ГЛАВА 9 Орки — Придурки
Ухмыляясь, он поднял меня на ноги за шею. Я позволила своему лицу обмякнуть, когда он обнажил сломанные, почерневшие зубы.
Безвольно повиснув, стараясь не выдать движение, я выбросила здоровую руку вперёд. Мои когти задели лицо, разрывая глаза. Закричав, орк уронил меня и схватился за лицо.
Пока он отвлёкся, я вскарабкалась на стол позади него, стараясь соответствовать его росту, а затем запрыгнула ему на спину. Я сомкнула челюсти на его шее сзади и рванула со всей силой, на какую была способна. Это было всё равно что пытаться прокусить броненосца.
Опасаясь, что даже моих режущих способностей будет недостаточно, чтобы глубоко прорезать его шкуру, я вместо этого использовала когти на правой руке, как копья, вонзив их ему в шею, а затем медленно сжала пальцы в кулак.
Он развернулся, колотя меня по бокам своими огромными мясистыми кулаками. Я висела у него на спине. Хотя он и не мог попасть в меня в упор, эти кулаки всё ещё причиняли адскую боль, особенно когда они нанесли удар по уже сломанной руке. Если и было что-то, что я умела делать, так это парить над болью и ужасом. Это даже близко не было самым худшим, что когда-либо случалось со мной, и я пережила это. И, чёрт возьми, я переживу это тоже.
Кровь сочилась по моим пальцам и стекала по горлу. Разозлившись тем, что во мне есть хоть какая-то часть его, даже его дурно пахнущая кожа и кровь, я злобно покачала головой, скрежеща своими волчьими зубами. Проблема была в том, что его шея была такой чертовски толстой, что я не могла найти его позвоночник.
В то время как мои когти медленно разрезали хрящи на его шее, он снова развернулся и прижал меня к стене. У меня перехватило дыхание. Я чувствовала себя так, словно меня сбросили с десятого этажа. Рёбра сломаны, тело избито, в голове звенит, я зарылась глубже в сознание. Это не займёт много времени. Как только он лишит меня сознания или сломает слишком много костей, чтобы я могла двигаться, я буду в его власти. Я должна была сражаться изо всех сил, пока ещё могла.
В отчаянии, зная, что он ещё не умер, чтобы это не сработало, я представила свою магию в виде спирали в груди, как учила меня Лидия. Я рвала когтями, стискивала зубы, а потом представила, как эта спираль обвивается вокруг его шеи, перекрывая ему доступ воздуха.
Его сдавленный вздох заставил надежду забурлить в моей груди. Потянув сильнее, представляя, как спираль прорезает его шкуру, я почувствовала, как по моим пальцам потекло ещё больше крови. Когда он упал на колени, в глубине души я знала, что тоже переживу это.
Через несколько мгновений борьбы его шея оказалась в моих челюстях, я вырвала ему позвоночник и стала наблюдать, как его мёртвое тело рухнуло на пол.
Мир боли дал о себе знать, когда я довольно резко опустилась на пол в баре, прислонившись спиной к стене. Никто не сможет подкрасться к тебе, если ты будешь спиной к стене. Прижимая сломанную руку к груди, пытаясь дышать, я уставилась на гору мёртвого орка. Я знала, что в последнее время моя голова довольно часто ударялась о твёрдые поверхности, но всё это не имело смысла. Почему, чёрт возьми, монстры-фейри преследовали меня?
Я вроде как понимала свою тётю. Я даже понимала вампиров, которые хотели убрать меня. Что, чёрт возьми, я когда-либо сделала фейри? В моих мыслях промелькнул Лиам. Меня обвиняли в том, что Эбигейл овладела Лиамом? Дерьмо. Это было так несправедливо.
Уловив краем глаза движение, я вздрогнула. Из зеркала на стене появилась нога. Мгновение спустя высокий воин в доспехах уже стоял надо мной, изучая меня. Когда он присел на корточки, чтобы получше рассмотреть, когти на моей правой руке снова выскользнули. Его взгляд метнулся к когтям, а затем вернулся к моему лицу.
— Едва пережила это, — он остановился на мгновение, прислушиваясь. — Пробито лёгкое, — встав, он двинулся к мёртвому орку. — Интересно.
Схватив орка за ноги, эльфийский воин оглядел меня в последний раз, сказал:
— Ты совсем не такая, как я ожидал, — и потащил тушу обратно через зеркало.
Я сидела в оцепенении, гадая, скоро ли из зеркала появятся новые монстры или фейри на данный момент покончили со мной. У эльфа был меч. Если бы он захотел, он мог бы убить меня. Я восприняла его незаинтересованность как знак, что я могу посидеть здесь ещё немного.
Не прошло и пяти минут, как дверь открылась. Я не заметила, как она появилась снова. Галадриэль включила свет и придержала дверь для Марты.
— Что это за ужасный запах?
Обе женщины несколько минут осматривали разрушения.
— Совершенно не моя вина, — прохрипела я, заставив Марту вздрогнуть.
— Саманта?
Она осторожно приблизилась, пока не разглядела меня как следует.
— О, Боже милостивый. Гэдди, помоги мне.
Она бросилась ко мне и упала на колени рядом со мной.
Галадриэль оробела.
— Сломана рука, рёбра, лёгкое, сотрясение мозга. Она — месиво.
Я начала кивать, а потом поморщилась.
— Гэд, пожалуйста.
Марта провела рукой по моей голове и поморщилась, когда её пальцы коснулись большого узла на спине.
