ГЛАВА 17 Ищите женщину

Несколько часов спустя я проснулась от звука тихих голосов, доносившихся издалека. Повернув голову, я увидела Клайва, Рассела и Годфри, погруженных в такой тихий разговор, что даже я не могла разобрать их слов. Должно быть, моё сердцебиение изменилось, потому что они повернулись все как один. Если бы они мне все так не нравились, это было бы ужасно.

— Она жива, — пошутил Годфри.

Мгновение спустя Клайв уже сидел на краю сиденья у окна, положив руку мне на лоб.

— Никакой лихорадки. Как ты себя чувствуешь?

Проверяя, я двигалась и сгибалась, находя больные места.

— В основном нормально. Ключица пока ещё болит. Плечо чувствует себя прекрасно. Голова ещё не совсем пришла в норму, но не более чем головная боль. Я в порядке.

Наклонившись, он поцеловал меня. Мягкий, нежный, по-своему исцеляющий, поцелуй быстро превратил постель больного в будуар. Только некоторое время спустя, когда мы оказались прижатыми друг к другу, я вспомнила, что у нас была аудитория.

Оттолкнув его, моё лицо, без сомнения, пылало, я обыскала библиотеку в поисках мужчин.

— Куда они делись?

— Я отослал их прочь.

Улыбаясь, я провела кончиками пальцев по его идеальной челюсти.

— Ой.

Его губы снова были на моих, и я потеряла всякую мысль, пока снова не набрала воздуха. На этот раз я была на нём сверху, глядя в его бурные серые глаза.

— Здесь нет стены. Любой может пройти мимо и увидеть нас.

— Не тогда, когда им приказали уйти.

Его взгляд был пылким, когда он провёл руками по моей спине, прежде чем опустил их на мою задницу.

— А им было приказано.

Оседлав его, я слегка потерлась об него, от чего он застонал. Он скользнул руками под толстовку и нашёл мою грудь, лифчик ему не мешал, так как я не одела его. Когда его большие пальцы коснулись моих сосков, я была близка к тому, чтобы сбросить с себя одежду и стянуть с него штаны, но я ни за что не собиралась раздеваться в таком открытом месте.

Я положила свои руки поверх его, успокаивая их.

— Наверху. Не на открытом месте, как сейчас.

Он открыл рот, чтобы возразить, а потом всерьёз посмотрел на меня.

— Конечно.

Он поднял меня на руки, а затем почти взлетел по лестнице в нашу спальню. Я добилась большого прогресса после нападения. Я любила Клайва и доверяла ему. Я могла бы обнажиться и быть с ним близка. Однако я не зашла так далеко, чтобы быть незащищённой и уязвимой рядом с окружающими. Страх заставил бы меня бороться с тошнотой и отвлёк от всего, что он делал.

Как только мы остались одни, за закрытыми дверями, характер наших занятий любовью изменился. Глупая, захватывающая скорость внизу превратилась в длинные, целебные поглаживания наверху. Наша одежда упала на пол. Клайв повёл меня к кровати.

К тому времени, как мы упали на простыни, часть глупости и насущности вернулась. Он всегда мог сделать это — исцелить и воспламенить поцелуем, лаской. Когда его клыки скользнули по моему горлу, я стряхнула с себя беспокойство. Перекатив нас, я снова оседлала его, отчаянно растянувшись по всей его длине.

Переплетя наши пальцы, я напряглась, сменила позу и приняла его, сделала его частью себя, нас. Мы быстро нашли наш ритм, и когда его руки снова оказались на мне, я уже воспарила. Всё ещё в агонии, он перевернул нас обратно, вколачиваясь в меня сильно и быстро, захватывая нас обоих.

Он скатился, и я прижалась к нему.

— Подожди. Если все слышат моё сердцебиение, значит ли это, что все они знают, когда мы... ах, к чёрту это.

— Вот это правильное отношение.

Он ухмыльнулся, собственнически положив руку мне на бедро.

— Итак, что это был за серьёзный разговор, который я прервала?

— Хмм?

Он рукой лениво поглаживал меня по спине.

— О, мы обсуждали террористку. Сама по себе она не представляет никакой важности. Она не стоит за планом Амелии в Новом Орлеане или этим. Нет, она на кого-то работает.

— Много женщин, — размышляла я.

Клайв замер.

— Что ты имеешь в виду?

Я взглянула на его очень сосредоточенное выражение лица.

— Просто размышляю. Я хочу сказать, мы начали с Летиции, потом Амелия, потом, возможно, Лиан, а теперь... как зовут эту?

— Анна.

— Верно. Теперь Анна. Я к чему, оцени свой собственный ноктюрн. Женщин-вампиров не так уж много. Отличается ли твой ноктюрн от других? У тебя просто здесь необычно много мужчин?

— Нет. Вампиров мужского пола больше, чем женского. Это похоже на гендерное неравенство у оборотней.

— Хорошо, отбросив в сторону тот факт, что женщины явно умнее, чтобы избегать всей этой сверхъестественной ерунды, у тебя появилось много женщин, работающих вместе в заговоре против тебя притом, что их всего немного. Мне это кажется важной подсказкой.

Он перевернул меня и крепко поцеловал.

— Блестяще.

Чувствуя прилив сил и лишь лёгкую боль, мы привели себя в порядок и спустились вниз, где Рассел и Годфри ждали в кабинете. Они обсуждали многих женщин и их возможные причины для заговора, но, поскольку я никого из них не знала, мои мысли блуждали.

