Ее зрачки расширяются от моих слов, когда ее рука опускается с замка.

— Да, босс, — мурлычет она, отодвигая стул позади себя и опускаясь на колени, исчезая из моего поля зрения.

Черт возьми, да.

Предвкушение только растет по мере того, как стол становится барьером между нами. Мое сердце колотится, зная, что она может прикоснуться ко мне в любой момент, и его тяжелое биение вскоре становится единственным, что я слышу, пока жду.

Мою кожу покалывает от осознания, мой член подергивается от желания.

Я знаю, что она дразнит меня, и это чертовски убивает меня.

Мои пальцы сжимаются вокруг основания стула, пока не начинают болеть.

— Демон, — рычу я, мое отчаяние очевидно в моем тоне.

Из-под стола доносится тихий смешок, и я скриплю зубами от необходимости протянуть руку и найти ее.

Но я этого не делаю.

Я заставляю себя подождать и посмотреть, что она собирается делать.

Кажется, что прошла гребаная вечность, но, когда она наконец прикасается ко мне, я, черт возьми, чуть не выпрыгиваю со своего стула.

Прикосновение ее пальца к верхней части моей ноги невинно, но, черт возьми, если из моего члена не вытекает преякулят.

— Джоди, — выдавливаю я, когда ее пальцы начинают подниматься по моей ноге.

— Терпение, — выдыхает она, поднимаясь по внутренней поверхности моего бедра, заставляя напрячься каждую мышцу моего тела.

— Срань господня, — выдыхаю я, когда ее пальцы нежно касаются моего члена.

Это жалко. Как будто я двенадцатилетний подросток, к члену которого никогда раньше не прикасались.

Ее веселый смешок снова достигает моих ушей, и моя хватка на стуле только усиливается.

Она ерзает у меня между ног, давая мне знать, что она достаточно близко, чтобы протянуть руку и коснуться, что она все контролирует. Это знание мало помогает в моем стремлении сдерживать себя.

Я снова вздрагиваю, когда она проводит пальцами по коже чуть выше пояса моих спортивных штанов.

— Господи, — шиплю я сквозь стиснутые зубы, но моя пытка становится только хуже несколько секунд спустя, когда что-то, возможно, ее нос, пробегает по длине моего члена.

— Такой твердый, плохой мальчик, — стонет она, как будто ее поддразнивания причиняют ей такую же боль, как и мне.

— Я всегда чертовски тверд для тебя, детка.

У меня перехватывает дыхание, когда жар ее рта обжигает меня через ткань брюк.

— Черт. Ты только что укусила меня?

— Я думала, тебе нравится немного боли, Тобиас.

— Чертов Демон, — стону я, сползая ниже на стуле и шире раздвигая бедра, полностью отдаваясь ей.

Она продолжает играть со мной через ткань, сводя меня с ума от потребности просто погрузиться в жар ее рта.

— Детка, не заставляй меня кончать в штаны, как чертов школьник, — выдавливаю я между тяжелыми вдохами.

Она смеется. — Но это именно то, кто ты есть, — язвительно замечает она.

— Мне, блядь, девятнадцать, Демон. Я настоящий мужчина, и ты, черт возьми, хорошо это знаешь.

— Так что ты хочешь сказать? — дразнит она.

— Я говорю, обхвати своими чертовыми губами мой член и позволь мне кончить тебе в глотку.

Моя голова откидывается назад, когда громкий вздох облегчения срывается с моих губ, когда она следует моему требованию, засовывая пальцы под мой пояс моих брюк и начинает стаскивать их с моих бедер.

Не желая больше продлевать эту пытку, я отрываю задницу от сиденья и позволяю ей стянуть ткань прямо с моих ног. Но она на этом не останавливается — вместо того, чтобы оставить их висеть у меня на лодыжках, она стаскивает их и выбрасывает, как будто они лично ее оскорбили.

— Лучше, — шепчет она за секунду до того, как жар ее губ касается моего бедра.

— Демон, — ворчу я, к ее большому удовольствию. — О, черт, — рявкаю я, когда она впивается зубами в мою кожу, достаточно сильно, я уверен, до крови.

— Мой, — мурлычет она, проводя по следу от укуса кончиком языка.

— Ты отмечаешь меня там, детка? — Спрашиваю я, осознание чего заставляет мой член яростно дергаться.

— Мы бы не хотели, чтобы кто-нибудь из этих девочек в твоей школе думал, что ты доступен, не так ли? — Я уверен, что ее тон должен быть поддразнивающим, но я все еще слышу в нем нотку ревности. И мне это чертовски нравится.

— Ни одна из них и близко не подберется к моему бедру, Демон. Не волнуйся.

— Хм, тогда, может быть, мне стоит оставить свой след где-нибудь в более заметном месте. Чтобы защитить от хищников.

— Отмечай меня везде, где захочешь, детка. Я весь, блядь, твой.

Она целует и покусывает прямо вверх по моему бедру, заставляя меня гадать, как это могло бы выглядеть со следами ее зубов и синяками, портящими его.

Как раз перед тем, как я подумываю о том, чтобы отодвинуться, чтобы посмотреть, все мысли вылетают у меня из головы, когда жар ее языка соприкасается с головкой моего члена.

— Да, — кричу я, когда она набрасывается на мой преякулят так, словно не ела неделю. — Какой я на вкус, детка?

— Как безрассудные решения.

На моих губах появляется улыбка, когда она продолжает дразнить меня, подготавливая к тому, что, я не сомневаюсь, станет потрясающим оргазмом, когда она, наконец, позволит мне это.

В ту секунду, когда она опускается на всю мою длину, принимая меня прямо к задней стенке своего горла, я, черт возьми, чуть не разбиваюсь вдребезги. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы сдержаться и позволить себе насладиться этим хотя бы несколько минут.

Я только что сказал ей, что я настоящий мужчина, так что теперь мне нужно это доказать.

— Черт возьми, Джоди. Черт. Я чертовски люблю твой рот.