Галадриэль, как эльфийский воин, присела рядом со мной, её пристальный взгляд охватил все увечья.
— Чья это кровь?
Она указала на лужу дурно пахнущей крови, её глаза проследили за размазанным следом на полу перед зеркалом.
Пожав здоровым плечом, я сказала:
— Понятия не имею. Он был похож на орка.
Издав звук отвращения в глубине горла, она усмехнулась:
— Опять Толкин.
— Выглядел как один из них.
Я использовала рукав своей рабочей руки, чтобы стереть ещё больше его крови со своего лица. Желудок скрутило, я старалась не думать о том, сколько всего этого я, вероятно, проглотила.
— Его голова задевала потолок. Мускулистый. Кожа такая толстая. Трудно прокусить.
Я не могла набрать воздуха, в котором нуждалась, чтобы заговорить. Я шептала короткими очередями.
— Он притворился Мартой. Как только я вошла. Дверь исчезла. Он сбросил гламур.
— Солдат?
Марта повернулась к Галадриэль.
— Зачем Королеве Фейри посылать сюда одного из своих солдат?
Галадриэль продолжала смотреть на размазанную по полу кровь с напряжённым выражением лица.
— После того, как я убила орка. Воин прошёл сквозь зеркало.
Мне пришлось замолчать на минуту, так как я изо всех сил пыталась перевести дух. Однако им нужно было знать, на случай, если появятся новые.
— Воин сказал, что я интересная. Протащил орка обратно через зеркало.
Надеюсь, на некоторое время разговор окончен. Невозможность легко дышать заставила меня сосредоточиться на моём следующем вдохе.
— Королева Фейри находит тебя интересной, — Галадриэль покачала головой, настороженно глядя в зеркало.
— Гэд, — это не было произнесено как вопрос, но Марта явно что-то спрашивала.
Галадриэль уставилась на Марту, выражение её лица смягчилось.
— Ты знаешь, что это значит.
Глаза Марты наполнились слезами, и она кивнула.
— Я бы не просила, если бы она не была так плоха.
Галадриэль выдохнула, а затем положила одну руку прямо на перелом моей руки, а другую — на рёбра и лёгкие. Жар и боль смешались на мгновение, прежде чем я оцепенела. Я чувствовала, что что-то происходит, но боль не была связана с этим, что стало приятным изменением. Несколько минут спустя, её внутренний свет потускнел, руки Галадриэль соскользнули с меня.
Марта бросилась к эльфийке, чтобы помочь ей подняться на ноги.
— А теперь сядь и отдохни. Я принесу тебе чаю.
Галадриэль похлопала Марту по руке.
— На этот раз не получится.
— Нет. Всё будет хорошо. Я тебя сейчас приведу в порядок. Ты увидишь.
Теперь Марта умоляла.
— Я всегда дам тебе то, что тебе нужно, дорогая.
Галадриэль наклонилась, нежно поцеловала Марту в щеку, а затем шагнула через зеркало в Волшебную страну.
Марта прислонилась к стене, тихое рыдание оборвалось. Чувствуя себя лучше, чем когда-либо за последнее время, я вскочила и помогла Марте сесть на ближайшую скамейку. Слёзы беззвучно текли по её лицу, пока она смотрела в зеркало.
— Мне так жаль.
Марта повернулась ко мне, вытирая лицо насухо.
— Чего ради?
— Я не понимаю всего, что только что произошло, но понимаю, что Галадриэль пострадала, исцеляя меня, и из-за этого ей пришлось вернуться в Волшебную страну.
Я бы предпочла иметь дело со сломанной рукой, сотрясением мозга и внутренними повреждениями, нежели видеть неподдельное страдание на лице Марты.
Она похлопала меня по руке и встала.
— Я приготовлю нам немного чая. Похоже, нам многое нужно обсудить.
Когда она наполнила чайный поднос, я подошла к бару, намереваясь отнести его обратно к одному из длинных столов на козлах. Вместо этого она указала в дальний коридор. Она привела нас в уютную комнату с мягкими стульями в цветочек и удобным диваном.
Я поставила поднос на чайный столик между стульями и наполнила кружки. Протянув ей добротную кружку, я попыталась дать ей время успокоиться. Фотографии заполняли стены и большую часть плоских поверхностей. Я подошла, чтобы изучить их. Некоторые были сняты в баре, некоторые — во дворе. Большинство персон на них были людьми, которых я никогда раньше не видела. Одна была очень похожа на мою маму в детстве. На снимке она сидела за праздничным тортом с широкой улыбкой на лице. Её угрюмо выглядящая сестра стояла на заднем плане.
Однако подавляющее большинство фотографий были с Мартой и Галадриэль. На самом раннем снимке им обоим было лет по двадцать, они обнимали друг друга и смеялись. На одном женщины сидели на мотоцикле, Галадриэль за рулём, Марта обнимая её, обе такие счастливые. Они вместе путешествовали по миру. Улыбаясь, держась за руки, перед Эйфелевой башней, театром "Глобус", Сакре-Кер, Собором Парижской Богоматери, пирамидами инков, египетскими пирамидами, Серенгети... так много изображений, повествующих об их долгой жизни.
По мере того как Марта старела, Галадриэль оставалась молодой, красивой и энергичной. Пятьдесят лет, и что никогда не менялось, ни на одной из фотографий, так это дружба и преданность, которые женщины проявляли друг к другу. Марте должно было быть уже за семьдесят, но Галадриэль всё ещё видела в ней молодую подругу, как на самых ранних фотографиях. Я не осознавала, что плакала, пока Марта не произнесла моё имя.