Моет мандарины и складывает их в плетеную корзину?!

Свет полной луны серебристой пылью лег на беспокойные воды горного источника, подсвечивая лицо Наньгун Лю отраженным почти неземным сиянием. С мечтательным видом напевая незатейливую песенку, он неспешно, один за другим, обтирал помытые мандарины и складывал их в стоявшую рядом корзину.

— Юношеские годы — лучшее время в твоей жизни, копыта резвых коней увидят цветы на краю света...

Высоко закатав рукава, он опустил в прозрачную воду обнаженные до предплечья руки, на которых, вопреки ожиданиям, не обнаружилось уродливых рубцов, свойственных всем проклятым плодом линчи.

Мо Жань удивленно вскинул брови. Было совершенно очевидно, что с Наньгун Лю что-то не так. Скорее всего, этот человек также был превращен в шашку Вэйци Чжэньлун, но при этом он разительно отличался от восставших из могилы трупов и очевидно смог сохранить большую часть своего сознания. Исходя из его поведения, можно было с уверенностью сказать, что он практически ничем не отличался от живого человека.

— Так что там? — встревоженно спросил Сюэ Чжэнъюн, едва завидев быстро возвращающегося Мо Жаня.

Взглянув на Наньгун Сы, Мо Жань прошептал:

— Это Наньгун Лю.

Так как в толпе были те, кто ненавидел Наньгун Лю, многие заклинатели тут же выхватили мечи из ножен:

— Эта скотина! Я сейчас же убью его!

Взгляд Наньгун Сы потускнел, а лицо стало пепельно-серым. Опустив голову, он так и не проронил ни звука.

— Это все выглядит очень подозрительно, — поспешил вмешаться Мо Жань. — Очевидно, что Наньгун Лю также находится под контролем Вэйци Чжэньлун, но, как ни странно, у него нет шрамов, свойственных отравленным плодом линчи. Я думаю, не стоит лезть на рожон и пытаться разобраться с ним.

Чу Ваньнин чуть подумал, а потом спросил:

— Можно ли отменить действие плода линчи?

Так как этот вопрос был в компетенции Гуюэе, на него ответил сам великий мастер Хуа Биньань:

— В целом это возможно, но довольно хлопотно. Я не думаю, что после того как Сюй Шуанлинь заставил Наньгун Лю проглотить плод линчи, он стал бы тратить столько времени и сил, чтобы помочь ему избавиться от его проклятья. Это было бы совершенно бессмысленно.

— В любом случае, раз Наньгун Лю здесь, значит Сюй Шуанлинь также должен быть в этом храме, — сказал Цзян Си. — Мы все-таки не напрасно проделали весь этот путь.

В разгар обсуждения Цзян Си вдруг краем глаза заметил длинную колышущуюся тень. Обнаружив, что глава Цзян вдруг замолк, люди проследили за его взглядом и увидели, как из рощи вышел бывший глава ордена Жуфэн, несущий на спине большую плетеную корзину мандаринов. Хотя в руке у него был деревянный посох, Наньгун Лю шел легкой походкой совершенно здорового человека. Когда он подошел ближе, то все увидели, что на его лице сияет счастливая улыбка.

Изначально Наньгун Сы не хотел смотреть на отца, но в конце концов не смог удержаться от того, чтобы взглянуть на него хотя бы одним глазком. Его ресницы затрепетали, словно подхваченный ветром хлопковый пух… Он и сам не мог сказать, что чувствует сейчас. Это ненависть, терпкая смесь любви и жалости или что-то совсем иное?

Подняв глаза, Наньгун Сы теперь не знал, как отвести взгляд. Фигура отца была похожа на рыболовный крючок: стоило его заглотить и соскочить было уже невозможно.

В этот момент кто-то не смог совладать со своими эмоциями и громко крикнул:

— Наньгун Лю! Сегодня ты расплатишься по долгам своей кровью!

С характерным свистом оперенная стрела полетела в сторону Наньгун Лю, грозясь пробить ему затылок.

Было уже слишком поздно, чтобы кто-то успел остановить его, но, к счастью, охваченный эмоциями заклинатель оказался плохим стрелком. Отклонившись от цели, стрела попала прямо в корзину на спине Наньгун Лю, пробив лишь несколько мандаринов.

В этот момент многие из свидетелей данной сцены принялись мысленно сыпать ругательствами в адрес этого скорострела. Но так уж повелось, что в большой толпе всегда найдется тот, кто совершит глупость, испортив все дело. Теперь уже не имело значения, кто выпустил стрелу в спину Наньгун Лю, важно было то, что он заметил их присутствие и медленно повернул голову.

Увидев среди безлюдного горного леса такое большое сборище людей, Наньгун Лю на миг обомлел, но потом как ни в чем не бывало, с тем же блаженным выражением на лице, пошел в их сторону.

Когда он приблизился, многие заклинатели схватились за мечи. Множество пар глаз бдительно следили за каждым его движением. В какой-то момент Наньгун Лю, казалось, ощутил напряжение людей перед ним и, замедлив шаг, остановился в дрожащей тени раскачивающихся под порывами ветра деревьев.

— Господа…

Стоило ему нарушить тишину, как десятки заклинателей вмиг потеряли всякую сдержанность и невольно выступили вперед, а особо нервные даже вытащили из ножен свои мечи.

