Испугавшись этой угрозы, первой на сторону врага перешла заклинательница из ордена Гуюэе. На глазах у всех, она подошла к Хуа Биньаню и, слегка приподняв подбородок, свысока взглянула на всех остальных.

Мо Жань был поражен: кто бы мог подумать, что человек, который стал предателем, будет иметь такой надменный вид.

— Сожалею, глава Цзян, — сказала эта женщина, — я перешла на сторону божественного мастера вовсе не ради того, чтобы спасти себя, а потому что я уже давно преклоняюсь перед его мудростью и талантом. Именно его славное имя привело меня в орден Гуюэе и сегодня, даже без этого паразита внутри, я бы с радостью послужила ему.

На протяжении всей своей речи, она внимательно следила за выражением лица Хуа Биньаня, который продолжал бороться с Мо Жанем. Увидев довольный прищур, она поняла, что ее речь удовлетворила его, и с двойным усилием принялась подстрекать остальных:

— Божественный мастер уже обещал, что примет во внимание то, что все мы ученики Гуюэе и не будет создавать нам трудности. Господа, разве выбор не очевиден?

Она немного подождала, однако лишь двое заклинателей из Гуюэе подошли к ним и встали рядом.

Другие же, не скрывая гнева, с суровым видом смотрели на них.

Оказалось, что у каждого из этих перебежчиков было что сказать.

— Под руководством главы Цзян орден Гуюэе катится по наклонной[231.3]. Работать приходится все больше, а оплата за труд все ниже. Если бы не покровительство божественного мастера Ханьлиня, я бы уже давно ушел.

— Божественный мастер невероятно талантлив, а мы лишь следуем за одаренным человеком.

Кто-то из ордена Гуюэе не выдержал и гневно выкрикнул:

— Предатели! Вам еще хватает наглости себя оправдывать!

— Правильно! Предатели!

— Ни стыда ни совести! Проваливайте из Гуюэе!

Никак не ожидавшая, что так много людей, даже будучи пораженными личинкой сердечного червя, откажутся сдаться, первая сподвижница Хуа Биньаня смутилась и покраснела, но, несмотря на это, упрямо продолжила гнуть свою линию:

— Незачем нам это говорить, мы и так не планировали задержаться в этом ордене. А вы, словно бесприютные души за дьяволом, следуйте за Цзян Си на тот свет!

Повернув голову, она уставилась на стоящего напротив нее главу.

— Я, Лин Бижань[231.4] разрываю связь с орденом Гуюэе под руководством Цзян Си. С этих пор мой меч…

Прежде чем она успела закончить фразу, Цзян Си перебил ее. С каменным выражением лица, он окинул ее ледяным взглядом и полным пренебрежения тоном спросил:

— Не надо про меч, давай покороче, ты кто?

— Я… я... Лин Бижань…

— Можешь свое имя передо мной каждый день по сто раз называть, все равно я его не запомню, — хмыкнул Цзян Си. — Убирайся.

Этой женщине из ордена целителей стало очень неловко. Она долго кусала нижнюю губу, прежде чем нашла слова, чтобы выразить свое негодование:

— Ах, кто бы мог подумать, что глава ордена будет вести себя подобным образом.

— Ты только сегодня смогла оценить мои таланты? — холодно усмехнулся Цзян Си. — Хотя, по правде говоря, в Гуюэе тысячи учеников, а тебя я вижу в первый раз. И если уж быть честным до конца, если бы не нынешняя ситуация, которой ты так удачно воспользовалась, скорее всего, вряд ли в этой жизни тебе выпал бы шанс мне и слово сказать.

После этих слов он тряхнул рукавом и тут же из него вырвался подхваченный ветром душистый туман. Вытянув руку в сторону Хуа Биньаня, Цзян Си атаковал его.

Хуа Биньаню было тяжело справиться с одним Мо Жанем, а теперь, когда в бой вступил Цзян Си, стало очевидно, что он откусил больше, чем сможет прожевать[231.5]. В порыве отчаяния он разом пробудил всех спящих личинок сердечного червя и все те, в ком был этот паразит, тут же почувствовали такую ужасную боль, словно тысячи муравьев грызут их сердца.

— А!..

— Спасите! Помогите!

Цзян Си тоже на секунду замер и побледнел. Однако этот человек был достойным главой ордена Гуюэе, поэтому он быстро надавил на несколько жизненных точек, чтобы на время заблокировать боль, и вместе с Мо Жанем продолжил атаковать Хуа Биньаня.

Хуа Биньань был далеко не глуп. Поманив пальцем предателей из Гуюэе, он заблокировал буравящих их сердца паразитов и строго приказал:

— Вступайте в бой.

Под давлением обрушившейся на них боли некоторые изначально сомневающиеся люди, убедившись, что предательство поможет избежать страданий, один за другим начали переходить на сторону Хуа Биньаня. Некоторые люди в толпе просто упали на колени и, обращаясь к нему, взмолились:

— Прошу, божественный мастер, снимите проклятье! Мы хотим служить вам!

— Это невыносимо, боль слишком сильна… Умоляю, старший Хуа…

Почувствовав поддержку, ожесточенно сражающийся Хуа Биньань преисполнился энтузиазма и, с легкой улыбкой зло взглянув на Мо Жаня, радостно объявил:

— Итак, образцовый наставник Мо, теперь вы сами видите. В конце концов, нет в этом мире духовной школы более могущественной, чем орден целителей.