— Не разумнее ли было бы спросить женщину? — вмешалась я.

Все трое мужчин уставились на меня.

— Что? Вы здесь пытаетесь понять, у кого на тебя зуб и почему. Однако вы мужчины, мужчины, которые существуют уже сотни лет. Скорее всего, ты не обратил внимания на первоначальное оскорбление или отмахнулся от него, так как это была всего лишь женщина.

У всех троих хватило приличия выглядеть смущёнными.

— Поскольку ты пытаешься вспомнить или собрать воедино что-то, что ты, вероятно, забыл, как только это произошло, не разумнее ли спросить женщину? У тебя есть целый ноктюрн вампиров, который ты мог бы использовать для получения информации. Почему в этих дискуссиях участвуете только вы трое?

— В прошлом месяце у нас произошёл переворот, мисс Куинн, — просто сказал Годфри. — Доверие сейчас невелико.

— Я понимаю и знаю, что являюсь частью проблемы, — я повернулась к Клайву. — Я должна просто вернуться в "Убиенную Овечку". Реконструкция завершена. Моя квартира...

— Нет.

— Ты упрямишься. Ты, правда, хочешь иметь дело с восстанием твоих собственных людей, пока пытаешься выяснить, кто стоит за нападениями? Твои люди успокоятся, если я уйду.

Клайв уже собирался вступить в спор, когда Рассел заговорил первым:

— Я не согласен, мисс Куинн. Вы с Хозяином скоро принесёте клятву на крови. Это священная церемония для нашего народа. Они должны знать, что это навсегда. Вы соединены навсегда. Ваш уход из ноктюрна открывает вопросы о серьёзности ваших отношений.

Я посидела с этим минуту.

— Хорошо, — я повернулась к Клайву. — Но, чтобы ты знал, это был здравый аргумент Рассела, который изменил моё мнение, а не твоё "Нет". Я не могу указывать тебе, как вести себя с твоим ноктюрном, но тебе не разрешается выкрикивать мне команды.

Я бросила на него сердитый прищуренный взгляд, чтобы он знал, что я это вполне серьёзна.

— Приношу свои извинения.

Его лицо расслабилось и стало весёлым.

— Угу. Вернёмся к исходной точке. У тебя здесь есть несколько женщин-вампиров; почему бы просто не спросить их? Или, ещё лучше, проведите большое домашнее собрание, изложите всё — эти атаки тоже влияют на них — пусть они обмениваются идеями и связями друг с другом. Тебе не будет хуже, чем сейчас.

Я устроилась на скамейке у стены, которую всегда занимала на этих собраниях. Мне понравилось расположение. Я была справа от Клайва. Сидеть перед ним означало позиционировать себя среди его подчинённых, а когда ты Хозяин, все становятся подчинёнными. Быть в стороне означало, что у меня была некоторая доля власти, сохраняя при этом способность оставаться в стороне, если я захочу.

Все трое мужчин сидели тихо с разными выражениями раздражения на лицах.

— Что теперь?

— Это не наш путь, — наконец сказал Годфри.

— Что не так?

Они убивали меня.

— Дискуссии на открытом воздухе, — Рассел взял объяснение на себя. — Я не знаю, как объяснить такому юному человеку. За исключением насилия, мы чрезвычайно долгоживущие. В течение этих сотен лет жизни создаются и переделываются союзники и враги. Мы должны быть осведомлены обо всех возможных взаимоотношениях, прежде чем делиться конфиденциальной информацией, так как эта информация может оказаться в руках врага несколько мгновений спустя.

— Значит, ты не доверяешь своим людям?

— Это не столько доверие, сколько осторожность, — сказал Рассел. — Любая информация, которой мы делимся, может считаться важной и, следовательно, заслуживающей того, чтобы пытать одного из наших людей или даже одного из тех союзников, о которых я только что упомянул. Что бы сделал Клайв, если бы кто-то связался с ним, чтобы сказать, что ты у них, и в обмен на твою жизнь им нужна информация о Годфри или обо мне, информация, которая напрямую приведёт к нашей истинной смерти?

— Это просто. Я бы убила людей, которые похитили меня, и мы все жили бы долго и счастливо.

Клайв развернул свой стул, усмешка тронула его губы.

— Я бы помог всем, чем смог.

— Идеально. Я бы взяла Клайва в качестве прикрытия, — я сложила ноги на скамейке. — Я понимаю, о чём ты говоришь. Да. Я хочу сказать, что причина, по которой ты понятия не имеешь, кто на тебя нападает, заключается в том, что вы перешёптываетесь. Вы держитесь в тени и храните секреты.

Годфри усмехнулся.

— Скажи нам, что ты на самом деле думаешь.

— Не вы, парни, в частности, — заверила я его. — Я имела в виду всех вампиров.

— А, — лицо Рассела расплылось в улыбке. — Я чувствую себя намного лучше.

— Это похоже на сценарий похищения. Как вы выигрываете? Вы не играете по правилам. Как насчёт того, чтобы вместо этого использовать подставу?

— Только не ты, — быстро сказал Клайв.

Я прищурилась, глядя на него.

— Это было опасно близко к рявканью "Нет", которое я только что объявила вне закона.

— Я не рявкаю, — выдавил он.

— По-своему, вампи способом, ты это делаешь.

— Это слово.

— Способ? Странно возражать против этого. В любом случае, — сказала я, закатывая глаза. — Нет, не я. Я не имею ничего общего с древними вампирскими обидами. Как, чёрт возьми, я должна что-то делать, когда я знаю только горстку из вас, парни?