Но в ответ на эту явную агрессию Наньгун Лю неожиданно широко улыбнулся. Это выражение лица было слишком хорошо знакомо главам и старейшинам, стоящим в первых рядах. Именно такой доброжелательной и заискивающей улыбкой Наньгун Лю когда-то встречал их всех.

Глава Дворца Тасюэ не смогла скрыть своего потрясения:

— Это…

Несколько глав растерянно переглянулись. Все они понимали, что эта шашка Вэйци Чжэньлун выглядит слишком уж странно, и было непонятно, что задумал Наньгун Лю, и чего от него теперь ожидать[216.7]. Тем временем на глазах у всех бывший глава Жуфэн отряхнул свои рукава, аккуратно закатал их, после чего, подняв руки перед собой, опустился на колени и почтительно склонился до земли перед всеми наблюдавшими за ним заклинателями.

— Айя, ничтожный смерд Наньгун Лю к вашим услугам, милостивые государи. Уважаемые гости, должно быть, приехали издалека. Простите этого ничтожного, что не встретил вас раньше...

Из-за его земного поклона большая часть мандаринов вывалилась из корзины и рассыпалась по земле.

Наньгун Лю еще раз поклонился до земли, после чего безо всякого стеснения снял со спины корзину и принялся собирать раскатившиеся в разные стороны мандарины. Закончив, он потер руки и с улыбкой спросил:

— Уважаемые гости, вы ведь пришли сюда, чтобы увидеться с Его Величеством?

Его величеством?!

От этого обращения Мо Жань мгновенно покрылся мурашками. В конце концов, именно так его называли на протяжении десяти лет, и теперь, услышав это «увидеться с Его Величеством», он привычно воспринял это так, словно речь шла именно о нем.

Остальные тоже пришли в замешательство. Они растерянно смотрели друг на друга, но никто не решался что-либо сказать. Сюэ Чжэнъюн даже издал натужный смешок, но никто не поддержал его.

Увидев, что его вопрос игнорируют, Наньгун Лю с некоторым сомнением почесал в затылке и осторожно уточнил:

— Эм, уважаемые гости, вы пришли, чтобы увидеться с Его Величеством?

Цзян Си: — …

Наньгун Лю был слегка обескуражен, но все же продолжил повторять свой вопрос:

— Уважаемые гости, вы ведь пришли, чтобы увидеться с Его Величеством?

— ...

— Уважаемые гос...

— Его Величество, это кто? — деловито перебил его Мо Жань.

— Его Величество — это Его Величество, — теперь, когда ему все-таки ответили, Наньгун Лю еще больше воодушевился и радостно продолжил. — Если вы хотите видеть Его Величество, то вам нужно подняться наверх. Однако он очень занят и, возможно, не сможет найти время, чтобы принять вас. Все-таки на его плечах лежит тяжкий груз забот о делах всего мира[216.8].

Даже в такой напряженной обстановке Сюэ Чжэнъюн больше не мог сдерживаться и расхохотался в голос:

— Значит это он у нас «заботится о делах всего мира»? Ха-ха, и о каких же мировых проблемах он собрался позаботиться? Играть с мертвецами в царь горы или развлекать самого себя партией вэйци, а может дергать за ниточки марионеток? Это он понимает под «заботой о делах всего мира»? Ха-ха-ха-ха, Сюй Шуанлинь и правда любит пошутить.

Между бровями Мо Жаня пролегла тревожная морщинка. Он осторожно поинтересовался:

— Это значит, что в данный момент Его Величество находится в храме Тяньгун. Мы ведь можем навестить его, несмотря на то, что он занят?

— Все верно, — ответил Наньгун Лю. — Конечно, вы можете подняться наверх, чтобы просить об аудиенции. Если он не будет принимать гостей, то вы сможете подождать в городе, пока государь не освободится, чтобы принять вас. Ладно, хватит разговоров, мне ведь тоже пора подниматься на вершину. Надо успеть доставить мандарины, пока они не закончились, а то Его Величество снова рассердится.

После этих слов он сразу же развернулся и пошел прочь, оставив за спиной недоуменно переглядывающихся людей.

— Как нам теперь поступить?

— Подниматься?

— А может это какая-то ловушка?..

Но Мо Жань уже взял на себя инициативу и вырвался вперед, быстро оставив далеко позади не только прочих заклинателей, но и Наньгун Лю с его мандаринами.

Тяжело дыша, Мо Жань первым достиг Храма Тяньгун. Остановившись перед главными воротами, чуть отдышавшись, он поднял голову и на миг обмер, только сейчас по-настоящему осознав, насколько великолепен этот похожий на дворец небожителей храмовый комплекс. Одни только огромные ворота могли заслонить небо и затмить солнце. Над их подавляющим сводом была искусно выгравирована желтая река смерти, впадающая в безбрежное небесное море, слева — проглатывающий солнце водяной дракон, а справа — огненный феникс, выплевывающий луну. Солнце и луна, а также щели между чешуйками дракона, ярко сияли расплавленным золотом и серебром, а спускающийся до самой земли хвост феникса поражал сиянием украшавших его жемчужин и самоцветов. На балках и стропилах крыши горели наполненные китовым жиром бронзовые лампы, зачарованный свет которых не погаснет и тысячу лет. В свете множества таких светильников сияющие золотом и яшмой Небесные Врата выглядели еще более впечатляюще и нереально.