Прежде чем его голос затих, Цзян Си вытащил свой меч Сюэхуан и резко одернул его:

— Как смеет неразборчивый в методах подонок[231.6], вроде тебя, говорить за орден целителей? — после этого он обратился к Мо Жаню. — Иди помоги своему наставнику разрушить формацию, а здесь я сам разберусь.

— Правильно ли я понимаю, что уважаемый глава настаивает на том, чтобы сегодня стать моим противником? — с холодной усмешкой спросил Хуа Биньань.

— Меньше болтай.

— Неся внутри своего тела моего паразита, вы все еще собираетесь сразиться со мной. Цзян Ечэнь[231.7], глава Цзян, да вам и правда жизнь надоела.

Потемнев лицом, Цзян Си ответил:

— Думаешь, тебе решать, как долго мне жить? Если сегодня я не остановлю тебя, то, боюсь, это погубит честное имя и репутацию ордена целителей!

В процессе диалога эти два сильнейших заклинателя ордена целителей успели обменяться ударами. Блеск стали и лязг мечей перемежались с атаками ядовитых паров, порошков и одурманивающих снадобий всех пяти стихий. Убедившись, что Цзян Си может постоять за себя, Мо Жань развернулся и бросился на помощь Чу Ваньнину, но неожиданно ему наперерез с явно убийственными намерениями метнулось с десяток темно-желтых теней.

— Хуан Сяоюэ!.. — сквозь зубы процедил Мо Жань.

Это в самом деле был Хуан Сяоюэ и десять лучших учеников Палаты Цзяндун. Одетый в роскошное свободное одеяние, рукава которого трепетали на ветру, Хуан Сяоюэ преградил ему путь и, приглаживая бороду, объявил:

— Образцовый наставник Мо, сердечный червь — это не шутка. Оказавшись между ножом и разделочной доской, я, как та рыба, вынужден сделать нелегкий выбор между жизнью и смертью и стать вашим противником. Так что не взыщите.

Однако теперь не только он, но и мастера из других орденов, не в силах терпеть мучения, один за другим пытались убить Мо Жаня.

К этому времени на Платформе Призыва Души все смешалось[231.8] и воцарился полный хаос.

Заклинатели из разных школ дрались между собой: те, у которых внутри был паразит, и те, у которых не было, предатели и не предатели — теперь все бились со всеми и все сражались друг против друга.

Цзян Си бросил все силы на борьбу с Хуа Биньанем, Мо Жань защищал Чу Ваньнина, став последней линией обороны, сдерживающей атаки Хуан Сяоюэ и прочих заклинателей, накатывающие со всех сторон словно бурные волны, Чу Ваньнин непрерывно вливал свою духовную энергию в странное образование, пытаясь сдержать его распространение.

Сюэ Чжэнъюн и люди Пика Сышэн стали первой линией обороны, сдерживая основные силы мятежников, пытающихся прорваться к запечатывающему неизвестную формацию Чу Ваньнину. Ши Мэй пытался помочь тем заклинателям, что не сдались, и сейчас из последних сил боролись с сердечным червем внутри их тела. Перебегая от одного к другому, он пытался ослабить поражающее воздействие личинок.

— Как больно… Убей меня! Умоляю, убей меня! — Ши Мэй наклонился и приподнял терзаемого болью молодого человека. Парень вцепился ему в руку и разрыдался. — Это и правда невыносимо больно, но я не хочу сдаваться, не хочу быть предателем, убей меня! Умоляю, убей! Убей меня!

— Потерпи, потерпи немного, — уговаривал Ши Мэй, кончиками пальцев прощупывая его пульс.

— Я больше не могу это терпеть…

— Смотри на меня. Быстро, посмотри мне в глаза!

Но заклинатель как будто его не слышал. Стиснув пальцы Ши Мэя, он бился в конвульсиях, словно вытащенная из воды рыба. Дергаясь и задыхаясь, он лишь хватал ртом воздух, продолжая шептать:

— Не могу… не могу терпеть…

Ши Мэю пришлось насильно обхватить его лицо одной рукой, чтобы другой открыть плотно сомкнутые веки. Это оказалось очень непросто, потому что юноша постоянно вырывался и брыкался так, что на левом запястье Ши Мэя появились налившиеся кровью красные царапины от его ногтей.

— Смотри на меня! Смотри!

Парень с трудом пришел в себя и, тяжело дыша, попытался сфокусировать на Ши Мэе полные слез глаза. Пристально вглядываясь в них, Ши Мэй начал читать про себя тайное заклинание. Очень скоро молодой человек содрогнулся всем телом, почувствовав, как что-то перемещается по его кишечнику, быстро достигнув желудка, а потом по пищеводу до глотки.

Его вырвало!..

Согнувшись пополам он исторг из себя большую лужу мерзко пахнущей рвоты, внутри которой билась в конвульсиях личинка сердечного червя.

Одним ударом Ши Мэй тотчас же уничтожил его, превратив в мелкую пыль.

Поднявшись на ноги, он крикнул:

— Сердечного червя можно удалить используя исцеляющую технику Тун[231.9]. Его можно извлечь! Я смогу помочь вам исцелиться!

Он подбегал к каждой группе сражавшихся, взволнованно выкрикивая:

— Прекратите сражаться! Червя можно извлечь! Не нужно убивать друг друга, все еще можно решить… можно исцелиться!..

Однако в лихорадке боя мало, кто слышал его. Его тихий голос просто потонул в криках и воплях, лязге мечей и взрывах от детонации огненных амулетов.