстранился, выглядя ужасно гордым собой.

— Увидимся, Мэл.

Помахав на прощание рукой и выходя из закусочной, Мэллори не могла не оглянуться. Билли все еще стоял у края стола и смотрел ей вслед. Его улыбка померкла, но он снова натянул ее, увидев ее взгляд. Она вздрогнула и бросилась за угол, скрывшись из виду.

Всю дорогу до дома бабушки она не могла отделаться от ощущения, что в поведении Билли что-то не так. Он, конечно, был рад ее видеть, но единственное, о чем он хотел говорить и за обедом, и за ужином, — это о смерти бабушки. Она предполагала, что убийство в таком маленьком городке, как Темпест, будет долгое время оставаться актуальной темой, но все же что-то не давало ей покоя.

Только когда показался дом Наны, она поняла, в чем дело. Дом рядом с бабушкиным был темным, только на крыльце горел свет. Это был дом, в котором вырос Билли. Все детство они были соседями. Она не знала, живут ли там до сих пор его родители, но у нее возникло подозрение, что да.

И от этого его прощальное замечание о том, что он еще увидит ее, приобрело зловещий оттенок, которого, как она была уверена, он не хотел, даже если теперь в этих словах слышалась лишь угроза.