— Ты переступаешь черту, — сказал он ледяным голосом.

— Милосердие и прощение презираются фейри. Мы ценим месть. Любовь за любовь. Пришло время тебе потерять свою.

Горе в её голосе было единственным проявлением эмоций. Её дыхание оставалось ровным. Огромный меч у моего горла ни разу не дрогнул.

— Этого я не могу допустить.

Он бросил на меня мимолётный взгляд, прежде чем снова сосредоточился на женщине, которая держала меня.

"Пожалуйста, не причиняй ей вреда".

"Возможно, у меня нет выбора. Если этот меч шевельнётся, она умрёт".

"Ты пробовал причинить ей боль?"

"Она бы забилась в конвульсиях, пытаясь отрезать тебе голову".

"Я могу остановить её".

"Уж, постарайся. Сейчас".

Быстрее, чем можно было бы глазом моргнуть, я оторвала её руку от своей шеи, а Клайв мысленно причинил ей боль, от которой она рухнула на колени. Клайв держал меня в метре от себя, обхватив одной рукой, в то время как в другой держал меч Галадриэль. Мгновение он смотрел на меч, а затем выронил его, его рука покраснела и покрылась волдырями.

Отвлечения было достаточно. Галадриэль вскочила, намереваясь продолжить битву, когда что-то привлекло её внимание. Остановившись, она посмотрела налево, на могилу Марты. Опустив плечи, она снова опустилась на колени и положила руку на камень.

— Просто уходите.

Поражение в её голосе разбило мне сердце.

Рассвет быстро приближался, и Галадриэль нуждалась в личном пространстве, поэтому мы ушли. Клайв помчался домой, на улицах, к счастью, было тихо ранним утром. Солнце только взошло, когда дверь гаража скользнула вниз. Мы успели.

Я подождала, пока двигатель заглохнет, а затем схватила его за руку. Волдыри исчезли, но кожа всё ещё выглядела красной.

— Что послужило причиной этого?

Он вышел и подождал меня, взяв за руку. Мы вошли в тёмный, тихий дом и направились в нашу комнату.

— Я слышал об эльфийском металле, который может быть заколдован для одного владельца. Возможно, только Галадриэль может прикоснуться к своему собственному оружию. Я никогда раньше не держал в руках эльфийскую сталь. Так же возможно, что вампиры не могут прикоснуться к ней, не обжигаясь.

— Удобно.

— Для них, да.

Когда мы добрались до нашей спальни, мы оба направились в ванную. Мы быстро привели себя в порядок и вскоре после этого улеглись в постель. У Клайва было время крепко прижать меня к себе, поцеловать в макушку, а потом он отключился.

Обернувшись вокруг него, я устроилась спать, стараясь не думать о смерти и горе, ответственности и сожалении, а также о гримуаре, который мне был нужен для борьбы с Эбигейл, о том, что Галадриэль никогда не позволит мне его получить.